Волки Кальи - Кинг Стивен. Страница 149

Крик точно отправил бы Эдди в пропасть; об этом Каллагэна предупреждала интуиция стрелка, наиболее обостренная в момент кризиса. И вместо того чтобы кричать, он рванул по тропе и ухватился рукой за подол рубашки в тот самый момент, когда Эдди вновь качнуло вперед, только на этот раз он убрал руку со скального выступа и прикрыл ею глаза, словно говоря: «Прощай, жестокий мир!»

Если бы рубашка порвалась, Эдди Дин, несомненно, выбыл бы из большой игры ка, но, возможно, материя, из которой шили рубашки в Калье Брин Стерджис (во всяком случае, ту, что носил Эдди), служила ка. Так или иначе, рубашка не порвалась, когда Каллагэн потянул подол на себя, со всей своей недюжинной, обретенной во время многолетних странствий силой. Не просто потянул — дернул, а потом сжал в объятиях молодого человека, уже после того, как его голова стукнулась о скальный выступ, за который тот совсем недавно держался рукой. Ресницы Эдди дрогнули, он посмотрел на Каллагэна, как на совершенного незнакомца. Потом что-то пробормотал, вроде: «Онритягутеть».

Каллагэн, держа Эдди за плечи, крепко тряхнул его.

— Что? Я тебя не понимаю! — Он и не хотел понимать, но ему требовалось установить контакт, необходимый, чтобы вывести Эдди из состояния, в которое его загнал этот жуткий шар, что лежал в ящике. — Я… тебя… не понимаю!

На этот раз ответ прозвучал четче.

— Он говорит, я могу долететь до Башни. Ты должен меня отпустить. Я хочу лететь к Башне!

— Ты не можешь летать, Эдди. — Уверенности в том, что до Эдди дошел смысл сказанного им, не было, поэтому он наклонился к Эдди, пристально глядя ему в глаза. — Он пытался тебя убить.

— Нет, — начал Эдди, а потом его взгляд стал осмысленным. Его глаза, находящиеся в каком-то дюйме от глаз Каллагэна, широко раскрылись. — Да.

Каллагэн выпрямился, не убирая рук с плеч Эдди.

— Ты оклемался?

— Да, пожалуй. Я держался, отец. Клянусь, держался. То есть колокольца доставали меня, но в принципе все было хорошо. Я даже взял книгу и начал читать. — Он огляделся. — Господи, надеюсь, я не бросил ее в пропасть. Тауэр снимет с меня скальп.

— Нет, не бросил. Ты сунул ее в ящик, и только это нас и спасло. Иначе дверь закрылась бы, а ты превратился в клубничный джем на дне пропасти, пролетев каких-то семьсот футов.

Эдди посмотрел вниз и побледнел как мел. Каллагэн потом корил себя за свою прямоту, потому что мгновением позже Эдди проблевался на его новые сапоги.

— Он подкрался ко мне, отец, — объяснил Эдди, когда окончательно пришел в себя. — Заворожил меня, а потом прыгнул.

— Да.

— Ты успел что-нибудь сделать на той стороне?

— Если они получат мое письмо и последуют моим советам, многое. Ты оказался прав. Дипно по крайней мере оставил заявление на получение корреспонденции «до востребования». Насчет Тауэра не знаю. — Каллагэн сердито покачал головой.

— Думаю, потом выяснится, что Дипно поддался уговорам Тауэра. Кел Тауэр до сих пор не может поверить, в какую историю он вляпался, а после того, что случилось со мной, почти случилось, такой образ мышления мне даже нравится. — Эдди увидел, что у Каллагэна что-то зажато под мышкой. — Это что?

— Газета, — ответил Каллагэн, протянул ее Эдди. — Хочешь почитать о Голде Мейер?

В тот вечер Роланд внимательно выслушал рассказы Эдди и Каллагэна об их приключениях в Пещере двери и в другой реальности. Стрелка в меньшей степени интересовало случившееся с Эдди и в куда большей — схожесть Кальи Брин Стерджис и Ист-Стоунэма. Он даже попросил Каллагэна сымитировать выговор продавца или владельца магазина и почтмейстерши. У Каллагэна, прожившего в Мэне много лет, получилось отлично.

— Понятно. Ага. — Роланд задумался, положив ногу на ограждение крыльца дома священника.

— Как по-твоему, пока им ничего не грозит? — спросил Эдди.

