Доктор Сон - Кинг Стивен. Страница 54

Она закончила домашнюю работу и смотрела вместе с отцом телевизор в гостиной, когда позвонила мама. Поговорив с ней немного, Абра передала трубку Дэвиду. Люси ему что-то сказала, и Абра знала, какой вопрос она задала, еще до того как отец оглядел ее и ответил:

– Да, она в полном порядке, только, по-моему, немного переусердствовала с уроками. Учителя стали так много задавать детям на дом! А она рассказала тебе, что мы тут пережили легкое землетрясение?

– Я пойду наверх, пап, – сказала Абра, и он лишь рассеянно махнул ей в ответ рукой.

Она села за свой компьютер, включила его, а потом почти сразу снова выключила. У нее не было никакого желания играть во «Фруктовых ниндзя» и уж тем более вступать сейчас в электронную переписку с кем-либо. Ей необходимо было подумать, как поступить, потому что она считала себя обязанной сделать хоть что-нибудь.

Она сложила учебники в рюкзак, а потом подняла глаза и увидела, что та женщина из супермаркета пристально смотрит на нее через окно. Это было совершенно невозможно, потому что окно располагалось на третьем этаже, и тем не менее она там была. Безупречная молочная кожа, высокие скулы, широко посаженные темные глаза с легкими изгибами в уголках. Абра подумала, что это, вероятно, самая красивая женщина из всех, кого она когда-либо видела. А еще она сразу поняла, что женщина безумна. Густые черные волосы обрамляли ее совершенное, немного высокомерное лицо, каскадами падая на плечи. Поверх густой шевелюры каким-то чудом держался сбитый набок сильно потертый бархатный цилиндр.

На самом деле ее здесь нет, и она даже не у меня в голове. Не знаю, каким образом мне удается видеть ее, но я вижу, причем, как кажется, сама она не подозре…

В темном оконном стекле сумасшедшая леди вдруг усмехнулась, и когда ее губы приоткрылись, Абра увидела только верхний зуб – огромный, чудовищный бесцветный клык. Она поняла, что именно это зрелище стало последним для Брэдли Тревора, и закричала, закричала так громко, как только могла… но крик не вырвался наружу, потому что ей перехватило горло, а голосовые связки словно заморозило.

Абра закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, усмехающийся белолицый образ пропал.

Ее здесь не было. Но она могла прийти. Она знает обо мне и может явиться сюда.

В этот момент ее наконец посетила мысль, которая должная была зародиться сразу, как только она увидела заброшенную фабрику. Существовал только один человек, к которому она могла обратиться. Только один человек способен ей помочь. Она снова закрыла глаза, но на этот раз не для того, чтобы избавиться от страшного лица, смотревшего сквозь окно ее спальни, а чтобы позвать на помощь.

(ТОНИ, МНЕ НУЖЕН ТВОЙ ОТЕЦ! ПОЖАЛУЙСТА, ТОНИ, ПОЖАЛУЙСТА!)

Она все еще не открывала глаз, но почувствовала горячие слезы на ресницах и щеках.

– Помоги, Тони. Мне очень страшно, – прошептала она.

Глава 8

Теория относительности Абры

Последний рейс поезда «Хелен Ривингтон» назывался «Предзакатным круизом», и очень часто, если Дэн был свободен от дежурства в хосписе, именно он управлял локомотивом. Билли Фриман, который, по самым скромным подсчетам, за годы работы на муниципалитет Фрейзера проделал этот круиз тысяч двадцать пять раз, был только рад посадить его в кресло машиниста.

– Как я погляжу, тебе это никогда не надоест, – заметил он как-то, глядя на Дэна.

– Тяжелое детство.

На самом деле его детство не было таким уж тяжелым, но после того как у них закончились деньги, полученные в качестве компенсации, им с матерью приходилось часто переезжать с места на место, и она все время меняла работу. Поскольку колледж она так и не закончила, все это был низкооплачиваемый труд. Им хватало на жилье и еду – но не более того.

Однажды – он учился в старших классах, и они жили в Брейдентоне неподалеку от Тампы – Дэн спросил маму, почему она ни с кем не встречается. К тому времени он достаточно повзрослел и понимал, что она все еще очень привлекательная женщина. Но Уэнди Торранс ответила ему с кривой усмешкой:

– Одного мужчины в жизни оказалось для меня более чем достаточно, Дэнни. А теперь у меня есть ты.

