Команда скелетов (сборник рассказов) - Кинг Стивен. Страница 70
Фев (?)
Отнял другую ногу у колена. Весь день клонит в сон. «Доктор, эта операция была необходима?» Хаха. Руки трясутся, как у старика. Ненавижу их. Кровь под ногтями. Сволочи. Помнишь этот муляж в медицинском колледже с прозрачным желудком? Я чувствую себя, как он. Но только я не хочу ничего рассматривать. Ни так ни этак. Помню, старина Дом обычно говорил там. Приближался к вам на углу улицы, пританцовывая в своем клубном пиджаке. И вы спрашивали: ну что, Дом, как у тебя с ней все прошло? И Дом отвечал: ни так ни этак. Старина Дом. Надо мне было остаться в своем квартале, среди старых дружков.
Но я уверен, что при правильном лечении и с хорошими протезами я буду как новенький. Я смогу вернуться сюда и рассказать людям: «Вот. Где это. Случилось».
Хахаха!
23 февраля (?)
Нашел дохлую рыбу. Гнилую и вонючую. Съел ее тем не менее. Хотелось сблевать, но я не позволил себе. Я выживу. Закаты так прекрасны.
Февраль
Не могу решиться, но должен это сделать. Но как я смогу остановить кровь из бедренной артерии? На этом уровне она огромна, как туннель.
Должен это сделать. Любым способом. Я пометил линию надреза на бедре, эта часть еще достаточно мясиста. Я провел линию вот этим самым карандашом.
Хорошо бы слюни перестали течь.
Фе
Ты… заслуживаешь… перерыв… сегодня… скорооо… встанешь и пойдешь… в «Макдональдс»… две отбивных… соус… салат… соленые огурцы… лук… на… булочке… с кунжутными семенами…
Ля… ляля… трааляля…
Февр
Посмотрел сегодня на свое отражение в воде. Обтянутый кожей череп. Интересно, сошел ли я с ума? Должно быть. Я превратился в монстра, в урода. Ниже паха ничего не осталось. Голова, прикрепленная к туловищу, которое тащится по песку на локтях. Настоящий урод. Краб. Краб в отрубе. Кстати, не так ли они себя сами теперь называют? Эй парень я несчастный краб не дашь ли мне цент.
Хахахаха
Говорят, что человек – это то, что он ест. Ну что ж, если так, то я НИСКОЛЬКО НЕ ИЗМЕНИЛСЯ! Боже мой травматический шок травматический шок НИКАКОГО ТРАВМАТИЧЕСКОГО ШОКА НЕ СУЩЕСТВУЕТ
ХА
Фе/40?
Видел во сне своего отца. Когда он напивался, то не мог выговорить ни слова по-английски. Впрочем, ему и нечего было выговаривать. Чертов мудак. Я так был рад уйти из твоего дома папочка ты чертов мудак. Я знал, что сделаю это. И я ушел от тебя, так ведь? Ушел на руках.
Но им уже больше нечего отрезать. Вчера я отрезал уши. левая рука моет правую и пусть твоя левая рука не знает о том что делает правая раз два три четыре пять вышел зайчик погулять хахаха.
Какая разница. одна рука или другая. мясо хорошее хорошая еда спасибо тебе Боже ты добр к нам всегда. у пальцев вкус пальцев ничего особенного…
БАБУЛЯ
Мама Джорджа пошла к двери, но остановилась у порога и, поколебавшись, вернулась. Она взъерошила волосы сыну:
– Я не хотела бы, чтоб ты волновался. Все будет в порядке. И Бабуля тоже.
– Конечно, все будет о'кей. Передай Бадди, чтобы держал хвост пистолетом.
– Что-что, извиняюсь?
Джордж улыбнулся:
– Пусть будет паинькой.
– А, забавно. – Она улыбнулась рассеянно: – Джордж, ты уверен…
– Все будет ОТЛИЧНО.
«Уверен – в чем? Что не боишься остаться один с Бабулей? Она это хотела спросить?»
Если это, ответ будет, конечно, отрицательным. В любом случае, сейчас ему уже не б лет, как тоща, когда они только переехали в Мэн, чтобы ухаживать за Бабулей. Он заплакал, когда Бабуля отозвала свои тяжелые полные руки от белого кресла, пропахшего яйцами-пашот и сладкой пудрой, которую мама втирала в морщинистую кожу старухи. Бабуля подняла руки, ожидая, что он подойдет к ней, чтобы заключить его в объятия, прижать к своему огромному тяжелому телу – а он разревелся. Бадди подошел – и ничего, остался жив… но Бадди на 2 года старше. А теперь он сломал ногу и лежит в госпитале в Левинстоне.
