История Лизи - Кинг Стивен. Страница 117

Когда Лизи поворачивалась, чтобы уйти, её взгляд упал на книгозмею, спавшую у стены. Все эти ежеквартальные обзоры и университетские журналы, ежегодники, отчёты, работы, посвящённые творчеству Скотта. Во многих были фотографии прошлой жизни – назовём её «СКОТТ И ЛИЗИ! СЕМЕЙНЫЕ ГОДЫ».

Она без труда могла представить себе пару студентов, разбирающих змею и укладывающих её составные части в картонные коробки с известными марками спиртных напитков, напечатанными на боковых поверхностях, а потом переносящих коробки в кузов грузовичка, который и увёз бы их в далёкую даль. В Пит? «Прикуси язычок», – подумала Лизи. Она не считала себя злопамятной женщиной, но теперь, после появления в её жизни Джима Дули, точно знала: скорее в аду будет целый день идти снег, чем она отдаст бумаги Скотта в такое место, куда Вуддолби сможет добраться, не купив билет на самолёт. К примеру, очень даже подошла бы библиотека Фоглера в университете Мэна. Опять же, совсем недалеко от Кливс-Миллс. Она без труда представила себе, как стоит рядом и наблюдает за погрузкой, может, даже приносит парнишкам графин с ледяным чаем после того, как они закончили работу. А выпив чай, они поставили бы пустые стаканы на поднос и поблагодарили бы её. Один из них, возможно, даже сказал бы, что ему очень нравятся книги её мужа, а второй выразил бы свои соболезнования в связи с утратой. Как будто Скотт умер две недели назад. Она бы их поблагодарила, потом наблюдала бы, как они увозят все эти застывшие мгновения её жизни с ним, перекочевавшие из кабинета в кузов их грузовичка.

Ты действительно сможешь со всем этим расстаться?

Лизи подумала, что сможет. Однако змея, дремавшая у стены, притягивала взгляд. Такое множество закрытых книг, крепко спящих… они притягивали взгляд. И она ещё какое-то время смотрела на книгозмею, думая о молодой женщине, которую звали Лизи Дебушер, о молодой женщине с высокой, крепкой грудью. Одинокой? Да, пожалуй, такое было. Испуганной? Конечно, немного, но это ушло в двадцать два года. А в её жизнь вошёл молодой человек. Молодой человек, у которого волосы постоянно падали на лоб. Молодой человек, который хотел многое сказать.

– Я всегда любила тебя, Скотт, – сказала она пустому кабинету. А может, спящим книгам. – Тебя и твой назойливый рот. Я всегда была твоей подружкой. Не так ли?

Потом, освещая путь лучом фонаря, она спустилась по лестнице, с коробкой из-под обуви в одной руке и ужасным бумажным пакетом Дули в другой.

15

Когда Лизи вернулась, Аманда стояла у двери на кухню.

– Наконец-то. Я уже начала волноваться. Что в пакете?

– Не хочу знать.

– Ну… ладно… Он… ты понимаешь, отсюда ушёл?

– Думаю, да.

– Я очень на это надеюсь. – Аманда содрогнулась. – Он был страшным человеком.

«А ведь ты ещё многого не знаешь», – подумала Лизи.

– Тогда, полагаю, нам пора ехать.

– Куда?

– В Лисбон-Фоллс, – ответила Аманда. – На старую ферму.

– Какого… – Лизи замолчала. Что-то в этом было.

– Я пришла в себя в «Гринлауне», как ты и сказала доктору Олбернессу, и ты отвезла меня домой, чтобы я могла переодеться. Потом у меня съехала крыша, и я начала говорить о старой ферме. Шевелись, Лизи, нам нужно уехать до того, как сюда кто-нибудь заявится. – И Аманда повела младшую сестру в темноту.

Лизи, озадаченная, не сопротивлялась. Старый дом Де-бушеров всё ещё стоял на пяти акрах земли в самом конце Саббатус-роуд в Лисбоне, примерно в шестидесяти милях от Касл-Вью. В соответствии с желаниями пяти женщин (и трёх мужей) ему предстояло стоять там в окружении сорняков и зарастающих бурьяном полей ещё долгие годы, если, конечно, земля резко не прибавила бы в цене, и тогда у них могли появиться какие-то новые идеи относительно принадлежащей им недвижимости. Доверительный фонд, учреждённый Скоттом Лэндоном в конце 1980-х годов, исправно платил налоги.

– А почему ты захотела поехать на старую ферму? – спросила Лизи, сев за руль «BMW». – Что-то я тебя не понимаю.

– Да ничего такого я не захотела, – ответила Аманда, когда Лизи развернула автомобиль и они поехали к шоссе. – Просто сказала, что соскользну в Сумеречную зону, если не попаду туда и не увижу наш старый дом, вот ты меня и повезла.

– Разумеется, повезла. – Она посмотрела по сторонам, увидела, что на шоссе автомобилей нет (а главное, нет патрульной машины управления шерифа), и повернула налево, к Меканик-Фоллс, Поланд-Спринг, Грею и Лисбону. – А почему мы отправили Дарлу и Канти в другую сторону?

– Я на этом настояла, – ответила Аманда. – Боялась, что они, если появятся, увезут меня в мой дом, или в твой, или даже в «Гринлаун», прежде чем у меня будет шанс побывать у мамы и папы и провести какое-то время в старом доме. – Поначалу Лизи не поняла, о чём говорит Анда (побывать у мамы и папы?). Потом до неё дошло. У Дебушеров был фамильный участок на кладбище «Саббатус-вейл». Там покоились и добрый мамик, и Дэнди, и дедушка, и бабушка Ди, и многие-многие другие.

– Но ты не боялась, что я отвезу тебя в «Гринлаун»? Аманда снисходительно глянула на неё.

– А чего мне тебя бояться? Ты же увезла меня оттуда.

– Может, решила отвезти, потому что ты повела себя странно, захотела побывать в старом доме, пустующем более тридцати лет?

– Перестань, – отмахнулась Аманда. – С тобой, Лизи, я всегда могу добиться своего… Канти и Дарла это знают.

– Можешь? Чёрта с два!

Аманда усмехнулась – в отсвете приборного щитка лицо у неё было зелёным, – но промолчала. Лизи уже открыла рот, чтобы продолжить спор, потом закрыла. Подумала, что такое объяснение могло показаться убедительным, потому что основывалось на двух очень даже понятных исходных положениях: Аманда вела себя как безумная (ничего нового, обычное дело), а Лизи пошла ей навстречу (понятно почему, учитывая обстоятельства). Да, на этом они могли выехать. Что же касалось револьвера в коробке из-под обуви… и бумажного пакета Дули…

– Нам придётся остановиться в Меканик-Фоллс, – предупредила она Аманду. – На мосту через реку Андрокоггин. Мне нужно кое от чего избавиться.

– Да, останавливайся. – Аманда сложила руки на коленях, откинулась на подголовник и закрыла глаза.

Лизи включила радио и не удивилась, услышав старину Хэнка, поющего «Хонки-Тонки». Стала тихонько подпевать. Знала каждое слово. Это тоже её не удивило. Некоторые вещи не забываются. Она вообще пришла к выводу, что самое эфемерное, что есть в окружающем её мире – скажем, песни, лунный свет, поцелуи, – задерживается в памяти дольше, чем что-либо другое. Они могли казаться нелепицами, но отказывались уйти в забвение. И это было хорошо.

Это было хорошо.

Часть 3. ИСТОРИЯ ЛИЗИ