– Она знала о твоих проблемах с алкоголем? – спросил его Кейси К. во время одной из встреч в «Санспоте». – Ты ведь начал достаточно рано, насколько я понимаю.

Дэну пришлось задуматься над ответом на этот вопрос.

– Вероятно, она знала гораздо больше, чем я догадывался, но мы с ней никогда не обсуждали эту тему. Мне кажется, она боялась говорить об этом. Кроме того, в то время у меня ни разу не возникало проблем с полицией, да и школу я закончил с отличием. – Он невесело улыбнулся, глядя на Кейси поверх своей чашки кофе. – И разумеется, я никогда не поднимал на нее руку. Наверное, это тоже сыграло свою роль.

Ему так и не купили железную дорогу, но одна из банальных сентенций, которые не уставали повторять члены АА, звучала так: «Не пей, и жизнь станет намного лучше». И ведь устами бывших алкоголиков глаголила истина. Теперь у него была самая прекрасная игрушечная железная дорога, о какой только мог мечтать мальчишка. Причем, как верно подметил Билли, она ему не надоедала. Вероятно, он все же устанет от нее лет через десять или двадцать, но и тогда Дэн наверняка время от времени будет проситься в последний рейс, чтобы провести «Рив» под закатными лучами солнца к развороту вокруг Клауд-Гэпа. Вид оттуда открывался потрясающий, а когда течение Сако становилось плавным (то есть почти всегда после безумного весеннего половодья), ты мог видеть все чудные краски великолепного пейзажа дважды: вверху и внизу, отраженными в водах реки. В дальней точке маршрута «Рив» царила такая тишина, словно сам Бог затаил дыхание.

Больше всего Дэну нравились поездки в промежутке между Днем труда и Днем Колумба [16], незадолго до того, как поезд убирали на зиму в депо. Наплыв туристов заканчивался, и все немногочисленные пассажиры были из числа местных жителей, большинство из которых Дэн знал по именам. Вот и сегодня на последний рейс билеты купили человек десять. Что Дэна вполне устраивало.

Уже почти совсем стемнело, когда он плавно подвел состав к платформе вокзала Игрушечного городка. В своей сбитой на затылок кепке («МАШИНИСТ ДЭН», – сообщали вышитые над козырьком красные буквы) облокотился о первый пассажирский вагон и пожелал горстке сошедших с поезда людей доброй ночи. Билли сидел на станционной скамейке, и красноватый кончик сигареты то и дело озарял в сумраке его лицо. Ему было уже около семидесяти, но он выглядел хорошо, полностью оправился от сделанной два года назад операции и заявлял, что на покой пока не собирается.

– А куда мне податься? – спросил он Дэна, когда тот как-то затронул эту тему. – Снять себе комнату на той фабрике смерти, где ты работаешь? Дожидаться, чтобы твой любимый котяра нанес мне визит? Благодарю покорно.

Когда последние три пассажира сошли на платформу и удалились, вероятно, в поисках места, где можно поужинать, Билли загасил окурок и присоединился к Дэну.

– Я сам загоню его в депо, если, конечно, ты не хочешь сделать и это тоже.

– Нет, давай загоняй. Ты, наверное, уже всю задницу себе отсидел на той скамейке. И когда только ты бросишь курить, Билли? Ты же помнишь, доктор сказал, что твоя проблема во многом возникла из-за этих самых сигарет.

– Я и так свел курение к минимуму, – возразил Билли, красноречиво отводя взгляд. Дэн легко мог узнать, сколько сигарет выкуривал Билли в день, причем ему не нужно было даже прикасаться к другу, чтобы получить такую информацию, но воздержался. Как-то минувшим летом он встретил паренька в футболке с рисунком в виде восьмиугольного дорожного знака. Но только вместо слова «СТОП» внутри значились буквы «СМИ». Когда Дэн спросил, что это значит, тот сочувственно улыбнулся, как, вероятно, улыбался всем сорокалетним старцам, и ответил: «Слишком много информации». Дэн поблагодарил его, подумав: Прямо-таки история моей жизни, приятель.