Мареновая роза - Кинг Стивен. Страница 106

— Анна-Анна-бо-Банна, банана-фанна-фо-Фанна, — нараспев протянул человек в рогатой маске с интонациями глубокой задумчивости, затем рывком захлопнул за собой дверь. Они очутились в кромешной тьме.

— Не подходите, — выдавила она, обходя вокруг стола, скользя вдоль стола. Если бы только ей удалось проскочить в туалет, запереться…

— Фи-фай-мо-Манна…

Слева от нее. И близко. Она бросилась в противоположную сторону, но недостаточно проворно. Ее обхватили крепкие руки. Она снова попыталась закричать, но руки сжали ее мертвой хваткой, выдавливая воздух из легких. У нее перехватило дыхание.

«Будь я Мизери Честин, [4] я бы…» — подумала она, и в эту секунду зубы Нормана впились в ее горло, он терся об нее всем своим телом, как озабоченный подросток на аллее Проституток, а потом его зубы прокусили ее горло, и что-то теплое полилось по груди, но она уже больше ничего не ощущала.

7

К тому времени, когда прозвучали последние вопросы, подписаны последние заявления и заполнены все бланки, голова Рози кружилась, как волчок, ее не покидало легкое чувство собственной нереальности, словно после растянувшегося на весь день изнурительного экзамена.

Густафсон вышел из комнаты, чтобы подшить документы в нужную папку, неся бумаги перед собой так, будто держал в руках чашу Грааля, и Рози встала. Она направилась к Биллу, который поднялся одновременно с ней. Герт покинула комнату чуть раньше, отправившись на поиски туалета.

— Мисс Макклендон? — окликнул ее Хейл. Усталость Рози мгновенно испарилась, уступив место внезапному тошнотворному предчувствию. Хейл стоял рядом; она осталась с ним наедине, Билл слишком далеко, чтобы услышать что-либо из сказанного, и, когда коп откроет рот, он заговорит тихим заговорщическим тоном. Он посоветует ей прекратить молоть чепуху о муже, бросить эти глупости поскорее, пока еще есть время, если ей не хочется нарваться на дополнительные неприятности. Коп порекомендует ей вообще никогда не распространяться о полицейских, держать рот закрытым до тех пор, пока кто-либо из них: а) не задаст ей вопрос или б) не расстегнет брюки. Он напомнит ей, что все происходящее — чисто семейное дело, что…

— Я твердо намерен разыскать его, — тихо проговорил Хейл. — Не знаю, смогут ли мои слова убедить вас, как бы я ни старался, но все равно, — мне кажется, вы должны услышать. Я твердо намерен найти его. Обещаю.

Она посмотрела на него с раскрытым от удивления ртом.

— Я собираюсь сделать это, потому что он убийца, потому что он сумасшедший, потому что он опасен. И еще я собираюсь сделать это оттого, что мне не нравится, с каким видом вы оглядываетесь и подпрыгиваете всякий раз, когда где-нибудь хлопает дверь. И как вы сжимаетесь при каждом движении моих рук.

— Я не пони…

— Да все вы прекрасно понимаете. Вы ничего не можете с собой поделать. Но это не страшно, потому что я знаю, отчего вы так себя чувствуете. Будь я женщиной и пройди через то, что довелось вынести вам…

Он не договорил и посмотрел на нее вопросительно.

— Вам никогда не приходило в голову, что вы жутко везучая — остаться в живых после такого?

— Да, — кивнула она. Ее дрожащие неги подкашивались. Билл стоял за ограждением и следил за ней с явной тревогой. Она попыталась улыбнуться ему и подмяла палец — еще минутку.

— Вам действительно повезло, — заверил ее Хейл, Он оглядел помещение, и Рози проследила за его взглядом. За одним столом полицейский записывал показания плачущего подростка в свитере со школьной эмблемой на груди. За другим, в этот раз отгороженным высоким, от пола до потолка, стеклом с проволочной сеткой, полицейский в форме и детективный инспектор, снявший пиджак, так был виден пристегнутый к ремню служебный пистолет тридцать восьмого калибра, склонились над столом, едва не стукаясь лбами, изучая разложенные снимки. Перед рядом видеотерминалов, в противоположном конце комнаты, Густафсон обсуждал свой отчет с парнем, которому, как показалось Рози, не больше шестнадцати лет.

