Ночное путешествие - Кинг Стивен. Страница 9

Я открыл ворота, а Харри захлопнул их за нами. Мы поднялись, Джон Коффи опять впереди, опустив плечи и наклонив голову. Наверху Харри обошел его (естественно, не без трудностей, хотя и был меньше нас всех) и открыл подъемную дверь. Она была тяжелой. Он мог сдвинуть ее, но поднять ему было не под силу.

- Сейчас, босс, - сказал Джон. Он опять вышел впе-ред, почти вдавив Харри бедром в стену, когда проходил, и поднял дверь одной рукой. Можно было подумать, что это крашеный картон, а не стальной лист.

В лицо нам подул холодный ночной воздух, подгоняемый пронизывающим ветром, этот ветер будет с нами почти все время до марта или апреля. Ветер гнал осенние листья, и Джон Коффи свободной рукой поймал один из них. Я никогда не забуду, как он смотрел на него и как поднес ближе к своему широкому красивому носу, чтобы ощутить запах.

- Пошли, - поторопил Брут. - Вперед, марш. Мы выбрались наружу. Джон опустил калитку, и Брут закрыл ее, для нее не нужен был "Аладдин", он пригодится для того, чтобы открыть калитку в проволочной сетке, которая окружала поднимающуюся дверь.

- Руки держи по швам, парень, когда будешь про-ходить, пробормотал Харри. - И не трогай проволоку, если не хочешь сильно обжечься.

Потом мы вышли совсем и стояли на обочине дороги небольшой кучкой (три холмика вокруг горы - наверное, мы выглядели так), глядя на стены, огни и сторожевые вышки исправительного учреждения "Холодная Гора". На секунду я смог разглядеть даже неясную фигуру часового на вышке, греющего дыханием ладони, но ненадолго, ок-на в вышках маленькие. Тем не менее нужно было вести себя очень тихо. Если сейчас вдруг появится автомобиль, мы влипнем в большие неприятности.

- Пошли, - прошептал я. - Веди нас, Харри. Мы взяли чуть севернее и зашагали вдоль шоссе цепочкой друг за другом: сначала Харри, за ним Джон Коффи, потом Брут и я. Мы преодолели первый подъем и стали опускаться с другой стороны, откуда тюрьма давала о себе знать лишь заревом огней над верхушками деревьев. Харри по-прежнему шел впереди.

- Где ты ее поставил? - тихо спросил Брут, выпустив изо рта белое облачко пара. - В Балтиморе?

- Чуть дальше впереди, - отозвался Харри немного нервно и раздраженно. - Придержи пар, Брут.

Но Коффи, насколько я мог видеть, был бы только рад идти хоть до рассвета, а потом еще и до заката. Он смотрел по сторонам, вздрагивая не от страха, а от восторга, я почти уверен, когда вдруг ухнул филин. И я тогда понял, что если ему было страшно в темноте внутри здания, то здесь он темноты не боялся совсем. Он ласкал эту ночь, прижимался в ней своими чувствами, как мужчина припадает лицом к выпуклостям и изгибам женской груди.

- Здесь мы повернем, - произнес Харри. Небольшая дорога - узкая, немощеная, заросшая по центру травой, уходила под углом вправо. Мы свернули на нее и прошли еще метров триста. Брут опять уже начал беспокоиться, когда Харри остановился, перешел на левую сторону и стал убирать отломленные сосновые ветки. Джон и Брут стали ему помогать, и не успел я присоединиться к ним, как они открыли потрепанный нос старого грузовика "фармолл" и его зарешеченные фары глянули на нас, словно глаза жука.

- Я хотел сделать как можно осторожнее, - объяснил Харри Бруту тонким, обиженным голосом. - Может, для тебя, Брутус Ховелл, это и смешно, но я из очень религиозной семьи, мои сестры такие праведницы, что могут превратить христиан во львов, и если меня поймают за такими играми...

- Все нормально, - успокоил Брут. - Я просто нер-вничаю, вот и все.

- Я тоже, - напряженно сказал Харри. - Сейчас, если эта старая рухлядь заведется...

Он обошел вокруг кузова грузовика, все еще что-то бормоча, и Брут подмигнул мне. Для Коффи мы перестали существовать. Он закинул голову и пил звезды, рассыпанные по небу.

- Я поеду сзади вместе с ним, если хочешь, - предложил Брут. Позади нас быстро прорычал стартер, словно старый пес, просыпающийся холодным зимним утром. Потом двигатель ожил. Харри газанул раз и оставил его прогреваться. - Нам обоим там нечего делать.

- Садись вперед, - сказал я. - Ты сможешь поехать с ним на обратном пути. Если, конечно, мы не кончим тем, что нас всех повезут в кузове нашего тюремного грузовика.

