Джойленд (ЛП) - Кинг Стивен. Страница 50

Я снова повернул ключ. Без моей ноги на педали газа и с полным карбюратором бензина «форд» сразу же завелся. Я выехал со стоянки и повернул на Джойленд. Красный неоновый свет «Колеса» и синие огни «Шаровой молнии» выделялись на фоне бегущих по небу туч. Эти два аттракциона всегда освещались в такие неспокойные ночи: они служили маяками для кораблей и предупредительными сигналами для легких низколетящих самолетов.

Бич-роу пустовала. Порывы ветра (иногда такие сильные, что встряхивали машину) гнали по ней тучи песка. На асфальте начали вырастать небольшие дюнки. В свете фар они походили на костлявые пальцы.

Проезжая мимо магазинчиков, я заметил на парковке одинокую фигуру, стоявшую рядом с джойлендским ремонтным пикапом. Фигура проводила меня взмахом руки.

А вот и огромный викторианский особняк. На кухне горел свет. Кажется, люминесцентная лампа над раковиной. Я вспомнил, как Энни тогда вошла в комнату со свитером в руках. Вспомнил ее загорелый живот. Ее лифчик, по цвету почти совпадавший с джинсами. Пойдешь со мной наверх, Девин?

В зеркале заднего вида я увидел приближающийся свет фар.

Он зажег фары дальнего света, за которыми машину было не разглядеть. Да мне и не требовалось: я знал, что это он на ремонтном пикапе, как знал и то, что его обещание меня не убивать было ложью. Утром миссис Шоплоу таки прочтет записку, которую я для нее оставил. Прочтет и написанное в ней имя. Вопрос только в том, сколько времени ей понадобится на то, чтобы поверить в такое.

Он ведь у нас такой душка со своими стишками-прибаутками, обаятельной улыбкой и лихим котелком. Лэйн Харди, любимец женщин.

Ворота, как мне и обещали, были открыты. Въехав в парк, я уж было хотел припарковаться около наглухо закрытого тира, но нажатием на клаксон и миганием фар он мне просигналил: езжай дальше. Когда я добрался до «Колеса», фары снова мигнули. Я выключил двигатель. Меня не покидала мысль, что завести его снова мне уже не доведется. Неоновый свет лифтушки отбрасывал кроваво-красные блики на приборную панель, сиденья и мою кожу.

Фары пикапа потухли. Я услышал, как открылась, а потом захлопнулась дверь. И я слышал, как в опорах «Колеса» гарпией верещал ветер. А еще до меня доносилось дробное и равномерное постукивание: колесо шаталось на своей огромной, толщиной с дерево, оси.

Убийца Линды Грей — и Ди-Ди Маубрей, и Клодин Шарп, и Дарлин Штамнахер — подошел к моей машине и постучал по окну дулом пистолета. Другой рукой он меня поманил. Я открыл дверь и вышел.

— Ты же говорил, что не собираешься меня убивать, — сказал я дрожащим, как мои ноги, голосом.

Лэйн улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

— Ну… куда поток польется — тем дело обернется. Правильно?

Сегодня Лэйн сдвинул котелок влево и посильнее натянул его на голову, чтобы ветром не унесло. Его волосы, обычно связанные по рабочим дням в конский хвост, развевались теперь вокруг шеи. Ветер дунул сильнее. «Колесо» недовольно скрипнуло и мазнуло по лицу Лэйна дрожащим неоновым светом.

— За лифтушку не волнуйся, — сказал он. — Если бы она была сплошной, ее бы снесло, а так ветер просто дует сквозь опоры. Тебе о другом волноваться надо. Расскажи-ка мне про тот вагончик. Меня он больше всего интересует. Как ты это сделал? С помощью какого-то приборчика? С дистанционкой? Обожаю такие штучки. Ведь за ними будущее, знаешь ли.

— Не было никакого приборчика.

Кажется, он меня не услышал.

— Да и в чем вообще был смысл? Захотел меня вспугнуть прямо там? Если да, то ты зря старался. Насторожил ты меня еще раньше.

— Это всё она, — сказал я. Не знал, так ли это на самом деле, но впутывать Майка в нашу беседу я не собирался. — Линда Грей. Ты разве ее не видел?

Его улыбку как ветром сдуло.

— А на большее фантазии у тебя не хватает? На что-нибудь поинтереснее древней истории о призраке? Ну же, напрягись.

Значит, он тоже ее не видел. Хотя, наверное, он все же что-то подозревал. Наверняка уже не узнать, но, думаю, не зря он вызвался пойти за Майло. Не хотел никого из нас и близко подпускать к «Дому страха».

