Стоянка - Кинг Стивен. Страница 1

Стивен Кинг

Стоянка

(Сразу после заката — 04)

Rest Stop, 2003

Перевод — Сергей Думаков, 2003

Он предполагал, что в какой-то момент между Джексонвиллем и Сарасотой превратился в литературную версию легендарного Кларка Кента в телефонной будке, но не понимал как и почему это произошло. Но, в конце-концов, ничего драматичного в этом нет. Имеет ли все это вообще какое-нибудь значение?

Иногда он говорил себе, что не имеет, что вся эта чепуха с Риком Хардином и Джоном Дикстра просто игра в прятки, так же поступал Арчибальд Блоггерт (или как там его настоящее имя), писавший под именем Кэри Гранта. Или Эван Хант (которого, между прочем, при рождении нарекли Сальваторе Черт-те-знает-как), более известный как Эд Макбейн. Или Дональд Уэстлэйк, который писал «крутые» детективы и предпочитал называться Ричардом Старком. Или К. К. Константин, который на самом деле… ну, пока никто не знает, кто он на самом деле, не так ли? Также дело обстоит и с таинственным мистером Трэйвеном, написавшим "Сокровище Сьерра-Мадре". Никто не знает, и в этом вся прелесть.

Имя, имя… Да что оно значит?

Кто он, например, во время своих поездок в Сарасоту? Без сомнения, Хардин, когда покидает Пот О'Голд. И, конечно, он Дикстра, когда подъезжает к своему дому, стоящему на Макинтош-Роуд. Но кто он на 75-м шоссе, перебирающийся из одного города в другой под ярким освещением автомагистрали? Хардин? Дикстра? Никто, в конце-концов? Может, на этой магистрали есть волшебное место, где книжный оборотень, получающий огромные гонорары, превращается в безобидного профессора английского языка, специализирующегося на американских поэтах и романистах 20-го века? И как насчет его отношений с богом, налоговой инспекцией и случайными футболистами, имевшими неосторожность записаться на один из двух его курсов?

К югу от Окалы ничего из этого не имело значения. Единственное, что казалось важным — это то, что его мочевой пузырь раздулся до совершенно неприличных размеров. Он превысил свой обычный лимит на две, может, три банки пива в Пот О'Голде, и теперь ему приходится плестись на 65 милях в час. Возможно, «Ягуар» и куплен на деньги от продажи книг Хардина, но все же большую часть жизни он является Джоном Эндрю Дикстрой, и именно это имя увидят полицейские в водительской лицензии, если им вздумается его остановить.

И все же, кто он?

Несомненно, 16 лет назад именно Джон Дикстра приехал в Сарасоту, и с1990 года именно Джон Дикстра преподавал английский в государственном университете штата Флорида. В 1994 году он решил не брать себе на лето учеников, чтобы посвятить это время написанию романа в жанре «саспенс». Это не было его идеей. В Нью-Йорке у него был агент, не из высшего эшелона, конечно, но достаточно честный и предприимчивый, чтобы продать четыре рассказа своего нового клиента (автором числился Дикстра) разным литературным журналам. Агента звали Джек Голден.

Джек как-то заметил, что в рассказах Джека присутствует "высококлассная повествовательная линия" (как предполагал Джонни, так на языке агентов называется сюжет). Еще Голден предложил своему клиенту попробовать написать роман-саспенс на 100 тысяч слов, что могло, по его словам, принести 40 или 50 тысяч долларов.

"Вы можете сделать это летом, если постараетесь", — писал он в письме Дикстре (в то время они еще не перешли на телефонные разговоры и факсимильные сообщения). "Гонорар будет в два раза больше суммы, которую вы могли бы заработать за лето преподаванием. Если собираетесь зарабатывать этим на жизнь, сейчас самое время переходить к чему-то серьезному — а то вдруг в один прекрасный день окажется, что вы женаты, у вас трое детей, и на писательское ремесло времени совсем нет".

В то время на горизонте не было ни одной потенциальной жены (как, впрочем, и теперь), но Дикстра согласился с Джеком: с возрастом шестеренки работают все медленнее. И дело не в жене, и не в детях: его, например, одолевал Соблазн Кредитных Карточек. Кредитные Карточки были для Дикстры символом Нормальной Жизни.

