Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори. Страница 37

– Я сразу же удвоил число людей в патруле, – заверил меня капитан Неоле. – У вас будут еще какие-нибудь распоряжения, сэр?

– Нет. Сохраняйте бдительность.

– Слушаюсь, сэр.

– Мы будем в доме. Если случится еще что-нибудь, сразу зовите нас.

Неоле отсалютовал. Я поманил Эйбера и развернулся к дому. Расправив плечи и высоко держа голову, я медленно пошел по саду среди деревьев-уродцев. Очевидно, заклятия Эйбера с треском провалились и теперь врагам виден каждый наш шаг. Что ж, пусть любуются! Пусть видят, что меня ни капельки не расстроила смерть Реаллы! Похоже, обитатели этой страны думали только о ненависти, жестокости и смерти. Сначала Хельда в Илериуме, теперь здесь, в Запределье, – Реалла. Враги слишком много отняли у меня. Пора было положить этому конец.

– Оберон, – послышался у меня за спиной голос Эйбера. – Прости. Мне очень жаль.

– Мне тоже, – прошептал я.

Я взглянул на снующие по небу тучи, на громаду дома, из каждой трещинки которого сочились болезненно-яркие краски. В это мгновение я понял, что смерть моих любимых не останется без возмездия. Если даже на это уйдет вся моя жизнь, я найду и уничтожу любого, кто участвовал в этом заговоре, от самых величайших из лордов Хаоса до самых последних из их прихвостней.

Я глубоко вдохнул, и вдруг мне все стало ясно. «Дерзко. Отважно. Неожиданно». Наш таинственный враг пока опережал нас. Но это должно было измениться. С этих пор нам следовало перестать реагировать и начать действовать. Если Ульянаш и его покровители хотели драки, они получат драку. Я им такую драку устрою! Я одержу победу... или паду в бою.

– Достань свои Карты, – сказал я Эйберу, когда мы вошли в дом. – Принеси их в библиотеку.

– Зачем? Почему?

– Потому, – сказал я, – что мы с тобой сейчас будем заняты по уши. Ты представишь меня всем и каждому, как нового наследника Дворкина, который явился во Владения Хаоса, чтобы пройти Логрус и предъявить свои наследные права.

– Но ты не можешь...

– Неужели?

Эйбер кивнул.

– Имеешь право.

– Подыграй мне. Продай меня им. Мое имя должно быть у всех на устах. Все должны узнать, кто я такой, еще до конца дня!

– Ты сошел с ума! – выпалил Эйбер, ошарашенно глядя на меня.

– Не исключено. – Я поджал губы и улыбнулся. – Первым делом в мою честь должен быть устроен прием у... Не знаю, у кого. У кого-нибудь, кого ты хорошо знаешь и кому доверяешь.

– Кто это? – требовательно вопросил мой брат.

– Не имеет значения. – Я небрежно махнул рукой. – Выбери, кого хочешь. Кого угодно. Позаботься о том, чтобы они согласились. Отказов не принимай.

– Но отец...

– Не имеет с этим ничего общего, – не дал я договорить Эйберу. – Я хочу, чтобы нынче же вечером меня увидели все, кто имеет хоть какой-то вес во Владениях Хаоса. Мне нужно, чтобы все они – от самого важного вельможи до ничтожнейшего из слуг – знали о том, что я прибыл сюда... и что я их не боюсь!

– Это не самый мудрый шаг.

– Мудрый? – Я расхохотался. – Если боишься жить, значит, ты уже труп!

– Ну, значит, я труп, – пробормотал Эйбер.

– О, нет! – Я схватил его за локоть и подтолкнул к лестнице. – Ты только что проснулся, дорогой мой братец. Мы все тут слишком долго спали. Я не намерен сидеть в четырех стенах и ждать, когда меня настигнет смерть. Пора шевелиться. Пора топать ножками ко двору короля Утора. Напомним о себе... и обо всем нашем семействе.

– Не понимаю... – озадаченно помотал головой Эйбер.

– И не надо. Предоставь все мне. А теперь давай, скорее тащи сюда Карты! Поторопись! До вечеринки нам надо переделать еще уйму дел.

Видимо, мой энтузиазм оказался заразительным. Эйбер шумно вдохнул, выдохнул и помчался наверх, перескакивая через три ступеньки.

Нам понадобятся новые союзники вместо тех, которых растерял отец. Если Ульянаш умел обзаводиться дружками, то почему бы и мне этим не заняться? Новые друзья, новые сторонники... да, я смог бы сыграть в эту игру. И победить смог бы.

