Противостояние. Том I - Кинг Стивен. Страница 8

— Слушай, — сказала Фрэнни, — это их мороженое — сплошное надувательство. Ты знал об этом? Многие и не догадываются.

Джесс взглянул на нее и ничего не ответил.

— Правда, — продолжала она, — эти автоматы способны производить лишь пузыри. Вот почему в «Молочной королеве» мороженое такое дешевое. Мы проходили это на занятиях по теории бизнеса. Существует много способов урвать свой куш.

Джесс снова посмотрел на нее и ничего не сказал. Потом произнес:

— Сегодня, если ты хочешь настоящего мороженого, лучше пойти куда-нибудь вроде специализированного магазина «Диринг» и там…

Она разрыдалась.

Он придвинулся к ней и обнял за шею.

— Фрэнни, не надо. Пожалуйста.

— На меня капает мороженое, — проговорила она сквозь слезы.

Джесс снова достал носовой платок и помог ей привести себя в порядок. К тому времени слезы сменились всхлипываниями.

— Мороженое с кровью, — сказала она, глядя на него покрасневшими глазами. — Все, больше не могу. Прости, Джесс. Ты не выбросишь остатки?

— Конечно, — ответил он холодно.

Джесс взял стаканчик и отправился к мусорному баку. У него забавная походка, подумала Фрэнни, как будто его сильно ударили в то самое, наиболее уязвимое у парней место. В некотором смысле его действительно именно туда и двинули. Но если взглянуть на это с другой стороны, то точно такая же походка была у нее после того, как он лишил ее невинности на пляже. Она тогда чувствовала себя так, словно у нее тяжелый случай опрелости. Но только от опрелости не залетают.

Он вернулся и сел в машину.

— Это правда, Фрэн? — резко спросил Джесс.

— Чистейшая.

— Как же это получилось? Я думал, ты принимала таблетки.

— Ну что ж, одно из трех: либо кто-то из контролеров на доброй старой фабрике в Овриле заснул, когда по конвейеру проходила пачка моих таблеток; либо в студенческой столовом вас, парней, кормят чем-то, что повышает силу сперматозоидов; либо я забыла принять таблетку, а потом забыла, что забыла это сделать.

Она продемонстрировала ему твердую, холодную, уверенную улыбку, которая несколько напугала его.

— Что ты бесишься, Фрэн? Я же просто спросил.

— Можно ответить на твой вопрос и по-другому. Теплой весенней ночью где-то двенадцатого, тринадцатого или четырнадцатого апреля ты засунул в меня свой член, испытал оргазм, и миллионы сперматозоидов…

— Хватит, — грубо прервал ее Джесс. — Ты не должна…

— Не должна что? — За ее каменным спокойствием скрывалось внутреннее смятение. Много раз представляла она себе эту сцену, но никогда не могла предположить, что все случится именно так.

— Не должна сходить с ума. — Его голос звучал неуверенно. — Я не собираюсь обвинять тебя.

— Ладно, — ответила Фрэнни уже мягче. В эту минуту стоило ей только взять его за руку, лежащую на руле, — и конец размолвке. Но она не смогла заставить себя сделать это. У него не было ни малейших оснований рассчитывать на утешение, как бы в глубине души ему этого ни хотелось. Внезапно она поняла, что, так или иначе, веселые, чудесные дни закончились на неопределенный срок. Лишь усилием воли она сдержала навернувшиеся было слезы. Ведь она — Фрэнни Голдсмит, дочь Питера Голдсмита, и довольно уже этим проклятым, глупым глазам исходить слезами на стоянке автомобилей у «Молочной королевы».

— Что ты собираешься делать? — спросил Джесс, доставая сигареты.

— Что ты собираешься делать?

Он прикурил сигарету, и в тот момент, когда рассеялся дым, она ясно увидела отразившуюся на его лице борьбу между мужчиной и мальчиком.

— О черт! — выдохнул он.

— На мой взгляд, есть несколько выходов, — сказала Фрэнни. — Мы можем пожениться и сохранить ребенка, пожениться и отказаться от ребенка или мы не женимся, но я сохраняю ребенка. Или…

— Фрэнни…

— Или мы не женимся, и я отказываюсь от ребенка. Или я делаю аборт. По-моему, я перебрала все? Я ничего не упустила?

Фрэнни, разве мы не можем просто поговорить?

— Мы и так говорим! — взорвалась она. — Ты уже высказался. «О черт!» — ведь это твои слова. Я только перечислила возможные варианты. Конечно, у меня было больше времени, чтобы выработать повестку дня.

