Дьюма-Ки - Кинг Стивен. Страница 141

ii

У меня не было предчувствия, что в этом длинном, оплетённом лианами здании, где царили темнота и удушающая жара, нас может поджидать беда. Я понятия не имел, что Уайрман достал из-за ремня и держит «Дезерт игл» наготове, пока не прогремел выстрел.

Ворота спроектировали и изготовили так, чтобы половинки сдвигались и раздвигались по направляющим, но эти половинки своё отъездили. Раздвинутые примерно на восемь футов [2,4 м], они намертво приржавели к направляющим и недвижно стояли уже не одно десятилетие. Серо-зелёный испанский мох свисал, как занавес, закрывая верхнюю часть проёма.

— Будем искать… — начал я, и в этот момент цапля вышла из амбара, сверкая синими глазами, вытянув длинную шею, щёлкая жёлтым клювом. Едва миновав ворота, цапля взлетела и ринулась вперёд — несомненно, целясь в мои глаза. Раздался дикий грохот «Дезерт игл», и безумный синий взгляд птицы исчез вместе с её головой в кровавых брызгах. Тело ударило в меня — лёгкое, как связка проволочек — и упало у моих ног. В тот же момент в голове раздался пронзительный, серебристый крик ярости.

Услышал этот крик не только я. Уайрман поморщился, Джек выпустил ручки корзинки для пикника и зажал уши ладонями. Потом крик стих.

— Одна мёртвая цапля. — Голос Уайрмана дрожал. Он потрогал мыском груду перьев и отбросил её с моих высоких ботинок. — Ради бога, не сообщайте в Общество защиты животных. Этот выстрел может обойтись мне в пятьдесят тысяч штрафа и пять лет тюрьмы.

— Откуда ты знаешь? — спросил я. Он пожал плечами.

— Какое это имеет значение. Ты велел мне застрелить цаплю, если я увижу её. Ты — Одинокий рейнджер, я — Тонто. [190]

— Но ты держал пистолет наготове.

— Думаю, сработала та самая «интуиция», на которую ссылалась няня Мельда, надевая на руку серебряные браслеты матери. — Уайрман не улыбался. — Что-то присматривает за нами, можно даже не сомневаться. И после того, что случилось с твоей дочерью, полагаю, мы вправе рассчитывать на помощь. Но мы должны сделать то, что нам положено.

— Главное, держи свою стреляющую железяку под рукой, пока мы будем это делать, — ответил я.

— Можешь на это рассчитывать.

— Джек, — позвал я. — А ты сможешь разобраться с зарядкой гарпунного пистолета?

Никаких проблем не возникло. Гарпунный пистолет тоже мог нас защитить.

iii

В амбаре было темно, и не только потому, что гребень между нами и Заливом отсекал прямые лучи заходящего солнца. Небо было пока ещё светлым, да и щелей в крыше и стенах хватало, но вьюны и лианы все эти щели перекрыли. Так что сверху в амбар падал зелёный свет, тусклый и ненадёжный.

Центральная часть амбара пустовала, если не считать древнего трактора, который стоял на массивных ступицах, но в одном из боковых отделений луч света от нашего мощного фонаря выхватил из темноты какие-то ржавые инструменты и деревянную лестницу, прислонённую в задней стене. Грязную и очень уж короткую. Джек попытался подняться по ней, тогда как Уайрман светил на него фонарём. На второй перекладине Джек подпрыгнул, и мы услышали треск.

— Перестань прыгать и отнеси к воротам, — остановил его я. — Это лестница, а не батут.

— Я понимаю. Но флоридский климат не идеален для хранения деревянных лестниц.

— Беднякам выбирать не приходится, — заметил Уайрман. Джек поднял лестницу, скривился, когда с шести грязных перекладин на него посыпалась пыль и дохлые насекомые.

— Вам легко говорить. Вам подниматься не придётся, при вашем-то весе.

— В нашем отряде я — стрелок, nino, [191] — ответил Уайрман. — У каждого своя работа. — Он хотел бы держаться бодро, но голос звучал устало, да и по лицу чувствовалось, что силы у него на пределе. — Где другие керамические бочонки, Эдгар? Потому что я их не вижу.

— Может, в глубине амбара, — предположил я.

