Социальное прогнозирование - Бестужев-Лада Игорь Васильевич. Страница 56
Жизнь настоящего (сравнительно высокопоставленного) кшатрия отличается от жизни шудры, как небо от земли.
Во-первых, его поселяют в доме с улучшенной планировкой. Это означает отдельную квартиру с более просторными комнатами по числу членов семьи плюс нередко еще одна общая, плюс дача за городом. Никаких перебоев с водой, электричеством, отоплением. Даже в доме заурядного кшатрия это – чрезвычайное происшествие, влекущее за собой суровое наказание для обслуживающего персонала. А уж в доме Брежнева, Горбачева, Ельцина и любого областного сановника такое происшествие намного менее вероятно, чем в Белом доме президента США.
Во-вторых, его кормили в специальной столовой (которая так и называлась – «спецстоловая»), а его семью – такими же экологически чистыми продуктами и тоже по символическим ценам из «специального заказа» в особом магазине, недоступном для прочего населения. Высшим кшатриям продукты доставляли прямо на дом, средние кшатрии получали их безо всякой очереди. Для производства таких продуктов имелись специальные «совхозы» с улучшенной агротехникой. Рассказывают, что одна мама – (жена кшатрия) очень возмутилась, когда узнала, что ее ребенку дали бутерброд с «обычной» колбасой. «Ведь это же колбаса для населения!» – гневно закричала она, подразумевая, что аристократия к населению не относится.
В-третьих, его одевали и обували в специальном магазине и ателье («спецмагазин», «спецателье») по льготным ценам и высшего качества, преимущественно из импортного. Поэтому он отличается от шудры не только откормленностью и высокомерием, но и просто одеждой – примерно так же, как маркиз в расшитом золотом камзоле от бедняка в лохмотьях.
В-четвертых, он – и преимущественно только он – проводил отпуск в санатории или доме отдыха, в палате на двоих с женой, питаясь в «спецстоловой», и все по льготным ценам. Именно он в первую очередь получал возможность «загранкомандировки» – самого ценного в глазах советского человека, потому что можно задаром не только посмотреть на жизнь в цивилизованной стране, но и накупить одежды на сумму, равную по меньшей мере его годовой зарплате, не говоря уже об уникальной возможности практически даром привезти видеомагнитофон или даже автомашину. И все – за государственный счет.
В-пятых, если он заболеет, его кладут в «спецбольницу», в одноместную палату, с питанием как в лучшем ресторане. Его жена, взрослая дочь, подросшая внучка рожают в «спецроддоме», безо всяких стафилококков, с потрясающей предупредительностью обслуживающего персонала. А когда он умирает – его хоронят за государственный счет на «спецкладбище», либо на «спецучастке» лучшего кладбища города, с надежным уходом за могилой.
В-шестых, его ребенок и дети его подросших детей идут не в «обычный» детсад, презрительно прозванный «камерой хранения детей», а в «спецдетсад», с бассейном и искусственным солярием, с хорошим питанием и намного меньшим числом детей в группе, т.е. с лучшим воспитанием и уходом за ребенком. Затем они пойдут в «спецшколу», учрежденную в каждом городе специально для детей «высокого начальства» (в Москве таких школ несколько), где собраны лучшие педагоги и созданы лучшие условия для поступления в университет. Затем они наверняка поступят в университет безо всякого конкурса, просто по звонку «сверху». И, наконец, они получат гарантированную синекуру, квартиру, дачу, автомашину – все, как у родителей. И ни один из них не будет забит насмерть в казарме, ни один не погибнет в Чечне или на других сегодняшних полях сражений, между республиками бывшего СССР, ни одна жена кшатрия не выйдет на многотысячную демонстрацию солдатских матерей с портретом сына в траурной рамке – это удел шудр.