— Вам известно о копах очень многое, — заметил Хейл, — но, уверяю вас, почти все, что вы знаете, не соответствует истине.

Она не нашлась, что ответить, но он, похоже, и не ждал ответа.

— Знаете, в чем заключается главная причина моего желания поймать его, мисс Макклендон? Numero uno [5] в старом хит-параде?

Она кивнула.

— Я хочу посадить его за решетку, потому что он полицейский. К тому же вознесенный в герои, чтоб ему провалиться. Но в следующий раз, когда его рожа появится на первых страницах газет, это будут снимки либо покойного Нормана Дэниэлса, либо Нормана Дэниэлса в наручниках и полосатой робе заключенного.

— Спасибо за ваши слова, лейтенант, — поблагодарила Рози. — Для меня они значат очень многое.

Хейл подвел ее к Биллу, который открыл дверцу и принял ее в свои объятия. Она закрыла глаза и прижалась к нему.

— Мисс Макклендон? — снова окликнул ее Хейл. Она открыла глаза, увидела возвращающуюся в комнату Герт и помахала ей рукой. Затем перевела взгляд — робкий, но не испуганный — на Хейла.

— Если хотите, можете называть меня Рози.

Он ответил ей короткой улыбкой.

— Не желаете ли услышать кое-какие новости? Думаю, они помогут вам покинуть это место, не вызвавшее у вас заметной симпатии, в лучшем настроении.

— Д-да… говорите.

— Если можно, позвольте мне высказать предположение, — вступил в разговор Билл. — У вас возникли проблемы с полицейским управлением в родном городе Рози.

— В самую точку, — кисло усмехнулся Хейл. — Они почему-то стесняются ответить на наш запрос по поводу группы крови, даже не хотят прислать нам его отпечатки пальцев. Мы уже связались с полицейскими юристами. Какие скромняги!

— Они прикрывают его, — заявила Рози. — Так я и знала.

— Пока. Это инстинкт, как и тот, что заставляет нас забыть обо всем и броситься на поиски убийцы, когда погибает полицейский. Как только они узнают, что все это далеко не шутка, то перестанут подбрасывать песок в шестеренки.

— Вы действительно так считаете? — спросила Герт.

Он на секунду задумался, потом уверенно кивнул головой.

— Да. Я так считаю.

— А как насчет полицейской защиты для Рози, пока все это не кончится? — поинтересовался Билл.

Хейл снова кивнул.

— Рядом с вашим домом на Трентон-стрит, Рози, уже стоит машина.

Она посмотрела на Герт, на Билла, на Хейла; ее снова захлестнул страх. Как только ей казалось, что она начинает контролировать ситуацию, тут же возникал новый поворот, влекущий за собой новые осложнения.

— Почему? Почему? Он ведь не знает, где я живу, не может знать, где я живу! Потому-то он и пришел на пикник: думал найти меня там. Синтия ведь не сказала ему, верно?

— Она утверждает, что нет. — Хейл сделал ударение на втором слове, но не настолько сильное, чтобы Рози его уловила. Однако это не ускользнуло от внимания Билла и Герт, которые обменялись взглядами.

— Вот видите! И Герт тоже ничего ему не сообщила! Правда, Герт?

— Нет, мэм, — подтвердила Герт с долей иронии.

— Тогда давайте просто считать, что я перестраховываюсь — и не будем об этом больше. Двое моих ребят дежурят перед вашим домом, несколько машин — по меньшей мере две — на всякий случай будут курсировать неподалеку. Мне совсем не хочется снова пугать вас, но псих, знакомый с полицией не понаслышке, — это особенный псих. Лучше не полагаться на удачу.

— Вам виднее, — неохотно уступила Рози, пожимая плечами.

— Мисс Киншоу, я попрошу кого-нибудь доставить вас, куда скажете…

— В Эттингер, — немедленно заявила Герт, разглаживая больничный халат. — Выступлю с демонстрацией мод на концерте.

Хейл улыбнулся и протянул руку Биллу. — Мистер Штайнер, приятно познакомиться с вами. Билл пожал руку полицейского.