И не ошибся. В дальнем конце мы нашли, наверное, с десяток керамических кегов со столовым виски. Я говорю «наверное», потому что определить точное число мы не могли: все они были разбиты вдребезги.

iv

В окружении крупных кусков керамики горками и россыпью поблёскивали осколки стекла. Справа от этого «места казни» лежали две древние тачки, обе перевёрнутые. Слева, у стены, стояла кувалда, заржавевшая, со мхом на рукоятке.

— Кто-то устроил здесь праздник разбивания контейнеров, — сказал Уайрман. — И кто, по-твоему? Эм?

— Возможно, — ответил я. — Вероятно.

И тут я впервые задался вопросом: а не сумеет ли она всё-таки взять верх? Немного светлого времени у нас было, но меньше, чем я ожидал, а уж о запасе, при котором я чувствовал бы себя спокойно, говорить вовсе не приходилось. И что теперь? В чём мы собирались топить её фарфоровую ипостась? В грёбаной пластиковой бутылке с водой «Эвиан»? Не самая плохая идея, между прочим. Согласно утверждениям защитников окружающей среды, пластик способен пережить вечность, но фарфоровая фигурка вряд ли пролезла бы в горлышко.

— Какой у нас запасной вариант? — спросил Уайрман. — Топливный бак «Джон Дира»? Подойдёт?

При мысли о том, что придётся засовывать Персе в топливный бак старого трактора, внутри у меня всё похолодело. Он наверняка уже превратился в ржавое решето.

— Нет, не думаю, что бак нас выручит.

Должно быть, в моём голосе прозвучало что-то похожее на панику, потому что Уайрман сжал мою руку.

— Расслабься. Мы что-нибудь придумаем.

— Конечно, но что?

— Мы возьмём её в «Гнездо цапли», вот и всё. А уж там что-нибудь найдём.

Но мысленным взором я видел, как ураганы разбирались с особняком, который когда-то возвышался на южной оконечности острова, методично оставляя от него один лишь фасад. Потом подумал о том, как много контейнеров мы действительно смогли бы там найти, учитывая, что через сорок минут или чуть больше Персе высадит на берег десант, чтобы положить конец и нашим поискам, и нам. Господи, забыть взять собой такую элементарную вещь, как герметичный контейнер для воды!

— Твою мать! — Я пнул груду осколков, которые разлетелись в стороны. — Твою мать!

— Спокойно, vato. Этим не поможешь.

Уайрман говорил правильно. И ей хотелось бы разозлить меня, не так ли? Разозлённым Эдгаром легче манипулировать. Я попытался взять себя в руки, но не срабатывала даже мантра: «Я могу это сделать». И всё-таки ничего другого у меня не было. А что тебе остаётся, когда ты не можешь положиться на злость? Признать правду.

— Ладно. Но я не знаю, что нам делать.

— Расслабьтесь, Эдгар. — Джек улыбался. — С этим мы как-нибудь разберёмся.

— Как? О чём ты?

— Можете мне поверить, — ответил он.

v

Мы уже стояли перед Чарли-жокеем (свет определённо полиловел), когда мне в голову пришли строки из старой песни Дейва Ван Ронка: «Вместо утки курицу нам мама купила, на стол кверху лапками её положила». Чарли не напоминал ни курицу, ни утку, но его ноги, которые заканчивались не ботинками, а тёмным железным пьедесталом, действительно торчали вверх. Голова исчезла: провалилась через прогнившие, покрытые мхом и ползучими растениями доски.

— Что это, мучачо? — спросил Уайрман. — Ты знаешь?

— Я практически уверен, что это цистерна, — ответил я. — Надеюсь, не для сбора нечистот.

Уайрман покачал головой.

— Он не стал бы опускать их в говно, даже если бы совсем тронулся умом. Никогда в жизни.

Джек переводил взгляд с Уайрмана на меня. На его лице читался ужас.

— Адриана там? И няня?

— Да, — ответил я. — Я думал, ты это уже понял. Но самое главное, там Персе. Думаю, цистерну выбрали потому, что…

— Элизабет настояла на этом, чтобы гарантировать, что эта сука будет покоиться в водяной могиле, — мрачно сказал Уайрман. — В могиле с пресной водой.