Обратная связь (сборник) - Шоу Боб. Страница 18

Начал я с рассказа самому себе истории своей жизни. Сначала отрывочно, в общих чертах, потом все глубже и подробнее.

Я вспоминал компьютеры и все те игры, в которые я с ними играл. О каждом из них я думал как о своих одноклассниках, поскольку многие компьютеры представлялись мне как бы самостоятельными личностями.

Я даже помнил, как я решил, что каким-то образом чувствую работу электроники внутри каждого из них…

Мне вдруг захотелось, чтобы у меня был компьютер, с которым я мог бы поговорить, и снова вспомнилось то странное, почти забытое все эти годы чувство.

Клик. Клик. Клик. Клик-клик.

Да. Именно так. И вдруг…

…Я увидел бесконечные ряды огней, вращающиеся кольца пламени, услышал треск контактов, щелчки переключений и последовал за яркими витками спирали в эту волшебную страну…

Я вглядывался в помещенный где-то неподалеку большой компьютер. Никаких сомнений. Каким-то образом я вступил в контакт с больничным компьютером, оказавшись в его внутреннем функциональном мире молчаливым партнером, и в это мгновение перестал чувствовать себя одиноким.

Всех медиков я знал теперь по именам — кто на дежурстве, кто отдыхает, а познакомившись с личным досье, узнал и кое-какие подробности их биографий. Все меню я читал заранее. Прочел истории болезни всех пациентов больницы — в том числе и свою Положение у меня было тяжелое, с совершенно пессимистическим прогнозом. Чуть позже я обнаружил, что могу выяснить значение любого мне неизвестного термина, касающегося медицины, через канал связи с компьютером медицинской библиотеки. Я даже знал, где находятся все мои пролежни, хотя сам их не чувствовал. Сведения из собственной истории болезни здорово меня расстроили, но зато теперь у меня появилось окно к мир, которого не было раньше.

Больничный компьютер имел канал связи с полицейским, медицинская библиотека связывалась с университетским компьютером, тот — с военным — с метеорологическим и так далее и так далее. А по пути встречались банковские компьютеры, машины проектных фирм, частные компьютеры, выходы на иностранные системы…

При желании я мог «бродить» по всему свету, быть в курсе последних новостей, читать книги, в считанные секунды отыскивать необходимые факты, наблюдать за любыми спортивными играми и событиями реальной жизни…

Я научился укрощать магнитные потоки.

Клик-клик-клик.

Я неоднократно задумывался — разумеется, задумывался, а как же? — о природе своей уникальной связи с машинами. Ни о чем подобном я раньше не слышал и не читал. Казалось, это какая-то неестественная форма телепатии — между человеком и машиной. Я не раз пытался уловить мысли людей, находящихся рядом, но из этого решительно ничего не получалось. Судя по всему, мой дар имел строго определенную направленность. Я понимал, что, должно быть, родился с какими-то крохотными зачатками этой способности. Но она никогда не развилась бы дальше, если бы не обстоятельства, в которые я попал.

…Шло время. История болезни показывала, что мое состояние неизменно. Более того, один из неврологов предполагал, что я уже совершенно выжил из ума.

Не помню точно, когда именно у меня возникло смутное чувство тревоги. Когда я плутал по информационной сети, у меня иногда создавалось впечатление, что кто-то смотрит мне через плечо. Поначалу это случалось редко, короткими наплывами, но вскоре ощущение стало приходить ко мне все чаще и чаще. Первое время я считал, что это просто параноидальные фантазии. То, что меня стали преследовать электронные призраки, видимо, просто реакция, рассуждал я, возможно, здоровая реакция, подчеркивающая, что я теперь замечаю, даже ищу что-то за пределами той заполненной моим «я» вселенной, где мне довелось прожить так долго. Но ощущение, что я не один, не уходило, становилось все сильнее.

Однажды утром я проснулся со странным ощущением в левом бедре. Ни двинуть ногой, ни чего-то еще столь же сложного я не мог, но маленький участок кожи размером, может быть, с ладонь покалывало. Потом буквально начало жечь. Странно, как мне не пришло в голову, что это, возможно, обнадеживающий признак. Я воспринимал новое ощущение просто как еще одну пытку. Проснувшись в следующий раз, я почувствовал то же самое в пальцах левой ноги, и время от времени вспыхивали какие-то ощущения в икре. Болезненный участок на бедре стал больше. Только тогда до меня дошло, что со мной происходит, видимо, что-то хорошее.

