Светящийся - Кинг Стивен. Страница 69

— Денни! — закричал он хрипло. Денни, где ты?

Ответом было молчание.

Он обвел взглядом холл и задохнулся от ужаса, когда у подножья лестницы увидел на ковре лужу застывшей крови. Тут же валялся кусок розовой махровой ткани. Кровавая дорожка вела вверх по лестнице, перила тоже были забрызганы кровью.

— О, Иисусе, — прошептал он и снова крикнул: — Денни!

— ДЕННИ!

Ему ответило насмешливое эхо, которое всегда присутствует здесь, готовое подольстить или ввести в заблуждение.

— Денни? Кто такой Денни? Кто знает Денни? Кто-нибудь играл с Денни в карусель? Кто-нибудь качал Денни на ноге? Среди нас нет таких! Убирайся отсюда, парень. Здесь слыхом не слыхивали ни о каком Денни!

О, Боже, неужели он явился слишком поздно? Неужели все кончено, и он напрасно принял столько мучений?

Хэллоранн взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и остановился на площадке второго этажа. Кровавый след вел по коридору к квартире смотрителя. У него мутился ум от ужаса, когда он направился к тупичку коридора. Втайне он знал, что именно увидит в квартире, и ему вовсе не хотелось видеть это. Незачем ему спешить.

Джек притаился в лифте. Когда Хэллоранн прошел мимо обагренного кровью фантома, Джек подкрался сзади к негру в заснеженной парке. Роуковая клюшка высоко взвилась, насколько позволяла Джеку боль,

Видать, и впрямь эта сука ударила меня чем-то по спине. Нет, не помню.

раздирающая его спину боль.

— Черный парень, — прошептал он, — я отучу тебя совать нос не в свои дела.

Хэллоранн услышал шепот, и в тот же миг клюшка со свистом опустилась на его голову. Капюшон парки смягчил удар, но недостаточно — в голове у Хэллоранна взорвалась ракета, оставившая за собой звездный след… а потом пустоту…

Пошатнувшись, он оперся ладонью о стену, а Джек ударил вторично, на этот раз по левой скуле. Хэллоранн тряпичной куклой повалился на пол.

— Вот так, — прошептал Джек, — так ему и надо, клянусь Христом.

Где же Денни? Джеку надо уладить дело со своим непослушным сыном.

Некоторое время спустя дверь лифта раскрылась на четвертом этаже. Джек выбрался из кабины, волоча за собой разбитую клюшку. Он был один в сумеречном коридоре. За стеной выл и ревел ветер.

Сын был где-то здесь. Предоставленный самому себе, он может натворить черт знает что: испортить карандашными надписями дорогие обои, поцарапать мебель, разбить стекла. Он лжет и не слушается, и его нужно наказать… наказать сурово.

Глаза Джека бессмысленно вращались, в косматых волосах, слипшихся от крови, запуталось конфетти.

— Денни! — позвал он. — Денни, подойди ко мне на минутку. Ты согрешил, поэтому иди сюда и прими лекарство как мужчина. Денни!

47. Тони

Денниииии!..

Темнота и коридоры. Он бродил в темноте по коридорам, похожим на те, что лежали в старом теле «Оверлука», и все-таки каким-то другим. Стены в шелковых обоях простирались ввысь, и если Денни даже задирал голову, он не видел потолка. Все двери были закрыты и гоже тянулись кверху, скрываясь в темноте. Под каждым глазком (а здесь они были размером с пушечное жерло) вместо номеров были прибиты маленькие черепа со скрещенными костями.

И откуда-то издали Тони звал его: — Денни-и-и-и-и!

Слышались удары, так хорошо знакомые ему, хриплые крики, заглушенные расстоянием. Он не разбирал слов, но они были ему хорошо знакомы. Он слышал их прежде во сне и наяву.

Мальчик, всего лишь три года назад расставшийся с пеленками и ползунками, пытался определить, где он, в каком месте может находиться. В нем был страх, но страх, к которому он привык. Он испытывал его уже на протяжении двух месяцев. Эти страхи жили в нем, различаясь только по степени — от легкого, тупого беспокойства до открытого, сводящего с ума ужаса. Теперь ему нужно узнать, зачем пришел Тони, зачем зовет его в этот зал, который не был ни частью реальности, ни частью мира снов. Зачем?

В глубине огромного коридора показалась фигурка, почти такая же маленькая, как он сам. Тони.

— Где я? — спросил он у Тони.