— Хочешь сигарету?

— Нет. Это вредно для ребенка.

— Фрэнни, черт побери!

— Почему ты кричишь? — тихо спросила она.

— Потому что ты нарочно изводишь меня, — выпалил Джесс. Но ему тут же удалось взять себя в руки. — Извини, я просто не вижу в этом моей вины.

— Вот как? — она вопросительно приподняла бровь. — «Се, Дева во чреве приимет».

— Может быть, хватит ерничать? Ты же сама говорила, что принимаешь таблетки. Я поверил тебе на слово. Я что, неправильно поступил?

— Нет. Ты поступил правильно. Но это ничего не меняет.

— Это верно, — мрачно согласился он и отшвырнул недокуренную сигарету. — Ну и что будем делать?

— Ты все от меня ждешь ответа, Джесс. Я уже поделилась с тобой своими вариантами и думала, у тебя появятся собственные соображения. Остается еще самоубийство, но нам такой выход не годится. Так что предлагай, что тебе по душе, и обсудим это.

— Давай поженимся, — произнес он неожиданно решительным голосом. У него был вид человека, который понял, что лучший способ распутать гордиев узел — просто разрубить сто посередине. Полный вперед, а нытиков загоним в трюм.

— Нет, — сказала она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.

Его лицо мгновенно обвисло, словно оно держалось на невидимых болтах и внезапно их ослабили на полтора оборота. Вид его был так чудовищно смешон, что Фрэнни пришлось потереть израненным языком о шершавое нёбо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться над Джессом.

— Почему нет? — спросил он. — Фрэн?

— Я должна подумать почему. И не спрашивай меня об этом сейчас, я пока не знаю.

— Ты не любишь меня, — обиженно заявил он.

— В большинстве случаев любовь и женитьба взаимоисключающие вещи. Выбери что-нибудь третье.

Он долго молчал, мял пальцами незажженную сигарету и наконец произнес:

— Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, потому что ты не хочешь обсуждать этот. Ты стремишься одержать надо мной верх.

Это немного задело ее. Она кивнула.

— Может, ты и прав. Последние две недели в проигрыше была я. А знаешь, Джесс, ты ведешь себя как педагог-наставник. Если бы на тебя напал бандит с ножом, ты захотел бы на месте преступления устроить семинар.

— О, ради Бога!

— Предложи другой вариант.

— Нет. Ты уже успела все взвесить. Теперь и мне надо немного подумать.

— Ладно. Не вернуться ли нам на стоянку у пирса? Там я тебя высажу. У меня есть еще дела.

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Фрэнни, я проехал весь путь из Портленда на велосипеде. Снял номер в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.

— В номере мотеля? Нет, Джесс. Ситуация изменилась. Ты просто вернешься на своем велосипеде в Портленд и дашь о себе знать, когда все обдумаешь. Спешить нет нужды.

— Хватит верховодить мной, Фрэнни.

— Нет, Джесс, именно ты все это время ездил на мне верхом, — издевательски бросила она, поддавшись внезапному, яростному приступу гнева, и тогда он дал ей пощечину, а потом, потрясенный случившимся, уставился на нее.

— Прости меня, Фрэн.

— Принято, — ответила она бесцветным голосом. — Поехали.

По дороге к стоянке они не разговаривали. Фрэн сидела, положив руки на колени, и смотрела, как в просветах между коттеджами мелькает синева океана. Эти домики похожи на трущобы, подумала она. Большая их часть встречала летний сезон, до официального начала которого оставалось меньше недели, закрытыми ставнями. Кому они принадлежат? Профессорам Массачусетского технологического института. Врачам из Бостона. Нью-йоркским юристам. Эти дома не похожи на шикарные особняки тех, чьи доходы исчисляются семи- или восьмизначными цифрами. Но когда их владельцы появятся здесь, то самый низкий коэффициент интеллекта в этом районе будет у Гаса, смотрителя автостоянки. У детей будут велосипеды, такие же, как у Джесса. Со скучающими лицами они станут сопровождать своих родителей на званые обеды, где подают омаров, и на спектакли местного театра. Они будут слоняться по главной улице, выдавая себя в неверном мягком свете летних сумерек за городских обывателей. Она глядела на яркие проблески синевы между густо натыканными домами, но сквозь пелену снова нахлынувших слез все казалось расплывчатым. Белое плачущее облачко.