Темная Башня - Кинг Стивен. Страница 70

— Роды говорят…

Финли скривился, словно голову прострелила боль.

— Давай только не будет касаться того, о чем говорят Роды. Не могу поверить, что ты до такой степени не уважаешь мое здравомыслие… да и свое тоже. Их мозги гниют быстрее, чем кожа. Что же касается Волков, позволь мне высказать радикальную идею: неважно, где они и что с ними случилось. Имеющегося у нас стимулятора достаточно для того, чтобы закончить порученное нам дело, а это все, что меня волнует.

Глава службы безопасности несколько мгновений постоял на ступенях, которые вели на крыльцо Дамли-Хауз.

Он смотрел вслед двум мужчинам на одинаковых велосипедах и задумчиво хмурился.

— Бротигэн доставил нам массу хлопот.

— Не то слово! — Пимли невесело рассмеялся. — Но теперь он будет паинькой. Ему сказали, его близкие друзья из Коннектикута, мальчик Роберт Гарфилд и девочка Кэрол Гербер, умрут, если он попытается взбрыкнуть. Опять же, он начал осознавать, что никому из Разрушителей не интересны его… скажем так, философские идеи, хотя некоторые видят в нем своего наставника, а кое-кто, как этот молодой человек с разжиженными мозгами, который сейчас едет с ним, боготворит. Теперь, во всяком случае, не интересны. И я с ним поговорил после его возвращения. Один на один.

Финли об этом не знал.

— О чем?

— О фактах жизни. Сэй Бротигэн начал понимать, что его уникальные способности уже не играют той роли, что прежде. Потому что в нашей работе мы сильно продвинулись вперед. Оставшиеся два Луча развалятся как с ним, так и без него. И он знает, что в конце будет… смятение. Страх и смятение, — Пимли медленно кивнул. — Бротигэн хочет быть здесь в самом конце, хотя бы для того, чтобы утешить таких, как Стенли Руис, когда разверзнется небо.

— Пошли, давай еще разок взглянем на пленки и телеметрию. На всякий случай.

Бок о бок они поднялись по широким деревянным ступеням на крыльцо Дамли-Хауз.

Два Кан-тои ждали, чтобы проводить ректора и начальника службы безопасности вниз. Как странно, подумал Пимли, что все, и Разрушители, и персонал Алгул Сьенто, с легкой руки Бротигэна стали называть их «низшими людьми». «Говоря об ангелах, слышишь, как хлопают их крылья», — могла бы сказать любимая мамуля Прентисса, и Пимли полагал, если в последние дни этого реального мира и были настоящие зверолюди, то кан-тои соответствовали этой категории даже в большей степени, чем тахины. У того, кто видел их без этих необычных живых масок, возникало впечатление, что они — тахины, только с головами крыс. Но, в отличие от истинных тахинов, которые воспринимали челов (за редкими исключениями, к которым относился и Пимли), как низшую расу, кан-тои поклонялись человеческому образу, как божеству. Они носили маски, чтобы в большей степени походить на это самое божество? На эту тему они предпочитали не говорить, но Пимли полагал, что нет. По его разумению, они верили, что становятся людьми, — вот почему, первый раз надевая маску (последние были живыми, их выращивали, а не изготавливали), они брали и имя челов, чтобы дальше жить по их образу и подобию. Пимли знал, они верили, что каким-то образом заменят человеческих существ после Падения… хотя, как они могли в такое верить, он и представить себе не мог, не то, чтобы понять. После Падения осталась бы только жизнь небесная, в этом не могло быть сомнений у любого, кто читал книгу Откровений note 39 … а Земля?

Возможно, появилась бы какая-нибудь новая Земля, но в этом уверенности у Пимли не было.

Два охранника, тоже кан-тои, Биман и Трелоуни, стояли в конце коридора, на посту у лестницы, которая вела в подвал. Для Пимли все кан-тои, даже со светлыми волосами и хрупкого телосложения, почему-то напоминали киноактера 1940-х и 50-х годов, Кларка Гейбла note 40 . У них у всех были такие же толстые, чувственные губы и оттопыренные уши. И потом, если приглядеться к ним внимательнее, можно было увидеть морщинки на шее и за ушами, где маски челов сворачивались в поросячьи хвостики и уходили в волосатую, зубастую плоть, уже их собственную (нравилось им это или нет). И глаза. Их со всех сторон окружала шерсть, поэтому, опять же, присмотревшись внимательно, не составляло труда увидеть, что глазницы на самом деле являлись дырами в уникальных масках из живой материи. Иногда можно было услышать, как дышат эти маски, что Пимли находил странным и даже отвратительным.

— Хайл, — приветствовал их Биман.

— Хайл — приветствовал их Трелоуни.

Пимли и Финли ответили на приветствие, поднеся кулак ко лбу, а потом Пимли первым спустился по лестнице. В нижнем коридоре, проходя мимо надписей: «МЫ ВСЕ ДОЛЖНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ СООБЩА, ЧТОБЫ СОЗДАВАТЬ ПОЖАРОБЕЗОПАСНУЮ СРЕДУ» и «ДА ЗДРАВСТВУЮТ КАН-ТОИ», -Финли едва слышно прошептал: «Они такие странные».

Пимли улыбнулся и хлопнул его по плечу. Вот почему ему так нравился Финли из Тего: как Айк и Майк, они думали одинаково.

6

Большую часть подвала Дамли-Хауз занимало большое помещение, заставленное разнообразным оборудованием. Далеко не все оно работало, а часть работающих приборов и машин они не использовали (хватало и таких, функции которых оставались для них тайной за семью печатями), но они прекрасно освоили систему наблюдения и телеметрию, которая замеряла дарки: единицы расходуемой психоэнергии. Разрушителям строго запрещалась использовать сверхъестественные психические способности за пределами Читальни, да и не все могли это делать. Многие напоминали мужчин и женщин, которые могли справить нужду только в туалете и нигде больше, не могли облегчиться без визуального стимулятора, который говорил им: да, все в порядке, ты в туалете, можешь приступать к делу. Некоторые, как малые дети, еще не приученные к горшку, не могли предотвратить случайные выбросы психоэнергии. Обычно это приводило к тому, что у кого-то сотрудников, который чем-то им досадил, начинала болеть голова, или на Молле переворачивалась одна из скамеек, но люди Пимли вели тщательное наблюдение за Разрушителями, и «целенаправленные» выбросы наказывались, сначала легко, при повторениях все более сурово. На сей счет Пимли нравилось говорить новичкам (в те давние дни, когда новички еще появлялись): «Будьте уверены, ваш грех вас выдаст». У Финли была еще более простая заповедь: «Телеметрия не лжет».