Под куполом - Кинг Стивен. Страница 100
- Мистер Эверетт, я занятой человек. Вы должны меня сейчас извинить.
Расти встал. Пальцы его хотели сжаться в кулаки, но он им не позволил.
- Я задам вам вновь эти вопросы, - произнес он. - Прямо и недвусмысленно. Вы знаете, где сейчас эти, исчезнувшие, баллоны с пропаном?
- Нет, - на этот раз Ренни отвел глаза в сторону Дейла Эрнгардта. - И сейчас я не собираюсь делать каких-то предположений на эту тему, сынок, потому что в ином случае могу об этом пожалеть. А теперь почему бы тебе не здрыснуть, не взглянуть, в каком состоянии находится сейчас Джимми Серойс? Передай ему наилучшие пожелания от Большого Джима, пусть заходит на минутку, когда вся эта катавасия немного спадет.
Расти едва сдерживался, чтобы не сорваться, но эту битву он проигрывал.
- Здрыснуть? Вы, несомненно, забыли, что находитесь на службе у общины, а не являетесь здесь частным диктатором. На данное время я в этом городе главный медик, и желаю услышать отве…
Зазвонил телефон Большого Джима. Он сразу же за него схватился. Послушал. Морщины вокруг углов его опущенных вниз губ расправились.
- Вот херня! Каждый раз, как только я, к черту, отвернусь… - он вновь послушал, и тогда произнес: - Если имеешь своих людей сейчас в конторе, Пит, закрой ловушку, пока не поздно, и крепко запри. Позвони Энди. Я сейчас же буду у вас, и втроем мы все решим.
Он выключил телефон и встал.
- Мое присутствие сейчас нужно в полицейском участке. Там или чрезвычайная ситуация, или очередная катавасия, пока сам не увижу, не могу сказать. А тебе нужно спешить или в больницу, или в амбулаторию, мне так кажется. Там какие-то проблемы у преподобной Либби.
- Что? Что с ней случилось?
Со своих плотных норок его измерили холодные глаза Большого Джима:
- Я уверен, ты сам обо всем узнаешь. Не знаю, насколько правдивая эта история, но я уверен, ты ее услышишь. Давай, катись, занимайся своей работой, юноша, и позволь мне заниматься моей.
Расти прошел через коридор, и вышел из дома, у него стучало в висках. На западном горизонте передзакатное солнце давало свое помпезное кровавое шоу. Воздух почти полностью застыл, но нес в себе тот самый дымный привкус. Сойдя с крыльца, Расти поднял палец и направил его на общественного служащего, который ждал, пока он покинет границу его частной территории, чтобы уже после этого ему, Ренни, покинуть ее самому. Ренни насупился, увидев этот жест, но Расти не опустил палец.
- Никто не должен напоминать мне, чтобы я делал свою работу. Но дело с пропаном я тоже не оставлю без внимания. И если найду его в ненадлежащем месте, кому-то придется выполнять вашу работу, выборный Ренни. Обещаю.
Большой Джим пренебрежительно махнул на него рукой.
- Убирайся прочь отсюда. Иди, работай.
11
В первые пятьдесят пять часов существования Купола судороги пережили более двух десятков детей. Некоторые случаи, как это было с дочерьми Эвереттов, были зафиксированы. Но большинство прошли незамеченными, а в следующие дни судорожная активность вообще быстро сошла на нет. Расти сравнивал это со слабым действием электричества, которое люди чувствовали, приближаясь к Куполу. Поначалу они переживали настоящий электрический разряд, от которого волосы на голове становилось дыбом, но потом большинство людей не ощущали вообще ничего. Словно они уже получили прививку.
- Ты хочешь сказать, что Купол - это что-то наподобие ветряной оспы? - переспросила его тогда Линда. - Пережил раз - и получил иммунитет на остаток жизни?
Дженнилл пережила два эпилептических припадка, и маленький мальчик по имени Норман Сойер тоже два, но в обоих случаях вторые судороги были более слабыми, чем первые и не сопровождались болтовней. Большинство детей, которых успел осмотреть Расти, подверглись только одному припадку, никаких последствий у них не прослеживалось.
Только двое взрослых имели судороги в первые пятьдесят пять часов. Оба случая случились вечером в понедельник, около заката солнца, и у обоих легко прослеживались причины.
