Доктор Сон - Кинг Стивен. Страница 46

– Ты же приятель Джона Долтона, верно? – спросил он Дэна сейчас. – Того педиатра?

– Да. Вижусь с ним каждый четверг в Норс-Конвее.

– У тебя, случайно, нет номера его телефона?

– Случайно есть, – ответил Дэн. Список контактных номеров АА занимал последние страницы того самого блокнота, который ему когда-то подарил Кейси.

– Тогда позвони ему. Попроси похлопотать, чтобы кто-то осмотрел этого упрямца как можно скорее. Ты, случайно, не знаешь, что за специалист ему нужен? Уж точно не педиатр, в его-то возрасте.

– Послушай, Кейси… – начал Фриман.

– Помолчи! – шикнул на него Кингсли и снова повернулся к Дэну. – Подозреваю, тебе известно, в чем у него проблема. Полагаю, легкие? Еще бы, он ведь дымит как паровоз!

Дэн решил, что зашел слишком далеко, чтобы теперь идти на попятную. Он вздохнул и сказал:

– Нет, я думаю, что-то с желудочно-кишечным трактом.

– Если не считать легкого несварения, мой желудок в полном…

– Помолчи, я сказал! – Кейси продолжил разговор с Дэном: – Значит, пусть им займется врач по кишкам. Намекни Джонни Ди, что для нас это очень важно. – И после паузы спросил: – Он тебе доверяет?

На подобный вопрос Дэну было ответить легче легкого. За годы в Нью-Гэмпшире он помог нескольким товарищам по АА, и хотя настоятельно просил их никому не рассказывать об этом, догадывался, что не все сумели удержаться. Сейчас он был только счастлив, что Джон Долтон стал одним из них.

– Думаю, что да.

– Решено. – Кейси повернулся к Билли. – Ты получаешь день оплачиваемого отпуска. Больничный.

– А как же «Рив»?

– В этом городе хватает людей, которые умеют им управлять. Мне стоит только позвонить. А в первый рейс отправлюсь сам.

– Но твое бедро…

– К чертям собачьим мое бедро! Денек вне стен этого подвала пойдет мне только на пользу.

– Но, Кейси, я же чувствую себя пре…

– Мне плевать, даже если ты чувствуешь себя способным добежать отсюда до озера Уиннипесоки. Ты идешь на прием к доктору, и точка!

Билли бросил на Дэна полный упрека взгляд.

– Видишь, во что ты меня втравил? Я даже остался без утреннего кофе.

Сегодня мух на лице Билли не было видно, но только они никуда не делись. Дэн отлично знал, что стоит ему сконцентрироваться, и он снова увидит их, если захочет. Но только кому, ради всего святого, захотелось бы это увидеть?

– Да, я кругом виноват, – сказал Дэн. – Жизнь – дерьмо, и она потеряла для тебя всякий смысл. Могу я воспользоваться вашим телефоном, Кейси?

– Сделай одолжение, – ответил тот. – А я пока пройдусь до вокзала и посмотрю, как продаются билеты. Билли, у тебя найдется для меня кепка машиниста?

– Нет.

– Возьмите мою, – предложил Дэн.

Для организации, не рекламирующей свою деятельность, ничем не торгующей и живущей исключительно на смятые долларовые бумажки, которые ее члены бросали в пускаемые по кругу корзинки или бейсбольные кепки, «Анонимные алкоголики» приобрели удивительно могущественное, пусть и тихое, влияние, распространившееся далеко за пределы арендуемых залов и церковных подвалов, где проходят их мероприятия. Не сеть бывших однокашников, подумал Дэн, а сообщество бывших пьяниц.

Он позвонил Джону Долтону, а Джон связался со специалистом по заболеваниям внутренних органов Грегом Феллертоном. Феллертон не участвовал в Программе, но был перед Джонни Ди в долгу. Дэн не знал, в чем тут дело, и не слишком этим интересовался. Интересовало его то, что в тот же день Билли Фриман оказался на смотровом столе в кабинете Феллертона, который практиковал в Льюистоне. От Фрейзера до Льюистона было семьдесят пять миль, и Билли дулся на Дэна всю дорогу.

– Ты уверен, что тебя беспокоит только несварение? – спросил Дэн, когда они уже заезжали на небольшую стоянку перед клиникой Феллертона на Пайн-стрит.

– Уверен, – ответил Билли, но потом с неохотой добавил: – В последнее время стало немного хуже, но все равно я прекрасно сплю по ночам.

