Столкновение миров - Кинг Стивен. Страница 69

На следующий день Вулфу стало лучше. Впрочем, ненамного лучше, он весь дрожал от напряжения. Он пытался сказать Джеку, что нужно сделать, впрочем, не очень понятно. Над их головами пролетел аэроплан. Вулф вскочил на ноги, задрал голову и завыл на него, сотрясая кулаками. Его волосатые ноги снова были босы. Они раздались в ширину и разорвали дешевые мокасины.

Он пытался рассказать Джеку, что нужно сделать, но мог только пересказывать старые сказки и басни. Он знал, что представляет собой Изменение в старом мире, но чувствовал, что здесь, на земле Чужаков, может быть гораздо хуже, более мощным и более опасным. И он чувствовал это. Он чувствовал, что сквозь него сочится энергия. И накануне ночью, когда он глядел на луну, он чувствовал, что она почти забирает его с собой.

Снова и снова он повторял, что не хочет причинить вред Джеку, что он скорее убьет себя, чем причинит вред Джеку.

Дейлвилл был ближайшим городком. Джек добрался до него вскоре после того, как часы на здании суда пробили полдень, и зашел в магазин «Хозяйственного Оборудования». Одной рукой он ощупывал в кармане тонкий сверток долларов.

— Тебе помочь, сынок?

— Да, сэр, — ответил Джек. — Я хочу купить замок.

— Хорошо, проходи, посмотри. У нас есть самые разные замки: большие и маленькие. Какой замок тебе нужен?

— Большой, — ответил Джек, глядя на клерка.

У него было осунувшееся, но убедительное в своей странной красоте лицо.

— Большой, — хмыкнул клерк. — А для чего он тебе, могу я спросить?

— Собака, — с готовностью выпалил Джек.

Версия. Всегда им нужна Версия. Он готовил ее по дороге от сарая, в котором они провели две предыдущие ночи.

— Мне нужен замок для собаки. Мне нужно запереть ее, она кусается.

Замок, который он выбрал, стоил десять долларов, и у Джека после этого оставалось еще около десяти долларов. Ему больно было тратить так много, и он уже почти собрался взять более дешевый… и тут вспомнил, как выглядел Вулф прошлой ночью, воя на луну и сверкая оранжевыми глазами.

Он немедленно заплатил десять долларов.

Возвращаясь, он поднимал большой палец перед каждой проезжавшей машиной, но, конечно же, никто не остановился. Возможно, он был слишком возбужден, слишком дико озирался вокруг. Он чувствовал себя возбужденным и немного сумасшедшим. Газета, в которую клерк завернул ему замок, обещала заход солнца в шесть вечера. Время восхода луны указано не было, но Джек решил, что она взойдет примерно часов в семь. Был час дня, и он совершенно не представлял себе, куда сможет спрятать Вулфа на ночь.

— Ты должен запереть меня, Джек, — говорил Вулф. — Должен крепко запереть меня, потому что, если я выберусь, я нападу на кого угодно, кого встречу и смогу поймать. Даже на тебя, Джек, даже на тебя. Так что ты должен запереть меня, что бы я ни говорил, и что бы я ни делал. Три дня, Джек, пока луна опять не станет уменьшаться. Три дня, даже четыре, если я не буду абсолютно уверен.

Да, но где? Это должно быть вдали от людей, чтобы никто не услышал Вулфа, если точнее, когда он начнет выть. И это должно быть значительно более прочное место, чем тот сарай, в котором они остановились. Если Джек повесит этот отличный десятидолларовый замок на дверь в этом сарае, Вулф просто вышибет заднюю стенку.

Где?

Он не знал. Он знал только, что осталось меньше шести часов, чтобы найти это место… а может, и того меньше.

Джек прибавил шагу.

По дороге они проходили иногда мимо небольших пустых домов и как-то раз заночевали в одном из них, и всю дорогу из Дайлвилла Джек оглядывался, ища что-нибудь подобное: пустое окно с вывеской «ПРОДАЕТСЯ», слишком высокую траву, чувство запущенности, характерное для нежилых домов. Он не надеялся, что сможет запереть Вулфа на три дня Изменений в спальне какого-нибудь фермера. Вулф запросто вышибет дверь сарая, а не то, что спальни. Но на ферме всегда есть погреб; это может подойти.