У Фила Буши, он же Мастер, причина была почти полностью продуктом его собственного творчества. Приблизительно в то время, когда расставались Расти с Большим Джимом, Мастер Буши сидел на дворе перед складским сараем РНГХ, мечтательно глядя на вечернюю звезду (тут, неподалеку от места ракетного обстрела, небо было еще темного пурпурного цвета, благодаря осадкам на Куполе), расслабленно держа в руке свою «кристальную» трубку. Его колбасило, но где-то уже на уровне ионосферы, словно за сотни миль отсюда. В тучах, которые невысоко плыли в этот чертов вечер, он видел лицо своей матери, отца, деда, также он видел Сэмми и Малыша Уолтера.
Все тучи-лица кровоточили.
Когда у него начала дергаться правая ступня, а потом в такт ей вступила и левая, он не обратил на это внимания. Подергивание - неотъемлемая часть кумарей, каждый это знает. Но потом у него начали дрожать руки и трубка выпала в высокую траву (желтую, завядшую вследствие работы фабрики, которая находилась у него за спиной). Через мгновение уже и голова его начала дергаться из стороны в сторону.
«Вот оно, - подумал он спокойно, даже немного облегчено. – Наконец-то и я перебрал. Умираю. Оно, наверное, и к лучшему».
Но он не откинулся и даже не упал в обморок. Он медленно скособочился, продолжая дергаться, и в то же время смотрел, как в небе вырастает черный шарик. Он разросся до размера теннисного мячика, потом раздулась до волейбольного. Он не останавливался, пока не заполнил собой все красное небо.
«Конец света, - подумал он. - Так оно, вероятно, и к лучшему».
На мгновение ему показалось, что он ошибся, потому что вынырнули звезды. Только они были неправильного цвета. Они были розовыми. И тогда, о Господи, они начали падать вниз, оставляя за собой длинные розовые полосы.
А дальше пришел огонь. Ревущая печь, словно кто-то открыл сокровенную заслонку и впустил ад на Честер Милл.
- Такие нам лакомства, - пробурчал он.
Прижатая к руке трубка прожигала ему кожу, ожог он увидит и почувствует позже. Он судорожно дергался, лежа в сухой траве, с выпученными белками на месте глаз, в которых отражалась ужасная вечерняя звезда.
- Наши хэллоуиновские лакомства. Сначала козни… а потом лакомства.
Из огня сложился лик, оранжевый вариант тех красных лиц, которые он видел в тучах, прежде чем его скорчило. Это был лик Иисуса. Иисус хмурился.
И говорил. Говорил с ним. Говорил ему, что ответственность за огонь лежит на нем. На нем. Огонь и… и…
- Чистоту, - пробормотал он, лежа в траве. - Нет… очищение.
Теперь Иисус уже не выглядел таким сердитым. И Он начал исчезать.
Почему? Потому что Мастер все понял. Сначала появляются розовые звезды, потом очищающий огонь, и тогда уже испытания должны закончиться.
Он замер, когда судороги перешли в сон, первый настоящий сон, которого он не имел уже много недель, а то и месяцев. Когда он проснулся, вокруг стояла сплошная тьма - ни следа чего-то красного в небе. Он промерз до костей, но остался сухим. Под Куполом больше не выпадала роса.
12
В то время как Мастер наблюдал лицо Христа на закате болезненного солнца, третья выборная Эндрия Гриннел сидела у себя на диване, пытаясь читать. Ее генератор молчал, а работал ли он у нее когда-нибудь вообще? Она этого не помнила. Вместо этого у нее был небольшой прибор, который носит название «Майти Брайт»[244], ее сестра положила эту вещь ей в рождественский чулок в прошлом году. До сих пор ей не выпадало возможности им воспользоваться, но оказалось, что работает он чудесно. Просто прикрепляешь его к книжке и включаешь. Легко и удобно. Итак, со светом проблем не было. К сожалению, со словами было иначе. Строки корчились червяками на странице, иногда даже меняясь местами, и проза Нори Робертс[245], по обыкновению хрустально прозрачная, теперь казалась ей абсолютно бессмысленной. Однако Эндрия не оставляла своих стараний, потому что не могла придумать, чем бы ей еще заняться.