Лжец, подумал Дэн, но ничего не сказал. Он знал, с каким упертым сукиным сыном ему придется иметь дело.

Дэн сидел в приемной и листал журнал «ОК!» с фотографией принца Уильяма и его очаровательной, но слишком тощей невесты на обложке, когда из-за двери кабинета в конце коридора донесся отчаянный крик боли. Через десять минут Феллертон вышел и присел рядом с Дэном. Бросив взгляд на обложку журнала, доктор сказал:

– Этот парень, может, и наследник британского престола, но к сорока годам все равно будет лысым как бильярдный шар.

– Да, похоже, вы правы.

– Разумеется, я прав. Судьбами людей правит генетика. Я отправляю вашего друга в центральную больницу штата Мэн на компьютерную томографию. Хотя заранее знаю, что она покажет. И если я прав, завтра утром мистеру Фриману предстоит встреча с хирургом и небольшая операция.

– Что с ним такое?

Билли как раз шел к ним по коридору, застегивая пряжку на ремне. Его загорелое лицо приобрело болезненный землистый оттенок и блестело от пота.

– Он говорит, что у меня пузырь в аорте, как вздутие на автомобильной шине. Только шины не орут, если ткнуть в них пальцем.

– Аневризма, – сказал Феллертон. – Конечно, нельзя исключать и опухоль, но я так не думаю. В любом случае время крайне дорого. Эта хреновина уже размером с шарик для пинг-понга. Очень хорошо, что вы привезли его на осмотр. Если бы она лопнула, а рядом не оказалось больницы…

Феллертон покачал головой.

Томография подтвердила диагноз, поставленный Феллертоном, и уже в шесть вечера Билли лежал на больничной койке, как-то сразу сделавшись меньше. Дэн сидел рядом.

– Умираю, как хочется курить, – с тоской сказал Билли.

– Прости, но ничем не могу помочь.

Билли вздохнул:

– Наверное, все равно пришло время бросать. А тебя не хватятся в Ривингтоне?

– Я взял выходной.

– И нашел отличный способ, чтобы провести его. Знаешь, что я тебе скажу? Если завтра здешние эскулапы не прикончат меня своими ножами и вилками, я, должно быть, буду жизнью тебе обязан. Не знаю, как ты догадался, но теперь, если тебе понадобится любая помощь – и я говорю серьезно, любая! – только попроси.

Дэн вспомнил, как десять лет назад сошел с автобуса, когда в воздухе кружили снежинки, нежные словно фата. Вспомнил свой восторг при виде локомотива, тянувшего поезд «Хелен Ривингтон». А еще о том, как этот грубоватый с виду человек спросил, нравится ли ему железная дорога, вместо того чтобы накричать на постороннего и потребовать, чтобы он и близко не приближался к поезду. Всего лишь немного доброты, но именно этот, казалась бы, пустяк открыл ему путь ко всему, что он имел сейчас.

– Билли, дружище! Это я перед тобой в долгу. Причем в таком, который никогда и ничем не смогу оплатить.

За годы трезвости он сделал странное наблюдение. Если в его жизни случалось что-то дурное – как, например, в 2008 году, когда ночью кто-то камнем разбил заднее стекло его машины, – ему редко хотелось выпить. Но стоило всему наладиться, как давала о себе знать застарелая тяга к спиртному. Вот и тем вечером, попрощавшись с Билли и направляясь домой из Льюистона, где все теперь обещало закончиться благополучно, он заметил придорожный бар, называвшийся «Ковбойский сапог», и почувствовал почти нестерпимое желание зайти туда. Взять большой кувшин пива и наменять четвертаков, чтобы хватило на час работы музыкального автомата. Просто посидеть там, слушая Дженнингса, Джексона, Хаггарда, ни с кем не разговаривать, не ввязываться ни в какие свары и получать удовольствие. Чувствуя, как тяжесть трезвого образа жизни, который действительно порой казался свинцовыми башмаками на ногах, постепенно уходит. А на последние монеты он бы завел «Виски сводит меня с ума» раз шесть подряд.

Проехав мимо заведения, он свернул на обширную стоянку перед располагавшимся чуть дальше «Уолмартом» и раскрыл свой сотовый телефон. Долго держал палец над номером Кейси, но потом вспомнил их последний, трудный разговор в кафе. Кейси, вероятно, захочет вернуться к нему, и в особенности к секрету, который, как он был убежден, Дэн по-прежнему держит в себе. Это сейчас было бы некстати.