Столкновение миров - Кинг Стивен. Страница 41

— Кто он такой?

— Я не знаю, как его зовут, — сказала Лори. — Он появился здесь пару недель назад. Наверное, опять наняли людей на мельницу. Это…

— Черт подери, Джек, я же сказал тебе тащить бочонок!

Джек как раз тащил один из больших бочонков, поставив его на ребро. Так как его вес и вес бочонка были почти равны, это требовало тщательного соблюдения равновесия. Когда из двери раздался крик Смоки, Лори вскрикнула, и Джек подскочил от неожиданности. Он утратил контроль над бочкой, и она грохнулась на пол, выстрелив пробкой, как бутылка шампанского, а Джек мог только, замерев на месте, глядеть на пиво… пока Смоки не отпустил ему затрещину.

Когда минут через двадцать он вышел в зал, прижимая к разбитому носу платок, Рендольф Скотт уже ушел.

Мне было шесть лет.

Джону Бенджамину Сойеру было шесть лет.

Шесть…

Джек тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, продолжая отодвигаться от мельника, который не был мельником, а тот подходил все ближе и ближе. Его глаза… желтые и какие-то выцветшие. Он — оно — мигал искристым, молочным блеском, и Джек подумал, что его глаза покрывают какие-то мембраны.

— Ты ведь собирался удрать, — опять прошептало существо, и коснулось Джека руками, которые начали охватывать его, твердея и сжимаясь.

Тут открылась дверь в коридор, и звуки, издаваемые группой на эстраде, стали громче.

— Джек, если ты не поторопишься, я тебя заставлю очень пожалеть, — донесся из-за Рендольфа Скотта голос Смоки. Скотт отступил назад. У него больше не было странных твердых когтей, просто руки, большие и сильные, с выступающими венами на кистях. Еще раз его глаза мигнули страшным молочным светом, причем веки остались неподвижными… и снова глаза стали не желтыми, а просто голубыми. Он в последний раз взглянул на Джека и направился к туалету.

Теперь к Джеку подошел Смоки в надвинутой на глаза поварской шапочке, его длинная вытянутая голова была наклонена, губы раскрылись, обнажая крокодильи зубы.

— Не заставляй меня повторять, — сказал Смоки. — Это последнее предупреждение, и я не думаю, что ты не понимаешь, что это значит.

Как и в случае с Осмондом, ярость Джека внезапно выросла. Это был тот вид ярости, который тесно связан с чувством беспомощности, и, пожалуй, наиболее силен лет в двенадцать.

В этот раз она перехлестнула через край.

— Я не твой пес, и не надо меня учить, — огрызнулся Джек, делая шаг к Смоки Апдайку на все еще дрожащих от страха ногах.

Удивленный, возможно, даже обескураженный совершенно неожиданным гневом Джека, Смоки сделал шаг назад.

— Джек, я предупреждаю тебя…

— Нет уж. Это я предупреждаю тебя, — услышал Джек собственный голос. — Я тебе не Лори. И мне не нравится, когда меня бьют. Если ты ударишь меня, я тебе дам сдачи.

Растерянность Смоки Апдайка длилась всего мгновение. Он считал себя слишком самоуверенным и много повидавшим, чтобы испугаться мальчишки.

Он схватил Джека за воротник.

— Не хами мне, Джек, — сказал он, подтягивая Джека ближе. — И пока ты в Оутли, ты — моя собственность. Пока ты в Оутли, я буду учить тебя, чему захочу, и бить, когда захочу.

Он ударил Джека по щеке. Больно прикусив язык, мальчик вскрикнул. На бледных щеках Смоки разгорался огонек гнева.

— Возможно, сейчас ты думаешь, что это не так, но это правда. Но пока ты в Оутли, ты мой пес, и ты пробудешь в Оутли столько, сколько я этого захочу. И я начну тебе это объяснять прямо сейчас.

Он отвел кулак. На секунду три шестидесятиваттные лампочки без абажуров, которые освещали коридор, выхватили выражение сумасшедшего бешенства на его лице. Затем кулак врезался в щеку Джека. Мальчик отлетел к покрытой надписями стене, половина его лица сначала вспыхнула, а затем занемела. Рот заполнил вкус собственной крови.

