Команда скелетов (сборник рассказов) - Кинг Стивен. Страница 51

Карлин потряс головой, словно отгоняя наваждение, затем вновь уставился в пол, пробормотал:

– Да-да, конечно. Третья дверь слева, как опуститесь на второй этаж. – Он взглянул верх с мольбой и отчаянием: – Но Боже, как я мог ЗНАТЬ тогда?!

Но Спенглер уже ступил на стремянку. Под его весом что-то треснуло, и на секунду Карлин подумал – понадеялся – что лестница упадет. Но этого не произошло. Сквозь проем в полу Карлин видел, как Спенглер медленно спускался, прижимая ладонь ко рту…

– Спенглер!

Поздно. Ушел.

Карлин прислушался к эху шагов; оно становилось все тише и тише и, наконец, затихло. Карлин вздрогнул. Он попытался двинуться к лестнице, но ног не слушались. Этот мелькнувший свитер ребенка… Боже!

Будто невидимая рука чудовищной силой сжала его голову и повернула ее в зеркалу. Сам того не желая, Карлин уставился в колеблющиеся глубины Де Ивера.

Там ничего не было.

Лишь отражение комнаты, пыльные углы подергивают, словно все готово провалиться в неведомую бездну, в таинственную Вечность… Отрывок полузабытого стиха Теннисона всплыл в сознании Карлина, и он пробормотал: – «мне навевают тени страх», – сказала леди…»

Он не мог оторвать взгляда от зеркала, спокойная глубина притягивала и манила. Слева от рамы чучело буйвола пялило на него свои плоские обсидиановые глаза.

Мальчик хотел воды, фонтан находился на первом этаже; он спустился по ступенькам и…

Никогда.

Никуда не вернулся.

Как герцогиня, что решила сходить в гостиную за ожерельем, как коммерсант, который пошел к своему экипажу – и оставил после себя лишь пустую коляску и пару запряженных в ней лошадей.

И зеркало Де Ивера было в Нью-Йорке с 1897 по 1920, когда Джуди Кратер…

Карлин смотрел как зачарованный в колышущуюся глубину. Сзади, внизу глядел в пустоту бесстрастный Адонис.

Он ждал Спенглера, как семья Бейтсов своего сына, как муж герцогини – возвращения своей жены из гостиной… Он напряжено глядел в зеркало и ждал… И ждал… и ждал…

ПЛЯЖ

Космический корабль Федерации «Эй-Эс-Эн/29» [Эй-Эс-Эн (ASN) – Atomic Strike Net, сеть подразделений. задействованных для нанесения ядерного удара] упал с небес и разбился. Спустя какое-то время из треснувшего пополам корпуса, словно мозги из черепа, выползли два человека. Сделали несколько шагов, а затем остановились, держа шлемы в руках и оглядывая то место, где закончился их полет.

Это был пляж, но без океана. Он сам был, как океан – застывшее море песка, черно-белый негатив поверхности навеки замерзшего моря в гребнях и впадинах, гребнях и впадинах… Дюны…

Пологие, крутые, высокие, низкие, гладкие, ребристые. Дюны с гребнем острым, точно лезвие ножа, и гребнем размытым, почти плоским, извилистые, наползающие одна на другую – дюна на дюне, вдоль и поперек. Дюны. Но никакого океана. Прогалины, или впадины, между этими дюнами были сплошь испещрены извилистыми мелкими следочками каких-то грызунов. Если смотреть на эти кривые прерывистые линии достаточно долго, начинало казаться, что читаешь некие таинственные письмена – черные слова на белом фоне дюн.

– Проклятие… – выругался Шапиро.

– Ты погляди, – сказал Рэнд. Шапиро хотел было сплюнуть, затем передумал. Вид этого песка заставил его передумать. Незачем тратить влагу, тут ею, похоже, не пахнет Завязший в песке «Эй-Эс-Эн/29» уже не походил на умирающую птицу, он напоминал лопнувшую тыкву, чрево которой зияло чернотой. Произошло возгорание, находившиеся с правого борта грузовые отсеки с горючим взорвались и выгорели дотла.

– Да, не повезло Граймсу… – сказал Шапиро.

– Ага. – Глаза Рэнда все еще обшаривали бескрайнее море песка, тянувшееся до самого горизонта.