Когда в январе 1994 пришла пора подписывать летний контракт, он вернул его в департамент неподписанным, с пояснительной запиской: "Я подумал, что мог бы этим летом попробовать написать роман". Ответ Эдди Вассермана был дружеским, но строгим: "Понятно, Джонни, но я не могу гарантировать, что этот контракт будет предложен тебе на следующее лето".

Дикстра имел это в виду, и все же к тому времени у него появилась идея.

Что было еще лучше, у него появился персонаж. Пес — благодаря которому у Дикстры появятся «Ягуары» и дом на Макинтош-Роуд — готов был появиться на свет, благослови господь его сердце убийцы.

В свете фар сверкнул дорожный знак: белая стрелка на синем фоне. Впереди был поворот налево. Дорожное покрытие походило на киношную декорацию — спасибо галогеновым фарам. Он включил левый поворотник и сбавил скорость до 40 миль в час: дорога шла под уклон.

Чуть дальше по курсу была развилка: грузовики направо, парни в «Ягуарах» прямо. В пятидесяти ярдах за развилкой находилась придорожная стоянка — туалет и пара продуктовых автоматов, невысокое здание, построенное из бежевого шлакобетона. В ночи оно тоже выглядело странной декорацией, интересно, что бы это могло быть в кино? Может, центр управления ракетным комплексом? Вполне, почему нет. Центр управления ракетным комплексом, затерянный в глуши, с командующим, который страдает каким-нибудь прогрессирующим психическим заболеванием. Везде ему мерещатся русские, русские лезут изо всех щелей… или пусть лучше это будут террористы Аль-Каиды, сейчас это более актуально, в наши дни русские не то что раньше, максимум — потенциальные продавцы наркотиков или сутенеры. А вот палец этого парня по-прежнему зудит, ему по-прежнему хочется нажать на красную кнопку, и…

И он хотел по-маленькому, поэтому отложим на время работу писательской мысли, ага, спасибо большое. Кроме того, в историях вроде этой нет места Псу. Пес был урбанистическим воином, как Дикстра выразился в Пот О'Голд прошлым вечером — изящная фраза, крыть нечем. И, тем не менее, в идее с сумасшедшим воякой что-то было. Привлекательный персонаж — мужчины таких обожают, особенно если со стороны кажется, что он абсолютно нормален.

На стоянке виднелась всего одна машина — неудивительно, учитывая время суток — одна из тех, что всегда развлекали его, похожая на драндулеты, в которых разъезжали гангстеры тридцатых годов.

Он припарковался в четырех или пяти квадратах от нее, заглушил мотор, оглядел парковку, прежде чем выходить. Он не первый раз останавливался здесь, как-то раз он был и напуган, и приятно поражен одновременно, увидав огромного, неуклюжего аллигатора, который перебирался через пустынную дорогу. Животное было похоже на упитанного бизнесмена в летах, спешащего на важную встречу.

Но сейчас он не заметил ни одного аллигатора поблизости, только этот старый автомобиль, поэтому вышел из машины и пижонским жестом — не оборачиваясь, через плечо — поставил ее на сигнализацию. «Ягуар» послушно пискнул и мигнул на прощание фарами, на секунду писатель увидел свою тень на асфальте… только чья эта тень? Дикстры? Хардина?

Это тень Джонни Дикстры, решил он. Хардин сейчас далеко, в 40 или 50 милях позади. Но прошлый вечер достался ему, Хардину, и он произнес прекрасную речь на презентации после ужина. Речь заканчивалась обещанием наслать Пса на каждого, кто не внесет щедрый благотворительный взнос в пользу организации, публикующей аудиоварианты книг и статей для слепых школьников.

Он пересек парковочную площадку и подошел к постройке, каблуки его ковбойских ботинок поцокивали. Джон Дикстра никогда бы не появился на публике в полинявших джинсах и ковбойских ботинках, особенно если ему предстояло сказать речь, однако Хардин был сделан из другого теста. Хардину, в отличие от нервничающего Дикстры, было плевать, что о нем подумают окружающие.