Жребий Салема - Кинг Стивен. Страница 67

Он вытащил пузырек с дезинфицирующим средством и отшвырнул крышку, так что та со стуком запрыгала по кафелю. Затем, запрокинув голову и закрыв глаза, судорожно вылил все содержимое пузырька на шею, брызгая на брюки и стол. Смытая кровь потекла вниз тонкими струйками. Пару раз он вскрикивал от боли, но не сдавался и продолжал лить.

– Джимми, что я могу…

– Сейчас, – пробормотал тот. – Подождите. Мне кажется, помогает. Сейчас, надо подождать…

Он отшвырнул склянку, и та, упав на кафель, разлетелась на мелкие кусочки. Теперь промытая рана была хорошо видна. Бен заметил, что возле яремной вены имелось два прокола, один из которых был с ужасными рваными краями.

Джимми вытащил из чемоданчика ампулу и шприц. Освободив иголку от защитного колпачка, он наполнил шприц. Это удалось не сразу: руки Джимми так дрожали, что он никак не мог попасть иголкой в нужное место. Он протянул шприц Бену.

– От столбняка, – пояснил он. – Сделайте мне укол. Вот сюда! – Он поднял руку и показал на подмышку.

– Джимми, это вас вырубит!

– Нет, не вырубит! Давайте!

Бен взял шприц и испытующе заглянул Джимми в глаза. Тот кивнул. Бен воткнул иглу.

Тело Джимми напряглось, как стальная пружина. На коже рельефно проступили мышцы и сухожилия, сделав тело похожим на скульптуру. Постепенно напряжение спало, по телу пробежала дрожь, а из глаз, смешиваясь с потом, полились слезы.

– Приложите ко мне крест, – попросил доктор. – Если я все еще нечист от нее… он поможет.

– Думаете?

– Уверен. Когда вы за ней кинулись, я взглянул, и мне захотелось самому на вас наброситься! Клянусь, так и было! А потом я перевел взгляд на крест… и меня едва не вырвало.

Бен приложил ему к шее крест. Ничего не произошло. Никакого свечения – если оно вообще было! – больше не наблюдалось. Бен убрал крест.

– Хорошо, – сказал Джимми. – Думаю, мы сделали все возможное. – Снова порывшись в чемоданчике, он нашел конверт с двумя таблетками и отправил их в рот.

– Стимулятор, – пояснил он. – Великая вещь! Слава Богу, я успел наведаться в туалет до того… до того, как это случилось. Мне кажется, я все-таки обмочился, но в пузыре было всего несколько капель. Можете перевязать мне шею?

– Думаю, да.

Джимми передал ему марлю, пластырь и хирургические ножницы. Накладывая повязку, Бен обратил внимание, что кожа вокруг раны приобрела уродливый лиловый цвет. Пока он перевязывал, Джимми болезненно морщился.

– Пару минут мне казалось, что я просто сойду с ума. В прямом смысле. Ее губы на шее… укус… – У Джимми дернулся кадык. – А когда она сосала кровь, Бен, мне это нравилось! Вот в чем самая жуть! Я даже почувствовал эрекцию! Можете себе представить? Если бы вы ее не оттащили… сам бы я не стал ей мешать…

– Забудьте!

– Я должен сделать еще одну вещь, которая мне не нравится.

– Что именно?

– Сейчас. Посмотрите на меня.

Бен закончил накладывать повязку и чуть отстранился посмотреть на Джимми.

– В чем…

Неожиданно Джимми нанес ему сильный удар. В глазах у Бена заплясали тысячи огоньков, и он, покачнувшись, сделал три неверных шага и опустился на землю. Он тряс головой, беспомощно наблюдая, как Джимми слезает со стола и направляется к нему. Бен судорожно пытался нащупать крест, не переставая клясть себя за потерю бдительности и неожиданную развязку в стиле О. Генри.

– Как вы? – участливо спросил Джимми, наклоняясь. – Приношу свои извинения, но если не знать заранее, то вроде как легче перенести.

– Какого черта?..

Джимми опустился рядом на пол.

– Я изложу вам версию, которой мы будем придерживаться. Не бог весть какая, но должна сойти. Уверен, что Мори Грин ее подтвердит. Она позволит мне сохранить работу, а нам обоим – избежать тюрьмы или психушки… Но главное даже не в этом, а в том, что мы сохраним свободу и возможность бороться с этим злом… как бы оно ни называлось. Вы согласны?

