Парень из Колорадо - Кинг Стивен. Страница 11

– Это, наверное, преувеличение. – Дейв заерзал на стуле. – Я провел с ним не больше тридцати минут. Может, три четверти часа, если добавить время, которое мы стояли в очереди.

– Порой этого достаточно, – заметила Стефани.

– Ага, порой достаточно, – кивнул Дейв, – и что в этом плохого? Сколько времени требуется человеку, чтобы подавиться куском мяса и умереть?

Ответа на это ни у кого не нашлось. В проливе яхта какого-то богатого «летнего человека» напыщенно загудела, приближаясь к гавани Тиннок-Виллидж.

Глава 9

– Давай на какое-то время отвлечемся от Пола Дивейна, – предложил Винс. – На все, чего ты о нем еще не знаешь, у Дейва уйдет несколько минут. Думаю, сначала я должен рассказать тебе о копании в кишках.

– Ага, – кивнул Дейв. – Это не история, Стеффи, но эта часть очень близка к тому, чтобы так ее назвать.

– Только не думай, – вставил Винс, – что Кэткарт сразу провел вскрытие, потому что это не так. При пожаре в многоквартирном доме, который, собственно, и привел в наше захолустье О’Шенни и Моррисона, погибли два человека, и начал Кэткарт с этих покойников. Не потому, что они умерли первыми, а потому, что они могли быть жертвами убийства, тогда как смерть Джона Доу выглядела несчастным случаем. К тому времени когда Кэткарт взялся за Джона Доу, детективы давно уже отбыли в Огасту, и скатертью им дорога.

– Я присутствовал при вскрытии, когда к нему приступили, потому что в те дни и в этих краях являлся почти что профессиональным фотографом, а полиции хотелось получить «фото спящего». Это европейский термин, и он означает портрет, достаточно презентабельный для публикации в газетах. То есть труп должен максимально напоминать человека, который просто спит.

Стефани смотрела на них с интересом и ужасом.

– И получается?

– Нет, – ответил Винс, но добавил: – Разве что ребенок поверит. Или если взглянуть быстро, закрыв один глаз. В данном случае снимок следовало сделать до вскрытия, потому что Кэткарт полагал, что ему, учитывая посторонний предмет в горле, возможно, придется очень сильно оттягивать нижнюю челюсть.

– Но вы бы не подумали, что он спит, даже если бы подбородок притянули к макушке ремнем, чтобы не дать рту открыться? – Стефани не смогла сдержать улыбку. Ужасно, но это казалось забавным; какое-то отвратительное существо в ее разуме подсовывало ей один карикатурный образ за другим.

– Нет, конечно же, нет, – согласился Винс и тоже улыбнулся. Как и Дейв. Если она и ненормальная, то не одна такая. Слава богу. – Если на то пошло, думаю, он напоминал труп с зубной болью.

Тут они все рассмеялись. Стефани в очередной раз сказала себе, что любит этих стариков, любит всем сердцем.

– Над смертью тоже надо смеяться. – Винс взял с перил стакан колы. Глотнул, поставил стакан обратно. – Особенно в моем возрасте. Я чувствую запах этой паскуды за каждой дверью, ощущаю ее дыхание на подушке, которой раньше пользовались мои жены – да благословит Господь их обеих, – когда выключаю свет. Над смертью тоже надо смеяться.

– В любом случае, Стеффи, я сфотографировал лицо – сделал «фото спящего», – и фотографии получились такими, как мы и ожидали. На лучшей он выглядел спящим после жуткой попойки или, возможно, коматозником. Ее мы неделей позже и опубликовали. Эту фотографию также опубликовали в бангорской «Дейли ньюс» и в газетах Эллсуорта и Портленда. Никакой пользы, это, конечно, не принесло, во всяком случае, не помогло найти людей, которые знали покойного, и со временем мы выяснили, что на то была веская причина.

– Тем временем Кэткарт занялся своим делом, а поскольку двое тупиц из Огасты вернулись в то самое место, откуда прибыли, он не возражал против моего присутствия. При условии, что я ничего не напечатаю в газете без его одобрения. Разумеется, я согласился и, само собой, не напечатал.

– Начав с головы, Кэткарт первым делом вытащил кусок мяса, который док Робинсон ранее обнаружил в горле этого парня.

