Корабль, сокрытый в земле - Кинг Стивен. Страница 7

Остатки ночного кошмара улетучились, и Бобби Андерсон отправилась на кухню готовить себе очень запоздавший завтрак.

Глава 2

АНДЕРСОН КОПАЕТ

Дождь шел непрерывно в течение трех дней. Андерсон без устали шаталась по дому, съездила с Питером в Огасту за покупками, которые были в действительности ей не нужны, пила пиво и, совершая мелкий ремонт по дому, слушала старые мелодии "Бич Бойз". Беда была в том, что она не могла сделать все то, что было действительно необходимо. На третий день Роберта уже ходила кругами вокруг пишущей машинки, подумывая о том, не начать ли новую книгу. Она уже знала, о чем будет та: о молоденькой школьной учительнице и охотнике на бизонов, застигнутых войной в штате Канзас в начале 1850-х - в этот период каждый житель центральных районов страны вольно или невольно был вовлечен в военные события. Это будет неплохая книга, думала Андерсон, но полагала, что та еще немного не дозрела (в мыслях она с издевательской интонацией произносила голосом Орсона Уэллса:

- Раньше времени мы не напишем ни строчки! Стремление что-то совершить вгрызалось в нее и мучило, да и все признаки были налицо: нетерпение по отношению к книгам, музыке, к самой себе. Стремление уплыть.., чтобы потом глядеть на машинку с желанием оказаться в той сказке.

Питеру также не сиделось на месте, он то скребся под дверью на улицу, то через пять минут просился обратно, слоняясь по дому, то ложась, то вскакивая с места.

Пониженное давление, - думала Андерсон. Все из-за него. Нам не сидится на месте и мы всем раздражены.

А потом ее чертовы месячные. Обычно они были очень обильны и резко прекращались. Как будто закрывали кран. А сейчас она просто понемногу подтекала. Капаю, как протекающий кран, ха-ха, подумала Бобби без смеха. Она очнулась в сумерках на второй день проливного дождя за пишущей машинкой, в которую был заправлен чистый лист бумаги. Она принялась печатать, и из-под клавиш выходили серии Х и О, как в крестиках-ноликах, а затем что-то похожее на математическое уравнение.., что было очень неумно, поскольку ее последние опыты в этой области закончились в колледже изучением алгебры. Сейчас для нее с помощью Х забивали неверно напечатанную букву, только и всего. Роберта выдернула этот лист из машинки и отшвырнула в сторону.

Днем третьего дождливого дня она позвонила на кафедру английской литературы в университет. Джим уже 8 лет не преподавал, но там у него остались друзья, с которыми он поддерживал отношения. Мюриэл с кафедры обычно всегда была в курсе, где тот в настоящий момент.

Так и на этот раз. Она рассказала Андерсон, что Джим Гарденер, сегодня, 24 июня, уехал на чтения в Фолл Ривер, затем будет два выступления в Бостоне и затем - в Провиденсе и Нью-Хэвене, в том краю, что составляет кусочек поэтического кольца Новой Англии. Это, должно быть, из Патриции Маккардл, подумала, легонько улыбаясь, Андерсон.

- А вернется он.., когда? Четвертого июля?

- Бобби, я не знаю, когда он вернется, - ответила Мюриэл. - Ты же знаешь Джима. Его последнее чтение 30 июня. Это все, что я твердо могу сказать.

Андерсон поблагодарила ее и повесила трубку. Задумчиво уставясь на телефон, вызвала в памяти образ Мюриэл - совсем иной тип ирландской девушки (у той были ожидаемые рыжие волосы), достигшей пика своей красоты: круглолицая, зеленоглазая, полногрудая. Переспала ли она с Джимом? Вероятно. Андерсон почувствовала укол ревности - но не очень сильный укол. Мюриэл была своей девчонкой. Даже простая беседа с ней приносила Бобби успокоение - разговор с человеком, который знал ей цену, который относился к ней, как к личности, а не как к соседу по очереди в скобяной лавке или просто партнеру по ничего не значащей переписке. Андерсон была замкнута по натуре, но не монашка.., и подчас простое человеческое общение как-то согревало ее душу, как раз тогда, когда она даже и не подозревала, как это ей нужно.

И она полагала, что теперь, после разговора с Мюриэл, она разобралась, почему ей хочется поговорить с Джимом. Та вещь из леса прочно засела у нее в голове, и мысль, что это тайное захоронение, переросла в уверенность. У нее чесались руки не писать, а копать. И делать в одиночестве ей этого не хотелось.

- Похоже на то, что придется, - обратилась она к Питеру, сидя в кресле-качалке - обычном месте чтения - у восточного окна. Пес пристально поглядел на нее, как будто говоря: Все, что угодно, малышка. Андерсон наклонилась вперед, глядя на пса, глядя на этот раз по-настоящему. На секунду ей показалось, что с Питером что-то произошло.., что-то настолько заметное, что она непременно увидела бы это.

Если и так, то ей это не удалось.

Бобби откинулась на спинку кресла и открыла книгу - тезисы ее педагога из университета Небраски, самым потрясающим в которых было заглавие Локальная война и гражданская война. Она вспомнила, как пару ночей назад подумала о себе, как ее сестра Энн: Бобби, ты становишься такой же тронутой, как дядюшка Фрэнки. Ну.., быть может. Вскоре она погрузилась в изучение тезисов, изредка делая пометки в лежащем рядом блокноте. А на улице все так же шел дождь.

Утро следующего дня было чистым, ясным и безупречным: летний день, каким его изображают на открытках, с легким ветерком, заставляющим насекомых держаться на расстоянии. Андерсон бесцельно слонялась вокруг дома до десяти часов, ощущая все нарастающее давление, какое оказывало на нее подсознание, побуждая бросить все и идти в лес откапывать ту вещь. Она чувствовала, что пытается сопротивляться этому побуждению (опять Орсон Уэллс: Мы не откопаем ничего, прежде.., заткнись, Орсон). Дни, когда Бобби слепо следовала первому побуждению и жила по принципу "если тебе это нравится, сделай это", уже прошли. С ней он никогда не срабатывал так, как нужно - и правда, почти все неприятности, какие пришлось ей пережить, начинались с действия под влиянием мгновенного импульса. Она не клеймила позором тех, кто придерживался подобной жизненной философии; быть может, их интуиция работала лучше, чем ее.

Бобби плотно позавтракала, добавила в еду Питера взбитое яйцо (Питер ел с большим аппетитом, чем обычно, и Андерсон связывала это с прекращением дождей) и потом пошла в душ.