— Надеюсь на это, — ответил Роланд. — Если ты хочешь волноваться о чьей-то жизни, волнуйся о Дипно. Если Балазар не отказался от надежды заполучить пустырь, Тауэр ему нужен живым. А вот с Дипно разделаются без всякой жалости.

— Можем мы оставить их без нашей защиты, пока не разберемся с Волками?

— Другого выбора у нас нет.

— Мы можем послать все к черту, отправиться в эту Восточную Галошу и защитить его, — с жаром воскликнул Эдди. — Что ты на это скажешь? Послушай, Роланд, я точно знаю, почему Тауэр уговорил своего друга «засветиться» на почте: у кого-то была книга, которую он хотел заполучить. Он уже вел переговоры, они вошли в решающую стадию, когда появился я и убедил его сделать ноги. Но Тауэр… он же помешан на книгах. И не мог допустить, чтобы от него уплыла та, на которую он положил глаз. Если Балазар это знает, а скорее всего так оно и есть, ему не нужен почтовый индекс, чтобы найти Тауэра, хватит и списка людей, с кем он вел дела. Я очень надеюсь, что такой список, если он и существовал, сгорел во время пожара.

Роланд кивнул.

— Я понимаю, но уйти мы не можем. Мы обещали.

Эдди насупился, вздохнул, покачал головой.

— Наверное, незачем гнать волну. Здесь все закончится через три с половиной дня, до истечения срока, отпущенного Тауэру, — семнадцать. Одно на другое не наложится. — Он прикусил губу. — Возможно, не наложится.

— Возможно — это максимум, на что мы можем рассчитывать? — спросил Каллагэн.

— Да, — кивнул Эдди. — Во всяком случае пока.

Следующим утром перепуганная Сюзанна Дин сидела в туалете у подножия холма, согнувшись вдвое, дожидаясь, когда же прекратятся схватки. Они случались у нее уже чуть больше недели, но в этот день выдались особенно сильными. Она приложила руки к низу живота. Очень уж затвердевшему.

«О Боже, а если роды начнутся прямо сейчас? Что, если начнутся?»

Она пыталась убедить себя, что роды не могут начаться, пока не отошли воды. Но что она знала о родах? Очень мало. Даже Розалита Мунос, повитуха с большим опытом, ничем не могла ей помочь, потому что принимала человеческих детей, имея дело с матерями, которые и выглядели беременными. Сюзанна же за время, проведенное в Калье, скорее сжалась, чем раздалась. И если Роланд прав насчет ее ребенка…

«Это не ребенок. Это малой и принадлежит он не мне. Принадлежит Миа, кем бы она ни была. Миа, не знающая отца».

Схватки прекратились. Низ живота расслабился, закаменелость прошла. Она провела пальцем по половой щели. Ощущения те же, что и всегда. Так что еще несколько дней она продержится. Должна продержаться. Согласившись с Роландом, что в их ка-тете больше не должно быть секретов, она полагала, что этот надо все же держать при себе. Когда начнется решающая схватка, их будет семеро против сорока или пятидесяти. Может, и семидесяти, если Волки навалятся на них разом. Им придется сражаться на пределе сил, от каждого потребуется максимальная концентрация. То есть ничто не должно отвлекать. И она должна быть там, в составе ка-тета.

Сюзанна натянула джинсы, застегнула пуговицы, вышла в солнечный свет, рассеянно потирая левый висок. Увидела новый засов на будке-туалете, как и просил Роланд, заулыбалась. Потом взглянула на свою тень, и улыбка сползла с ее лица. В туалет, судя по длине ее Черной дамы, она входила в девять утра. Теперь Черная дама говорила о том, что до полудня осталось совсем ничего.

«Это невозможно. Я пробыла там лишь несколько минут. Которые требовались, чтобы отлить».

«А может, это правда. Может, все остальное время там провела Миа».

— Нет, — вырвалось у Сюзанны. — Такого не может быть.

Но в душе она чувствовала, что может. Миа еще не взяла над ней вверх, но сил у нее прибавлялось. И она копила их, чтобы при первой возможности захватить контроль над телом.

«Пожалуйста, — взмолилась Сюзанна, опершись рукой о стенку туалета, — Боже, дай мне еще три дня. Дай мне эти три дня, чтобы мы выполнили долг перед детьми этого города, а потом делай, что пожелаешь. Пусть все будет, как Ты хочешь. Ну, пожалуйста…»