ГЛАВА 20

– Ты сам понимаешь, – со вздохом проговорил Эйбер, – что твой план не сработает.

– Это почему же? – поинтересовался я.

Мы сидели в библиотеке, в окружении книг и пергаментных свитков. Эйбер принес из своей комнаты большую, украшенную изысканной резьбой шкатулку, битком набитую волшебными Картами. На многих из них были изображены люди и пейзажи, которых я никогда прежде не видел. Люди в большинстве своем, как заверял меня Эйбер, были нашими дальними родственниками – двоюродными сестрами и братьями, дядьями и тетками, а также дедами и бабками по линии разнообразных браков нашего отца. Эйбер рисовал их портреты на протяжении многих лет и хранил у себя в комнате – так, на всякий случай.

– Кто это такой? – спросил я, взяв Карту с изображением импозантного мужчины с усами и бородой. Его глаза чем-то напоминали глаза Фреды.

– Владиус Инфенум, – ответил Эйбер. – Дед Изадоры по материнской линии. Скорее всего, его уже нет в живых.

– Убит?

– Собственной женой. – Эйбер вытащил из шкатулки другую Карту, с изображением худющей дамы с торчащими изо рта клыками. – Полюбуйся: леди Ланара Доксара де Фенетис. Думаю, она нам подойдет.

– А она кто такая?

Я старательно рассматривал портрет, пытаясь при этом не слишком сосредоточиваться на изображении, чтобы нечаянно не войти в контакт с этой «красоткой». Маленькие черные глазки леди Ланары смотрели так алчно, что от этого взгляда становилось не по себе.

– Наша двоюродная бабка. Старшая сестра матери отца.

– Точно. Ты как-то рассказывал мне о ней. Это она научила тебя рисованию, верно?

– Угу.

– И что, у нее большие связи?

– Когда-то были весьма обширные, – ответил Эйбер. – Она отказалась от светских утех лет десять назад, в связи с тем, что ее здоровье пошатнулось... хотя лично я думаю, это была всего лишь отговорка. Просто-напросто приглашаемые ею гости обожали подолгу задерживаться в ее доме и поедали все припасы. При дворе ее по сей день хорошо помнят, и я так полагаю, перерыв в светской жизни ей самой уже порядком прискучил, так что она может и не отказаться помочь тебе. Она всегда высоко ставила семейные отношения. – Мой брат любовно улыбнулся. Он явно питал к двоюродной бабке теплые чувства. – В свое время она была великой художницей и иногда давала мне уроки...

– А я думал, в этом следует винить отца.

– Я унаследовал его талант. Тетушка Лан обучила меня тому, как этим талантом пользоваться. Она всегда говорила, что я ее любимый внучатый племянник. А папаша меня с большей охотой утопил, чем стал бы чему-нибудь обучать.

– Послушать тебя, так она просто идеально подходит для осуществления наших целей, – встрял я, не дав Эйберу сменить тему и начать жаловаться на отца. Что-то он в последнее время слишком часто стал сбиваться на подобное нытье. – Попробуй-ка вызвать ее и спросить, как она посмотрит на такое предложение.

А ведь могло, могло получиться. Определенно было нечто пикантное в том, чтобы выудить стареющую даму из небытия и вернуть в высший свет. И те, кто в противном случае могли бы отказаться от подобного приглашения – то есть от знакомства с каким-то выскочкой – в данной ситуации запросто явились бы в гости к нашей двоюродной бабке только для того, чтобы поглазеть на нее.

Эйбер взял Карту, ушел в дальний угол библиотеки и пристально уставился на портрет. Я тихонько подошел, заглянул через плечо брата, и увидел, как изображение старухи подернулось рябью и зашевелилось. Ее волосы подернулись сединой, клыки пожелтели, кожа стала морщинистой, как изюмина.

– Тетушка Лан! – воскликнул мой брат. – Это твой внучатый племянник Эйбер. Могу я заглянуть к тебе на несколько минут?

Старуха что-то ответила Эйберу – что именно, я не разобрал, но мой брат потянулся к ее портрету. Не успел я и глазом моргнуть, как Эйбер исчез и унес с собой Карту.

Я уселся в кресло и стал с нетерпением ждать, надеясь, что мое ожидание не будет долгим. Было у меня такое чувство, что наши враги не станут сидеть сложа руки, и глядеть, как мы готовимся к тому, чтобы сделать ответный шаг. Миновало минут десять, и я вдруг ощутил покалывание в затылке. Это означало, что кто-то пытается связаться со мной через Карту. «Наверное, это Эйбер», – подумал я, раскрыл свое сознание и устремил взгляд в пространство.