– У тебя есть номер телефона доктора, если ВДРУГ что-то произойдет. Но он, надеюсь, не понадобится, так?
– Разумеется, – ответил Джордж и почувствовал сухой комок в горле. Он улыбнулся. Выглядит ли эта улыбка естественной? Да, конечно. Разумеется. Он ведь вовсе не боится Бабули. И ему уже далеко не 6 лет. Маме нужно пойти в больницу навестить Бадди. А он должен остаться здесь и быть умницей. Остаться с Бабулей – пожалуйста, без проблем.
Мама опять направилась к двери и, поколебавшись, снова вернулась, улыбаясь своей рассеянной, никому особо не адресованной улыбкой: – Если она проснется и попросит чаю…
– Я в курсе, – ответил Джордж.
Он видел, какое волнение и даже испуг пытается скрыть мать за этой улыбкой. Она очень беспокоилась о Бадди и его дурацкой Лиге, тренер которой позвонил и сказал, что Бадди сломал ногу во время игры. Джордж только пришел из школы и ел на кухне пирожные с колой, когда мама, задохнувшись от волнения, воскликнула:
«Что? Бадди?!.. И насколько серьезно?». Потом осторожно положила трубку на рычаг…
– Я все это знаю, мамочка. Я в курсе. Иди спокойно. – Ты молодец, Джордж. Не бойся. Ты ведь не боишься Бабулю?
– Ха! – победно ухмыльнулся мальчик. Великолепная улыбка человека, которому уже далеко не 6 лет, который в курсе дела и держит хвост пистолетом. Замечательная голливудская улыбка, скрывающая ca собой пересохшее горло, словно забитое шерстяными комками.
– Передай Бадди, мне очень жаль, что с ним такое случилось.
– Хорошо, – ответила мать и в который раз направилась к выходу. В окно светило солнце, и в лучах плясали пылинки.
– Слава Богу, мы взяли спортивную страховку, правда, Джордж? Я не знаю, что мы теперь делали бы без нее. – Передай Бадди, я желаю ему скорого выздоровления. Мама опять улыбнулась. Обаятельная пятидесятилетняя женщина с поздними сыновьями: старшему 13, младшему 11 лет. Дверь приоткрылась, и холодный октябрьский ветер ворвался в комнату. – И помни, доктор Арлиндер…
– Да, конечно. Теперь иди, а то Бадди наложат гипс до твоего прихода.
– Она будет спать все время, я надеюсь… Держись, сынок. Я очень люблю тебя. Ты у меня молодец! – На этом мама закрыла дверь.
Джордж подошел к окну и увидел, как она спешит к машине (старый Додж-69, потребляющий слишком много топлива) по дороге роясь в сумочке в поиске ключей. Теперь, когда она вышла из дома и не знала, что сын смотрит в окошко, улыбка исчезла. Мать выглядела усталой и потерянной, она боялась за Бадди. А Джордж волновался за нее. К брату он не испытывал особо светлых чувств. Бадди никогда не был слишком любезен и заботлив. Любимым его развлечением было повалить Джорджа на пол, усесться сверху и колотить его по лбу ложкой – Бадди называл это Пыткой Краснокожих и смеялся, как дебил. Иной раз он продолжал эту процедуру до тех пор, пока Джордж не начинал плакать… Или тот незабываемый случай, когда ночью в спальне Бадди слушал так внимательно горячий шепот брата о его симпатиях к Гови Макардл, а на следующее утро бегал по школьному двору и орал во всю глотку «ТИЛИ-ТИ-ЛИ-ТЕСТО, ЖЕНИХ И НЕВЕСТА!» Конечно, сломанная нога не изменит манер такому братцу, но Джордж предвкушал хотя бы временное спокойствие. «Ну-ну, посмотрим, как ты будешь устраивать Пытку Краснокожих с загипсованной ногой. И каждый день, детка!» Додж остановился. Мама посмотрела налево и направо, хотя никакого транспорта на пыльной дороге не предвиделось. Ей предстояло проехать 2 мили до асфальтовой дороги, и потом еще до Левинстона 19 минут. Машина, поурчав, скрылась из виду. Чистый прохладный октябрьский воздух замутился поднятой пылью, затем она стала медленно оседать. Он остался один.
С Бабулей.
Джордж сглотнул слюну:
«Эй, спокойно! Без истерик! Все будет в норме, так?»