Не помню точного момента, когда улучшение моего состояния заметила дежурная сестра. Врачи приходили целыми группами. Мне довелось встретиться с тем самым неврологом, который решил, что я сошел с ума, и даже поговорить с ним. Разумеется, я не рассказал ему — и никому другому — об "эффекте витков", опасаясь, что подобный рассказ только утвердит его в своем прежнем мнении.

Прошло немало времени, отданного физиотерапевтическим процедурам, прежде чем я смог ходить, по для начала мне было достаточно просто кататься в кресле по коридорам (позже я научился возить себя сам), разглядывать через окно сад или машины на дороге, разговаривать с другими пациентами. Как хорошо было вернуть способность есть самостоятельно! И я решил не начинать курить снова, поскольку полностью и незаметно для себя освободился от прежнего пристрастия к никотину.

…По прошествии времени мой организм сам устроил себе ремиссию.

Клик.

Я лежал поперек сиденья спасшего меня грузовика и никак не мог отдышаться. Грузовик уже снизил скорость, отстав от горящей машины и второго «спасателя», который тоже теперь загорелся. Взобравшись по склону холма, мы плавно выворачивали назад к трассе.

Я поднялся на локтях, и, закрывая поплотнее дверцу, увидел, как два грузовика врезались в каменистую гряду в центре поля. Последовали два взрыва, среди обломков заплясало пламя. Когда это случилось, трещины на стекле дверцы полыхнули, как разряд молнии.

11

Машины на автоматической полосе пропустили нас в ряд, и мы снова стали частью равномерного транспортного потока. Но все хорошее быстро кончается. Мы нарушили строгий рисунок движения, за которым следят команды компьютера, управляющего автоматическим транспортом, и, даже вернувшись на дорогу, наверняка выделялись в общем потоке сигналов.

Быстрый виток, краткий поиск — и я уже знал, что нахожусь в восточной части Теннесси. Заставив машину съехать на обочину, я прогнал ее по краю дороги около мили, потом остановился и вышел. Вдалеке, за пустынными полями и ухоженными посадками, виднелась железнодорожная линия. Протянувшись мысленно в ту сторону, я почувствовал, как протекают по световодам, проложенным вдоль линии, ручейки данных.

Какое-то время я в нерешительности стоял рядом с грузовиком. Из-за холмов, оставшихся позади, поднимались черные, изрезанные ветром столбы дыма от двух горящих машин. Оставалось только надеяться, что Барбье подумает, будто я погиб в аварии, и у меня будет хоть немного времени, чтобы опередить преследователей.

Я приказал грузовику вернуться на автоматическую линию и продолжать свой первоначальный маршрут. Машина послушно взревела и двинулась к шоссе.

Взглянув на небо, я убедился, что вертолетов больше нет, однако издалека доносился шум полицейской сирены, и я зашагал через холмистое зеленое поле, направляясь к похожему на парк участку. Там, среди деревьев, располагалось несколько зданий, но людей почти не было видно, и, двигаясь по щиколотку в мягкой траве, растущей из красноватой жесткой земли, я догадался, что приближаюсь к студенческому городку.

Клик. Клик. Клик.

Точно. В компьютере содержались списки оценок. Летняя сессия…

Сирена, завывающая вдалеке, смолкла. Видимо, полицейские наконец добрались до машин. Конечно, подумал я, пройдет время, пока они сумеют разобраться в обгоревших останках грузовиков, но тем не менее ускорил шаг.

Добравшись до ближайших зданий, я уловил запах пищи, и в животе у меня тут же заурчало.

По каменным ступеням я спустился в маленькое полуподвальное кафе и остановился у двери, словно высматривая кого-то внутри. Люди подходили к стойке и платили наличными, а парень у кассы в перерыве между клиентами читал книгу в мягкой обложке. Никто ни у кого не спрашивал удостоверения личности.