Бен кивнул и, потрогав челюсть, поморщился. Слева от подбородка вздувалась огромная шишка.

– Когда я осматривал тело миссис Глик, кто-то на нас напал, – продолжил Джимми. – Этот «кто-то» вырубил вас, а потом набросился на меня. Во время борьбы он укусил меня, чтобы вырваться. Больше мы оба ничего ни помним. Ничего! Это ясно?

Бен снова кивнул.

– На парне была темная форменная куртка: может, темно-синяя, может, черная, или зеленая, или серая – и вязаная шапочка. Больше вы ничего не видели. Договорились?

– А вам никогда не хотелось бросить врачебную практику и заняться писательским ремеслом?

Джимми улыбнулся.

– У меня появляется творческая жилка, только если что-то очень понадобится лично мне. Так вы точно все запомните?

– Не сомневайтесь. И я не думаю, что история так уж плоха. В конце концов, ее труп пропадает не первым.

– Надеюсь, они это тоже вспомнят. Но шериф округа отнюдь не дурак, и Паркинсу Гиллеспи до него далеко. Нужно быть очень внимательным. И не пытаться ничего приукрасить для убедительности.

– Как по-вашему, власти сумеют что-то заподозрить?

– Ни за что на свете! Нам придется действовать в одиночку. И помните, что с этой минуты мы преступаем закон.

С этими словами Джимми подошел к телефону и позвонил Мори Грину и шерифу округа Гомеру Маккаслину.

В четверть первого Бен вернулся в пансион Евы Миллер и сварил себе на кухне кофе. Потягивая горячий напиток, он перебирал в памяти мельчайшие подробности недавних событий, как это часто делают люди, чудом избежавшие смерти.

Шерифом округа оказался высокий лысеющий мужчина, постоянно жевавший табак. Он выглядел довольно медлительным, но живой взгляд внимательных глаз выдавал острый ум и наблюдательность. Из заднего кармана брюк шериф извлек внушительный и изрядно потрепанный блокнот, а из внутреннего кармана зеленой шерстяной куртки – толстую перьевую авторучку. Пока двое его помощников снимали отпечатки пальцев и делали фотографии, он приступил к допросу Бена и Джимми. Мори Грин тихо стоял в стороне, время от времени бросая на Джимми озадаченные взгляды.

Зачем они приехали в морг Грина?

На этот вопрос вызвался ответить Джимми и рассказал об энцефалите.

А старый доктор Риардон в курсе?

Вообще-то нет. Джимми решил, что сначала лучше осмотреть тело самому и уж потом об этом рассказывать. Доктор Риардон – как бы это лучше выразиться? – не всегда умеет хранить секреты.

И что с этой болезнью? Диагноз подтвердился?

Нет. Скорее всего нет. Джимми успел закончить осмотр как раз перед нападением незнакомца в форменной куртке. Он (Джимми) не возьмет на себя смелость однозначно назвать причину смерти, но энцефалит исключается.

А они могут описать нападавшего?

Они ответили в точности так, как сговорились. Бен добавил рабочие ботинки, чтобы не повторять слово в слово показания Джимми.

Маккаслин задал еще пару вопросов, и Бен уже начинал думать, что им удастся выйти сухими из воды, как вдруг шериф повернулся к нему и спросил:

– А что вы здесь делали, мистер Миерс? Вы же не доктор!

Взгляд его проницательных глаз излучал доброжелательность, и Бен уже собирался ответить, но шериф жестом остановил его.

Если Маккаслин хотел этим вопросом заставить Бена смутиться, то своей цели он не достиг. Тот был слишком потрясен случившимся, и на фоне последних событий лжесвидетельство казалось ему сущим пустяком.

– Я писатель, а не врач. Пишу романы. Сейчас работаю над книгой, где один важный персонаж является сыном гробовщика. Я просто хотел проникнуться атмосферой похоронного бюро и заглянуть за кулисы. Я попросил Джимми взять меня с собой. Он предупредил, что не станет посвящать меня в причины своего визита, и я не настаивал. – Бен потер подбородок, на котором вздулась солидная шишка. – Я получил больше, чем рассчитывал.

Определить, удовлетворил ли Маккаслина этот ответ, было трудно.

– С этим не поспоришь. Вы тот самый, кто написал «Дочь Конвея»?

– Да.

– Моя жена читала отрывок в каком-то женском журнале. Кажется, «Космополитен». Смеялась до колик. Я заглянул посмотреть и не нашел ничего смешного в том, что маленькая девчонка подсела на наркоту.