— Спишь, — ответил тот, — спишь в спальне папы и мамы. Голос Тони звучал печально. — Денни, твоя мама скоро будет опасно ранена, даже может быть убита. И мистер Хэллоранн тоже.

— Нет! — выкрикнул он в предчувствии ужаса, сейчас пока приглушенного сонным туманом. Тем не менее, образы смерти явились к нему: мертвая лягушка на асфальте, раздавленная колесами машины, сломанные часы папы, лежащие на крышке мусорного ящика, мертвая кляча под телеграфным столбом…

Однако он не смог соотнести эти простые символы смерти с образом матери — она была для него воплощением вечности: мать была, когда его еще не было, она пребудет и впредь, когда его уже не станет. Он признавал возможность собственной смерти после того, как столкнулся с ней в комнате 217.

Но только не смерть матери.

И не смерть отца.

Денни заворочался в постели. Тьма и коридоры заколыхались. Фигура Тони стала химерической, неясной.

— Не надо, Денни, не делай этого! — выкрикнул Тони.

— Она не умрет! Она не должна умереть!

— Тогда помоги ей, Денни… ты находишься в глубине своего сознания. Там же, где и я. Я часть тебя, Денни.

— Нет, ты — Тони, ты не я.

Впервые Тони был так близко.

— Ты внутри самого себя, — говорил он. — Здесь такой же «Оверлук», куда никто не может прийти. Здесь стоят часы, и ни один ключик не подходит, чтобы завести их. Двери никогда не открываются, и никто не обитает в его комнатах. Но не задерживайся здесь долго, Денни, — он приближается.

— Он… — прошептал Денни в страхе и услышал, как неравномерные удары становятся ближе и громче. И слова стали различимы, их произносил голос, похожий на голос отца… только похожий. Теперь он знал это. Он знал…

О, Тони, это мой папа? — вскричал Денни. — Это мой папочка идет сюда, чтобы схватить меня?

Тони не отвечал. Но Денни и не нужен был ответ. Он знал. Отель набирает силу тайком и молча, как растут проценты на банковском счету. Сила, присутствие, форма — все это слова, которые ничего не значат здесь. Отель может надевать разные маски, но под ними будут одни и те же лица. Сейчас отель где-то гонится за ним, он скрывается под маской папы, он подражает голосу отца, он одет в его одежду.

Но это не папа!

— Я должен помочь им! — закричал Денни.

Теперь Тони стоял рядом, и глядеть на Тони было все равно, что глядеть в волшебное зеркало и видеть себя в десятилетнем возрасте: видеть свои широко расставленные темные глаза, твердый подбородок и губы красивой формы. Волосы были светло-русыми, как у матери, но чертами лица он больше походил на отца, словно Тони — будущий Дэниел Энтони Торранс — был двойником одновременно и отца и сына, слитный образ их обоих.

— Попробуй помочь, — сказал Тони. — Но твой отец… он теперь на стороне отеля. Он хочет остаться в нем, а отель хочет оставить с собой тебя, потому что он очень жадный.

Тони прошел сквозь него в тень коридора.

— Подожди, Тони! — закричал Денни. — Чем я могу…

— Он уже близко, — ответил Тони, продолжая удаляться. Тебе нужно бежать, прятаться… спасаться.

А где-то неподалеку слышался голос отца, тянувшего один и тот же напев:

— Денни, выходи из своего убежища. Только небольшая порка, док… Прими ее как мужчина, и все кончится. Нам не нужна твоя мать — только ты и я. Когда покончим с нашим делом… с поркой… то будем вдвоем — только ты и я.

Денни побежал…

Позади прорвался голос из реальности:

— Иди сюда, маленький засранец, сейчас же!

по длинному коридору, задыхаясь и плача. Завернул за угол. Вверх по лестнице. И пока он бежал, стены, которые были такими высокими и далекими, стали опускаться и суживаться. Ковер, бывший ранее пятном под его ногами, принял свой обычный синечерный орнамент, на дверях появились номера, за ними шла одна бесконечная пирушка, в которой принимали участие многие поколения гостей, когда-либо живших здесь. Воздух, казалось, мерцал вокруг Денни, словно он продирался сквозь пелену сна в коридор у президентских апартаментов на четвертом этаже. Рядом валялись в окровавленной куче тела двух человек в старомодных костюмах и узеньких галстуках — тех, что были убиты выстрелами из дробовика. Теперь они пошевелились и встали на ноги.