- Что ты такое говоришь? - воскликнул он с искренне расстроенным видом, словно впервые осознал, насколько серьезными могут оказаться последствия, если нас поймают. - Ради Бога, Пол!

- Пошли. Садись в кабину.

Он повиновался. Я подергал Джона Коффи за руку, чтобы он хоть на время вернулся на землю, потом провел вокруг грузовика к задней части кузова. Харри натянул холст на стойки - это могло помочь, если бы мы встретили по пути машину.

- Прыг-скок, парень, - сказал я.

- Сейчас поедем?

- Верно.

- Хорошо. - Он улыбнулся. Улыбка была славной и приятной, может, оттого, что ее не отягощал большой груз мыслей. Он залез в кузов. Я последовал за ним, подошел к кабине и постучал ладонью по крыше. Харри включил первую передачу, и грузовик двинулся из своего укрытия, трясясь и переваливаясь.

Джон Коффи стоял, расставив ноги в середине кузова, снова подняв голову к звездам, широко улыбаясь и не замечая хлеставших веток, когда Харри свернул к шоссе.

- Смотри, босс, - крикнул он низким, восторженным голосом, показывая в черное небо. - Это Касси, леди в кресле-качалке!

Он был прав, я тоже ее видел среди множества звезд в разрыве между вершинами деревьев. Но я подумал не о Кассиопее, когда он сказал про леди в кресле-качалке, а о Мелинде Мурс.

- Я тоже ее вижу, Джон. - Я потянул его за руку. - Но ты должен сейчас сесть, хорошо?

Он сел, откинувшись к стене кабины и не отрывая взгляда от ночного неба. На его безмятежном лице было выражение бесконечного счастья. С каждым поворотом полысевших покрышек "фармолла" Зеленая Миля оста-валась все дальше и дальше за спиной, и хоть на время кажущийся нескончаемым поток слез из глаз Джона Коффи прекратился.

7

До дома Хэма Мурса в Чимни Ридже было сорок километров, и в медленном и тряском фермерском грузовике Харри Тервиллиджера дорога заняла более часа. Жутковатая была поездка, и хотя мне кажется сейчас, что все ее мельчайшие подробности еще живы в памяти - каждый поворот, холмик, каждая выбоина, моменты страха (их было два), когда навстречу проехали грузовики, - я не уверен, что смогу сейчас описать свои ощущения, когда мы сидели в кузове вместе с Джоном Коффи, завернувшись, как индейцы, в старые одеяла, которые Харри предусмотрительно взял с собой.

Скорее всего, я ощущал себя потерявшимся: такая глубокая и острая боль, которую ощущает ребенок, когда осознает, что зашел куда-то не туда, все дорожные знаки незнакомы, и он не знает, как найти дорогу домой. Я вышел ночью из тюрьмы с заключенным, и не просто с заключенным, а с осужденным и пригово-ренным к смертной казни за убийство двух маленьких девочек. Моя вера в то, что он невиновен, не будет иметь никакого значения, если нас поймают. Мы все сядем в тюрьму, да и Дин Стэнтон наверняка тоже. Я поставил на карту свою жизнь из-за ужасной казни Делакруа и еще из-за веры в то, что этот сидящий рядом верзила, возможно, сумеет вылечить женщину со злокачественной опухолью мозга. Но, глядя, как Джон Коффи рассматривает звезды, я вдруг с испугом понял, что больше в это не верю, если вообще верил. Моя "мочевая" инфекция казалась сейчас далекой и незна-чительной, как часто бывает с ощущениями резкой боли (если женщина действительно помнила бы, как было больно при родах первого ребенка, сказала однажды моя мать, она никогда не родила бы второго). А что до Мистера Джинглза, разве не могли мы ошибиться, думая, что Перси раздавил его? Или этот Джон, у которого, несомненно, есть какая-то гипнотическая сила, как-то обманул нас, заставив поверить, что мы что-то видели, чего на самом деле не было? И вот теперь это дело с Хэлом Мурсом. В тот день, войдя неожиданно в его кабинет, я встретил дрожащего, плачущего старика. Но я не думаю, что это истинное лицо начальника тюрьмы. Я полагаю, что настоящий начальник Мурс - это человек, который однажды сломал руку заключенному, бросившемуся на него с ножом, человек, который с циничной точностью указал мне, что мозги Делакруа все равно поджарятся, независимо от того, кто будет распорядителем на казни. Неужели я считал, что Хэл Мурс спокойно отойдет в сторону и даст нам ввести в его дом приговоренного детоубийцу, чтобы тот наложе-нием рук исцелил его жену?