Толстая дубовая дверь в покрытом травой холме, как в волшебной сказке, и за ней — комната без стен и потолка, подземная комната, пещера, из которой ни одно живое существо не прокопает ход наружу меньше, чем за месяц. Такой подвал удержит Вулфа, а земляной пол и стены не позволят ему ранить себя.

Но эта ферма и погреб остались в милях в тридцати или сорока позади. Они ни за что не доберутся туда до восхода луны. Да и захочет ли Вулф бежать сорок миль только для того, чтобы его заперли в подвале, когда время Изменений так близко?

А если это время слишком близко, если Вулф уже подошел к этой грани, и ему ненавистна сама мысль о заточении? Что, если эта скрытая, жестокая внутренняя сущность его естества возьмет в нем верх, и он начнет рыскать в этом мире, ища спрятавшуюся еду? Тогда большой замок, оттягивающий карман куртки Джека, окажется бесполезным.

«Я могу повернуть, — вдруг понял Джек. — Я могу повернуть в Дейлвилл и уйти. За день или два я буду возле Пейпела или Сисеро и, возможно, смогу поработать день в закусочной или поденщиком на ферме и заработать несколько долларов или обед. А затем за пару дней добраться до границы Иллинойса. В Иллинойсе будет легче». Он не знал почему, но был совершенно уверен, что доберется до Спрингфилда и школы Тейера всего за день или два после того, как доберется до Иллинойса.

В четверти мили до сарая он вдруг подумал, как он представит Вулфа Ричарду Слоуту? Старина Ричард был совершенно рационален, и, хотя очень умен, все равно твердолоб. «Если это нельзя увидеть, это не существует». Ричард в детстве никогда не увлекался сказками, он не верил в существование Диснеевской Доброй Феи, которая превращает тыквы в кареты, и в злых королев с говорящими зеркальцами. Это казалось чушью смышленому шестилетнему (восьмилетнему, десятилетнему) Ричарду. В отличие, скажем, от электронно-микроскопических фотографий. Ричард запросто разобрался с Кубиком Рубика, который он собрал меньше, чем за девяносто секунд, но Джек не думал, что он сможет поверить в шести с половиной фунтового шестнадцатилетнего оборотня.

На секунду Джек даже беспомощно оглянулся на дорогу, но только на секунду. Он был почти способен оставить Вулфа и продолжить путешествие к Ричарду Слоуту и дальше к Талисману в одиночку.

«Что, если я теперь стадо?» — спросил он сам себя.

Но потом он вспомнил о бедных напуганных животных и о Вулфе, который прыгает в воду, чтобы спасти их.

Сарай был пуст. Как только Джек увидел открытую дверь, он понял, что Вулф куда-то делся, но все-таки подошел к сараю через поросшую сорняком тропинку, все еще не веря своим глазам. Раньше Вулф не мог сам пройти и дюжины футов, а теперь он сделал это.

— Я вернулся, — позвал Джек. — Эй, Вулф? Я принес замок.

Он понимал, что говорит сам с собой, и это подтвердил первый же взгляд, брошенный внутрь сарая. Его рюкзак лежал на маленькой деревянной скамейке, рядом лежала стопка пыльных журналов за 1973 год. В одном углу деревянного, лишенного окон, сарая лежал ствол дерева, как будто кто-то хотел распилить его на дрова, да позабыл. Больше в нем не было ничего. Джек обернулся и беспомощно поглядел на склоны оврага.

Там и сям, посреди сорняков виднелись старые шины, обрывки каких-то старых бумаг, облупившийся бело-голубой автомобильный номер штата Коннектикут, бутылки из-под пива с выцветшими этикетками… и нигде не было Вулфа. Джек рупором приложил руки к губам.

— Эй, Вулф! Я вернулся!

Он не ожидал ответа и не получил его. Вулф ушел.

— Черт, — сказал Джек и упер руки в бока.

В нем боролись противоположные эмоции: возбуждение, облегчение и бешенство. Вулф ушел, чтобы спасти Джеку жизнь — вот что означало его исчезновение. Как только Джек отправился в Дейлвилл, его напарник смылся. Он, должно быть, все это время бежал на своих незнающих усталости ногах и теперь удалился на много миль, ожидая восхода луны. Теперь Вулф может быть где угодно.