– «Вот тебе и причина смерти, Винс», – сказал мне Кэткарт, и церебральная эмболия (до которой он докопался гораздо позже, после того как я уехал, чтобы успеть на паром к Лосиному острову) не изменила его мнения. По словам Кэткарта, окажись рядом человек, который воспользовался бы приемом Геймлиха – или сумей покойник провести его сам, – не лежал бы он сейчас на стальном столе с канавками по краям.

– «Далее, содержимое желудка, позиция один, и под этим я подразумеваю то, что находится наверху, полуночный перекус. Эта пища еще не начала перевариваться, когда наш человек умер, и все процессы остановились. Просто стейк. Возможно, шесть или семь кусков, хорошо пережеванных». Кэткарт полагал, что съедено порядка четырех унций.

– «Наконец, содержимое желудка, позиция два, и мы говорим об ужине. Эта часть пищи в значительной степени переварилась…» Я не хочу вдаваться в подробности, но смысл в том, что доктор Кэткарт все равно смог определить, что поужинал покойный рыбой с салатом и картофелем фри, за шесть-семь часов до смерти.

– «Я не Шерлок Холмс, док, – говорю я, – но уверен, что могу предложить более точную догадку».

– «Правда?» – в его голосе слышится скепсис.

– «Ага, – киваю я. – Думаю, он поужинал в «Керлис» или «Дженс», что на набережной, или в «Янкос», что на Лосином острове».

– «Почему именно там, если в радиусе двадцати миль пять десятков ресторанов подают на ужин рыбу даже в апреле? – спрашивает он. – Почему не в «Серой чайке», если на то пошло?»

– «Потому что «Серая чайка» не опускается до того, чтобы подавать рыбу с картофелем фри, – говорю я, – а покойник ел именно это».

– Знаешь, Стеффи, до этого момента я держался, но тут меня начало мутить. «В тех трех заведениях, которые я упомянул, продают рыбу и картофель фри, – говорю я, – и я уловил запах уксуса, как только ты вскрыл его желудок». Тут пришлось рвануть в маленький туалет, где меня вырвало.

– Но я оказался прав. Тем же вечером я проявил «фото спящего» и на следующий день показал в едальнях, где предлагали рыбу и картофель фри. В «Янкос» никто его не видел, но девушка в «Дженс», которая продавала еду на вынос, узнала сразу. Она сказала, что его заказ состоял из рыбной корзинки с чипсами и бутылки колы или диет-колы, она точно не помнила, и обслуживала она его во второй половине дня, ближе к вечеру. Он сел за один из столиков и ел, глядя на воду. Я спросил, говорил ли он что-нибудь, и она ответила, что нет, разве что «пожалуйста» и «благодарю». Я спросил, не заметила ли она, куда он пошел после того, как поел – где-то в половине шестого, – и она ответила, что нет.

Винс посмотрел на Стефани.

– Я думаю, он пошел к пристани, чтобы успеть на шестичасовой паром к Лосиному острову. Времени как раз хватало.

– Ага, я всегда так и думал, – вставил Дейв.

Стефани выпрямилась, словно ее осенило.

– Дело было в апреле. В середине апреля на побережье штата Мэн, но его нашли без пиджака. Он был в пиджаке или куртке, когда его обслуживали в «Дженс»?

Мужчины улыбнулись, словно она только что решила сложное уравнение. Но Стефани знала, что их работа – даже на скромном уровне «Островного еженедельника» – состояла не в решении уравнений, а в выявлении того, что следовало решить.

– Это хороший вопрос, – кивнул Винс.

– Отличный вопрос, – согласился Дейв.

– Я приберегал эту часть, – продолжил Винс, – но раз это не история в полном смысле этого слова, приберегать хорошие части нет нужды… и если ты хочешь получить ответы, дорогуша, то магазин закрыт. Девушка, выдававшая заказы в «Дженс», точно не помнила, а остальные не помнили его вообще. Я полагаю, мы должны считать, что нам еще в каком-то смысле повезло. Если бы он подошел к ее прилавку в середине июля, когда в таких заведениях миллион людей и все хотят рыбную корзинку с картофелем фри, сандвичи с лобстером и мороженое, она запомнила бы его при одном условии: если бы он скинул брюки и показал ей зад.