Смоки смотрел на него. Внимательное, напряженное лицо человека, который ожидает выпадения номера в лотерее. Видимо, он не увидел на лице Джека того выражения, которое ожидал, потому что он опять схватил мальчишку, решив, что нужен еще один удар.

В этот момент из зала раздался женский крик: «Нет, Глен! Нет!» Затем раздался хор мужских голосов, несколько встревоженных. Завизжала еще одна женщина высоким, пронзительным голосом. Затем раздался выстрел.

— Черт подери! — выкрикнул Смоки, тщательно выговаривая каждое слово, как актер на Бродвейской сцене. Он отшвырнул Джека к стенке, повернулся и бросился к двери в зал. Раздался второй выстрел и крик боли.

Джек был уверен только в одном: настало время удрать отсюда. Не после закрытия, не завтра, не в воскресенье утром. Немедленно.

Казалось, шум стал затихать. Не было слышно полицейских сирен, наверное, никого не убили… Но Джек вдруг вспомнил, холодея, что мельник, похожий на Рендольфа Скотта все еще сидит в мужской уборной.

Джек бросился в холодный, пахнущий пивом склад, опустился на колени в поисках рюкзака. Пальцы не находили ничего, кроме сырого воздуха и цементного пола. В нем опять выросла уверенность, что кто-то из них, Смоки или Лори, видели, как он прятал рюкзак, и забрали его. Лучший способ задержать его в Оутли. Затем он почувствовал облегчение, почти такое же глубокое, как страх, когда пальцы коснулись нейлона.

Джек подхватил рюкзак и глянул в сторону грузовой двери в задней части склада. Он бы охотнее вышел через нее — ему не хотелось проходить через пожарный выход в конце зала. Он слишком близко от мужского туалета. Но если он откроет грузовую дверь, за стойкой загорится красная лампочка. Даже если Смоки еще разбирается с дракой, Лори может увидеть и сказать ему.

Так что…

Джек бросился к двери в коридор. Он приоткрыл ее и выглянул в щелку. Коридор был пуст. Хорошо, что здесь холодно. Рендольф Скотт, видимо, уже ушел смотреть на драку, пока Джек искал рюкзак. Отлично.

«Да, но, может быть, он все еще там. Ты хочешь столкнуться с ним, Джеки? Хочешь поглядеть, как его глаза снова становятся желтыми? Подожди, пока не будешь уверен».

Но он не мог ждать. Потому, что Смоки может увидеть, что его нет, когда Лори и Глория протирают столики и моют посуду. И вернуться сюда, чтобы продолжать обучать Джека его месту в жизни. Так что…

Так что? Вперед!

«А может быть, он поджидает тебя, Джеки… может быть, он собирается выскочить как большой злой Чертик-из-Коробочки…»

Женщина или тигр? Смоки или мельник? Джек секунду колебался в нерешительности. Возможно, что человек с желтыми глазами все еще сидит в туалете; но то, что Смоки скоро появится, было несомненно.

Джек открыл дверь и шагнул в узкий коридор. Казалось, что рюкзак за его спиной потяжелел. Это было вещественное доказательство того, что он собирается сбежать, и каждый, кто увидит его, поймет это сразу же. Он бросился по коридору, двигаясь навстречу гремящей музыке и реву толпы. Сердце стучало в его висках.

Мне было шесть, Джеки было шесть лет.

Ну и что? Почему эта мысль не уходит?

Шесть лет.

Казалось, что коридор удлинился. Это было как в замедленном кино. Пожарная дверь в противоположном конце коридора приближалась томительно медленными шажками. Пот струился по его лбу и верхней губе. Взгляд остановился на двери справа, с изображенным на ней профилем собаки. Под ним было слово «ПОЙНТЕРЫ». В конце коридора была еще одна дверь, покрашенная облупившейся, выцветшей красной краской. Надпись на двери гласила: «Использовать только в случае опасности! Будет включена сигнализация!» На самом деле сигнализация была сломана два года назад, это ему рассказала Лори, когда он сомневался, можно ли пользоваться дверью, чтобы выбросить мусор.

Наконец, почти на месте. Прямо напротив ПОЙНТЕРОВ.

Он здесь, я знаю, что он здесь… и если он прыгнет, я закричу… я… я…

Джек протянул дрожащую руку и коснулся ручки пожарного выхода. Она показалась ему очень холодной. На секунду он почти поверил в то, что он действительно сможет вырваться из ловушки и выйти в ночь… свободно.