В-седьмых, ему были уготованы все развлечения, не доступные «иным-прочим». Хочешь на спектакль мимо очереди страждущих «лишнего билетика»? – Пожалуйста, бесплатная директорская или правительственная ложа. Хочешь зарубежный фильм, который не допускают на экран, оберегая нравственность населения? – Пожалуйста, тебе его доставят прямо на дом, вместе с киномехаником и киноаппаратурой. Хочешь книжку, которая давно распродана в магазинах? – Пожалуйста, есть специальный книжный ларек. Хочешь ночную оргию, с приглашением девиц из кордебалета? – Пожалуйста, стоит только позвонить директору театра… Хочешь просто даровую наложницу без хлопот? Посмазливее? Попроще? – Пожалуйста, к твоим услугам целый десяток секретарш и буфетчиц, полностью зависящих от твоей милости…
Да, мы еще забыли сказать, что главное отличие настоящего кшатрия от шудры (или, по российской терминологии, сановника от простого чиновника-служащего) – служебная автомашина с шофером за государственный счет, возможность раз в три года приобрести по льготной цене новую автомашину, продавая старую по повышенной цене в условиях огромного дефицита автомашин «для прочих», билет 1 –го класса в самолет или поезд безо всякой очереди и с гарантией отбытия и прибытия точно по расписанию. Это полностью избавляет его от ужасов «часов пик» в битком набитом трамвае, автобусе, троллейбусе, пригородной электричке, от многочасовой очереди за билетами, от риска просидеть несколько суток в аэропорту или на вокзале, опоздать на несколько часов или даже на сутки.
Перечитайте внимательнее все только что написанное и подумайте сами: может ли быть что-либо на свете – любая подлость, любое преступление – перед чем «типичный» советский человек остановился бы, чтобы перейти из состояния шудры в состояние кшатрия, чтобы сохранить последнее любой ценой? Любой ценой! Уточним, что для такого перехода не требуется ни работоспособности, ни добросовестности. Только родственные связи, знакомство, протекция. И, следовательно, – тотальное социальное угодничество, тотальное социальное лицемерие для столь же тотального социального иждивенчества на возможно более высоком уровне.
Надеемся, картина действительной социальной структуры советского и во многом современного российского общества достаточно ясна. Остается прояснить специфику положения брахманов, вайшиев и парий.
Главная отличительная черта брахманов – их полная зависимость от милости кшатриев на всех уровнях – от министра до последнего чиновника. Это относилось в одинаковой мере и к деятелям науки, и к деятелям искусства, и к деятелям религии. Иерархия всюду очень напоминает иерархию кшатриев (в научном мире просто слепо копирует ее). Уровень, качество, стиль, весь образ жизни верхушки, как уже упоминалось, мало чем отличался от кшатриев. В средних слоях он, если была милость кшатриев, мог подниматься до среднего стандарта вайшиев. В нижних слоях, к которым относится подавляющее большинство брахманов, он почти неотличим от характерного для шудр.
После крушения СССР в конце 1991 г. в положении брахманов произошли серьезные изменения. Наука и искусство впали в состояние серьезного кризиса – на этом мы специально остановимся в соответствующих лекциях. Положение подавляющего большинства «рядовых» деятелей науки и искусства резко ухудшается, причем над ними еще серьезнее, чем над рабочими, нависает тень массовой безработицы. Достаточно сказать, что в типичном академическом институте, где я остался по совместительству, моя зарплата профессора – совсем недавно относившаяся к наивысшим в стране – стала меньше моей пенсии за выслугу лет, а у моих сотрудников – еще меньше, на нее просто физически невозможно выжить без дополнительных приработков. Примерно такое же, и даже худшее, положение у почти каждого «рядового» из сотен тысяч литераторов, артистов, художников, музыкантов.
Улучшение положения наблюдается разве что у деятелей религии. Раньше все они находились под строгим контролем КГБ, а многие являлись прямыми платными агентами КГБ. Иначе было трудно выжить. Мой добрый знакомый, автор ряда известных за рубежом богословских сочинений, священник Дмитрий Дудко попробовал занять независимую позицию. Его «нововведение» состояло лишь в том, что он без разрешения начальства стал после проповеди отвечать на вопросы верующих и публиковать за рубежом материалы этих бесед. К нему на проповеди стали собираться тысячные толпы молодежи. Кончилось тем, что агенты КГБ несколько раз избили его, подстроили автокатастрофу, ограбление его дома цыганами, а когда и это не помогло – просто посадили в тюрьму по пустяковому предлогу, добились формального отречения по типу галилеевского и сослали в пустынный приход далеко от Москвы. Теперь, в связи с крушением государства, священники обрели гораздо большую степень независимости и впервые в русской истории, начиная со времен Петра Великого (начало XVIII века) или даже Ивана Грозного (середина XVI века), получили шанс стать не просто разновидностью государственных чиновников, а действительно служителями культа – да еще вновь набирающим возрастающий авторитет среди населения после многих веков сравнительно низкого (по сравнению другими странами) авторитета и после многих десятилетий унизительного положения своего рода «заложников веры».