Знаете, они классно играют - Кинг Стивен. Страница 11

- Вы поедете на концерт! - орал он.

- Пошел вон! - крикнул ему Кларк. Он выжал сцепление и надавил акселератор. Обычно спокойный дизельный двигатель "Принцесс" глухо взревел, и она рванулась вперед. Призрак продолжал цепляться за капот, глядя на них со злобной ухмылкой.

- Застегни ремень! - рявкнул Кларк Мэри, когда она уселась.

Она схватила пряжку и вставила ее в паз, с восхищенным ужасом наблюдая, как существо на капоте протягивает левую руку и хватается за дворник перед ней. Оно поползло вверх. Дворник оторвался. Тварь посмотрела на него, отшвырнула и потянулась к дворнику водительской стороны. Прежде чем она схватила второй дворнику, Кларк снова надавил на тормоза, теперь уже обеими ногами. Замок ремня Мэри щелкнул, больно впиваясь ей под грудь. Возникло ужасное ощущение давления изнутри, будто чья-то безжалостная рука вталкивает все ее кишки в воронку горла. Призрак на капоте слетел и упал на асфальт. Мэри услышала тихий хруст, и кровь забрызгала всю мостовую вокруг головы.

Она оглянулась и увидела, как остальные бегут к машине. Их возглавляла Джанис с перекошенным от ненависти и возбуждения лицом.

Впереди машины она увидели поднявшегося с легкостью мягкой куклы повара. На его лице по-прежнему расплывалась широченная ухмылка.

- Кларк, они догоняют! - вскрикнула Мэри.

Он глянул в зеркало заднего вида и снова нажал на акселератор. "Принцесса" рванулась вперед. Мэри успела заметить, как сидящий на мостовой прикрыл рукой лицо, и искренне желала, чтобы это было все, что она увидела, но она рассмотрела и кое-что похуже - под рукой пряталась все та же ухмылка.

Потом две тонны лучшей немецкой техники проехались по нему. Послышались какие-то лопающиеся звуки, будто дети игрались с воздушными шариками. Она обхватила голову руками - слишком поздно, слишком поздно - и зарыдала.

- Не волнуйся, - сказал Кларк. Он мрачно смотрел в зеркало заднего вида. - Вряд ли мы ему сильно навредили - он уже встает.

- Что?!

- Не считая следа шины на рубашке, он... - Вдруг он замолчал и посмотрел на нее. - Кто тебя ударил, Мэри?

- Что такое?

- У тебя рот в крови. Кто тебя ударил?

Она потрогала пальцем уголок рта, с удивлением рассматривая красную слизь, потом попробовала ее.

- Это не кровь - пирог, - сказала она и издала отчаянный, надтреснутый смешок. - Давай убираться отсюда, Кларк, пожалуйста.

- Да уж, - сказал он и снова посмотрел на Мейн-стрит, которая была широка и - пока, во всяком случае, - пуста. Мэри заметила, что, несмотря на усилители и гитары в мэрии, линий электропередачи нигде не было видно. Она понятия не имела, откуда Рок-н-Ролл-Рай получает энергию (хотя... какие-то понятия возникали), но, во всяком случае, не от Энергетической компании Центрального Орегона.

"Принцесс" набирала скорость, как все дизельные машины, - не быстро, но неумолимо, оставляя за собой густой бурый выхлоп. Мэри успела заметить универмаг, книжный магазин и магазин детских вещей под названием "Колыбельная рок-н-ролла". Молодой парень с кудрями до плеч стоял у биллиардной, скрестив руки на груди и упираясь сапогом из змеиной кожи в белый кирпич. Это красивое, капризное надутое лицо Мэри узнала сразу. Кларк тоже.

- Это сам Лизард Кинг, - произнес он сухим, бесстрастным тоном.

- Я знаю. Я видела.

Да - она видела, но появлявшиеся образы, словно пересохшая бумага, мгновенно сгорали под безжалостным, сфокусированным светом, который зажегся внутри нее; страх, который она испытывала, как бы превратил ее в увеличительное стекло, и она понимала, что, если им удастся вырваться отсюда, никаких воспоминаний об этом городке не останется: память станет золой, развеянной по ветру. Вот как это, конечно же, действует. Человек не может сохранить такие чудовищные образы, такие чудовищные воспоминания и остаться в здравом уме, поэтому мозг превращается в печь, которая мгновенно сжигает все это.

"Вот почему большинство людей еще может позволить себе роскошь не верить в привидения и заколдованные дома, - подумала она. - Потому что когда разум обращается к чему-то пугающему и иррациональному, вроде человека, которого заставляют взглянуть в глаза Медузы Горгоны, он забывает. Он обязан забыть. И Господи! Кроме того, чтобы вырваться из этого ада, я прошу только одну вещь в мире - забыть".

Она увидела кучку людей на асфальте возле заправочной на выезде из города. У них были перепуганные, обычные лица, и носили они выцветшую обычную одежду. Мужчина в замасленном комбинезоне. Женщина в медицинском халате - когда-то белом, а теперь грязно-сером. Старички - она в ортопедических ботинках, он со слуховым аппаратом, прильнувшие друг к другу, словно дети, которые боятся заблудиться в дремучем лесу. Мэри не нужно было объяснять, что эти люди, наряду с молодой официанткой, были живыми жителями Рок-н-Ролл-Рая, штат Орегон. Их заманили сюда таким образом, как хищный цветок ловит насекомых.

- Пожалуйста, давай выберемся отсюда, Кларк, - сказала она. Пожалуйста. - Что-то застряло у нее в горле, и она зажала руками рот, опасаясь, что вырвет. Но она лишь громко рыгнула: ей обожгло горло, словно огнем, и она почувствовала вкус пирога, который съела в "Рок-энд-Буги".

- Все будет в порядке. Успокойся, Мэри.

Дорога - теперь, когда город кончался, ее уже нельзя было считать Мейн-стрит - проходила между пожарным депо слева и школой справа (даже в том состоянии всеобъемлющего ужаса, в котором она пребывала, ей показалось несколько экзистенциалистическим названием "Грамматическая школа Рок-н-Ролл"). Трое детей стояли на игровой площадке, безразлично глядя на проносившуюся мимо "Принцессу". Выше дорога огибала холмик, на котором стоял знак в форме гитары: "ВЫ ПОКИДАЕТЕ РОК-Н-РОЛЛ-РАЙ. ДОБРОЙ НОЧИ, ДОРОГАЯ, ДОБРОЙ НОЧИ".

Кларк свернул, не сбрасывая скорость; на дальнем конце витка дорога была заблокирована большим автобусом.

Это был не обычный желтый автобус, который они видели, когда въезжали в город: этот сверкал сотнями немыслимых красок и тысячами психоделических фигур, словно громадный сувенир Лета любви. В окнах висели липучки от мух и листовки движения за мир, и даже когда Кларк закричал и отчаянно надавил на тормоза, Мэри с фаталическим равнодушием прочла слова, летящие над разрисованной стенкой автобуса, как пузатые дирижабли: "ВОЛШЕБНЫЙ АВТОБУС".