— Но она и правда там была. Я видел ее ленту. Помнишь, как я заглянул в вагончик? Так вот лента лежала под сиденьем.

Лэйн выкинул руку вперед с такой быстротой, что защититься у меня не было никакой возможности. Дулом пистолета он раскроил мне кожу на лбу. Перед глазами у меня посыпались звезды. А потом из раны потекла кровь, и кроме нее я уже ничего не видел. Я отшатнулся и наткнулся на железный поручень, который шел вдоль ведущего к «Колесу» пандуса. Только он и удержал меня от падения. Я вытер лицо рукавом дождевика.

— Не знаю, зачем ты пытаешься напугать меня этой байкой в такое-то время, — сказал Лэйн, — и мне это не нравится. О ленте ты узнал потому, что увидел ее на одной из фотографий в папке, которую тебе притащила твоя любопытная подружка-поблядушка.

Он улыбнулся. Обаятельным этот оскал было не назвать.

— Не заговаривай дяде зубы, пацан.

— Но… ты же папки не видел. — Хотя даже со звенящей от удара головой я мог ответить на этот вопрос. — Ее видел Фред. И рассказал тебе. Правильно?

— Ага. В понедельник. За обедом в его кабинете. Фред тогда сказал, что ты и та сучка из колледжа играете в детективов, пусть он и выразился немного иначе. Ему это даже показалось милым. Мне — нет, потому что я видел, как ты снял печатки с Эдди Паркса, когда тот свалился с сердечным приступом. Тогда-то я и понял, что ты играешь в детектива. Та папка… Фред сказал, что сучка накропала уйму записей. И я понял, что рано или поздно она узнает о моей связи с шоу Уэллмана и «Саутерн стар».

В голове у меня мелькнула тревожная картинка: Лэйн Харди кладет в карман свою бритву и отправляется в Аннандейл.

— Эрин ничего не знает.

— Да расслабься ты. Думаешь, она мне нужна? Пораскинь мозгой, пока мозга с тобой. И пошевеливайся. Дуй по пандусу, дружок. Мы с тобой прокатимся на аттракционе. Поднимемся ввысь, где воздух — зашибись.

Я уж было хотел его спросить, а не сошел ли он с ума, но теперь такой вопрос показался мне довольно дурацким.

— Чего лыбишься, Джонси?

— Да так, — ответил я. — Ты же не собираешься подниматься наверх при таком-то ветре, так ведь? — Да только двигатель «Колеса» работал. Вой ветра, рокот волн и скрип самого «Колеса» почти его заглушали, но теперь, прислушавшись, я обратил внимание на его мерный гул. Почти мурлыканье. И тут я понял кое-что очевидное: похоже, он собирался всадить себе пулю в голову после того, как покончит со мной. Вы, наверное, думаете, что такая мысль должна была прийти мне в голову гораздо раньше, ведь сумасшедшие склонны к подобным поступкам — в газетах о таком часто пишут.

И, скорее всего, будет правы. Но представьте себе, в каком напряжении и пребывал в те минуты.

— Наша старушка «Каролина» не опаснее кирпичного дома, — сказал Лэйн. — Да я на ней поднимусь и при шестидесятимильном ветре, а не тридцатимильном, как сейчас. Два года назад по побережью прошлась Карла с ветрами в два раза сильнее нынешних. И «Колесо» спокойно их выдержало.

— А как ты собираешься передвинуть рычаг, если мы оба будем в кабинке?

— Залезай и увидишь. А не то… — Он поднял пистолет. — А не то я тебя пристрелю прямо тут. Мне все равно.

Я поднялся по пандусу, открыл дверь кабинки и начал в нее забираться.

— Нет, нет, нет, — сказал он. — Ты сядешь у дверцы. Там вид лучше. Подвинься-ка, парниша. И засунь руки в карманы.

Лэйн протиснулся мимо меня, опустив пистолет. Кровь снова заливала мне глаза и щеки, но вытащить руку из кармана дождевика и вытереть ее я побоялся: я видел, как на курке пистолета палец Лэйна побелел от напряжения. Забравшись в кабинку, Лэйн сел у дальней стенки.

— Теперь ты.

Я залез. А что еще мне оставалось делать?

— И дверцу закрой, пока еще живой.

— А ты поэт, — сказал я.

Лэйн оскалился.

— Лесть тебя ни к чему не приведет. Закрой дверцу, а не то я прострелю тебе колено. Думаешь, кто-нибудь что-нибудь услышит при таком-то ветре? Вряд ли.