Граймсу действительно не повезло. Граймс был мертв, Граймс являл собой сейчас не что иное, как большие и маленькие куски мяса, разбросанные по всему багажному отсеку. Шапиро заглянул туда и подумал: Словно сам Господь Бог захотел съесть Граймса, пожевал, попробовал, решил, что не очень вкусно, и выплюнул. Шапиро почувствовал, что и его собственный желудок выворачивает наизнанку. От одной этой мысли, а также при виде зубов Граймса, разлетевшихся по полу багажного отсека.

Теперь Шапиро ждал, что Рэнд скажет что-нибудь умное и подобающее случаю, но тот молчал. Глаза Рэнда продолжали обшаривать дюны, изгибы темных впадин между ними.

– Эй! – окликнул его Шапиро. – Что будем делать, а? Граймс погиб, теперь ты командир. Что делать?..

– Делать? – Глаза Рэнда продолжали впиваться в мертвое пространство, изрезанное дюнами. Сухой напористый ветер шевелил прорезиненные воротники специальных защитных костюмов. – Если у тебя нет волейбольного мяча, тогда не знаю.

– О чем это ты?

– А что еще делать на пляже, как не играть в волейбол? – ответил Рэнд. – Играть в волейбол, именно…

Шапиро неоднократно испытывал чувство страха во время полета, был близок к панике, когда на корабле начался пожар, но теперь, глядя на Рэнда, почувствовал, что его объял пронзительный невыразимый ужас.

– Большой… – мечтательно произнес Рэнд, и на секунду Шапиро показалось, что товарищ имеет в виду обуявший его, Шапиро, ужас. – Просто чертовски огромный пляж. Похоже, конца ему нет. Можно пройти сотню миль с серфинговой доской под мышкой и так никуда и не прийти. И все, что увидишь, это шесть-семь собственных следов за спиной. А стоит постоять минут пять, так и их не увидишь, все песком засыплет.

– А ты успел захватить топографический план местности перед тем… как мы упали? – Рэнд просто в шоке, решил Шапиро. В шоке, но не сумасшедший. И если понадобится, он сумеет привести его в чувство. А если Рэнд и дальше будет нести всякую чушь, он, Шапиро, вкатит ему укол, вот и все. – Ты видел на нем…

Рэнд покосился на него и тут же отвернулся.

– Что?

Зеленый пояс. Вот что собирался сказать Шапиро, но почему-то не смог. Ветер отдавал звоном во рту.

– Что? – повторил Рэнд.

– План! План! – заорал Шапиро. – Ты когда-нибудь слыхал о такой штуке, придурок? Что это за место? Где океан? Где кончается этот гребаный пляж? Где озера? Где ближайшие зеленые насаждения? В каком направлении? Где кончаются эти пески?

– Кончаются?.. О, хочу тебя поздравить. Они нигде не кончаются. И никаких зеленых насаждений, никаких ледяных шапок, никаких океанов! Ничего этого нет. Это один бесконечный пляж без всякого океана. Только дюны, дюны и дюны, и они нигде и никогда не кончаются!

– Но где нам найти воду?

– Нигде.

– А корабль? Его нельзя как-нибудь починить?

– Ни хрена, Шерлок.

Шапиро умолк. Да и какой, собственно, у него был выбор? Или замолчать, или продолжить истерику. А у него возникло предчувствие, что, если он продолжит истерику, Рэнд продолжит разглядывать дюны – до тех пор, пока он, Шапиро, не выдохнется окончательно.

Как называют пляж, который никогда нигде не кончается? Пустыней, как же еще! Самой большой во вселенной долбанной пустыней, разве не так?

И он представил себе, что бы ответил на это Рэнд: Ни хрена, Шерлок.

Шапиро еще немного постоял возле Рэнда, надеясь, что парень наконец очнется, предпримет хоть что-нибудь. Но в конце концов терпение его иссякло. Он отошел в сторону и начал спускаться с гребня дюны, на который они поднялись обозреть окрестности. Он шел и чувствовал, как в ботинки просачивается песок. Хочу засосать тебя. Билли, прозвучал в его ушах голос песка. Сухой, скрипучий, напоминавший голос женщины, старой, но все еще сильной. Хочу засосать тебя прямо здесь, а потом… крепко-крепко… обнять тебя.

Тут вдруг он вспомнил, как еще мальчиком, играя на пляже, позволял другим ребятишкам закапывать себя в песок по самое горло. Как же они тогда веселились!.. А теперь это его просто пугает… Но он тут же отключил этот внутренний голос, нашептывающий воспоминания, – Господи, до них ли сейчас! – и продолжал шагать, резкими рывками выдергивая ступни из песка, подсознательно пытаясь испортить безукоризненно ровную и гладкую его поверхность.