Томминокеры - Кинг Стивен. Страница 12
Гард покачал головой. - Погода изменилась в тот день, когда ты пошла на похороны той женщины, Бобби. Я помню. Было ясно и ветрено. Тогда с тобой и приключилась эта невероятная, по-твоему, вещь - ты получила солнечный удар после всей этой жары и духоты.
- Все изменилось. "Превращение" ускорилось.
- Неужели они все умрут? - удивился Гарденер. ВСЕ они? Или только ты и твои друзья, Бобби? Те, кто вынужден носить сейчас грим?
- Я слышу сомнения в твоей голове. Гард, - сказала Бобби. Это прозвучало наполовину раздраженно, наполовину забавно.
- В чем я сомневаюсь, так это в том, что все это может действительно произойти, - сказал Гарденер. - На хер. Пошли. Копай, детка.
3
К трем часам Гард увидел круглый желобок, который был примерно шесть футов в диаметре. Как крышка канализационного люка. И здесь был знак. Он смотрел на него, удивляясь, но, наконец, он должен был дотронуться до него. Теперь музыка в его голове звучала громче как утомительный протест или утомительное предупреждение - предупреждение убраться от этой вещи, пока ее защита не утратит силу полностью. Но ему было нужно дотронуться до него, убедиться в его реальности.
Передвигая пальцы по этому, почти китайскому символу, он думал: Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Что он означает? НЕ НАРУШАТЬ ГРАНИЦУ? МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ? Или, может быть, это плагиат, чужая версия ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ?
Он был вдавлен в металл корабля, как барельеф. Простое прикосновение вызвало серию суеверных страхов, которые он никогда не испытывал до этого момента; он бы рассмеялся, если бы шесть недель назад кто-нибудь сказал ему, что он может ощущать подобное - как пещерный человек, наблюдающий затмение солнца, или средневековый крестьянин, глядящий на появление того, что в конце концов стало известно как комета Галлея.
Создание, жившее под светом другого солнца, придумало этот знак. Я, Джеймс Эрик Гарденер, родившийся в Портленде, штат Мэн, Соединенные Штаты Америки, Западное полушарие Земли, прикасаюсь к символу, придуманному и созданному Бог знает каким живым существом на расстоянии в страшно подумать сколько световых лет. Боже мой, Боже мой. Я дотрагиваюсь до иного разума!
Мы действительно входим внутрь? Он почувствовал, что его нос снова стал кровоточить, но даже это не смогло заставить его убрать руку от символа; кончики его пальцев непрерывно блуждали по его гладкой, непознаваемой поверхности.
Точнее, собираешься ли ты ПОПРОБОВАТЬ войти внутрь? Даже зная, что это может - и, возможно, так и сделает - убить тебя? Ты вздрагиваешь всякий раз, когда дотрагиваешься до этой штуки; а что может произойти, если ты будешь настолько глуп, чтобы войти внутрь? Оно может заставить эту чертову твою стальную пластину вибрировать с какой-нибудь частотой, и твоя голова разлетится на части, как гнилая репа от пластинки динамита.
Не слишком ли ты о себе беспокоишься для человека, который не так давно был на грани самоубийства, а, дружочек? Он подумал и ухмыльнулся назло себе. Он убрал пальцы от символа, потряс ими, чтобы избавиться от дрожи, как будто стряхивал здоровую соплю.
Гарденер расхохотался в голос. Это был странный звук для дна этой глубокой щели в земле.
- Что смешного? - тихо спросила Бобби. - Что смешного, Гард? Хохоча еще громче, Гарденер ответил:
- Все. Все это.., что-то другое. Я полагаю, над этим надо смеяться или сойти с ума. Въехала?
Гарденер хохотал, пока слезы не покатились по его щекам, и некоторые из них были кровавыми, но он не заметил этого. Бобби заметила, но Бобби не потрудилась сказать ему.
4
Для того, чтобы полностью расчистить проход к люку, им потребовалось еще два часа. Когда они закончили, Бобби протянула Гарденеру грязную, измазанную в косметике руку.
- Все? - спросил Гарденер, пожимая ее.
- Все, - сказала Бобби. - Мы закончили раскопки. Мы сделали, Гард.
- Да?
- Да. Завтра мы войдем внутрь. Гард.
Гард, ничего не говоря, взглянул на нее. Его губы пересохли.
- Да, - сказала Бобби и кивнула, как будто Гард спросил. - Завтра мы войдем внутрь. Иногда мне кажется, что я начала это миллион лет назад. Иногда - как будто это началось вчера. Я споткнулась об это, я увидела это и ощупывала это своими пальцами и разрывала землю. Это было начало. Один палец проткнул эту грязь. Это конец.
- Вначале была другая Бобби, - сказал Гарденер.
- Да, - медленно проговорила Бобби. Она подняла глаза, и слабая вспышка юмора появилась в ее глазах.
- И другой Гард.
- Да. Да, я думаю, ты понимаешь, что, если я войду, это, возможно, убьет меня, но я собираюсь предоставить этому такой шанс.
- Это не убьет тебя, - сказала Бобби.
- Нет?
- Нет. А сейчас давай убираться отсюда. Мне нужно еще многое сделать. Я буду сегодня ночью в сарае.
Гарденер твердо посмотрел на Бобби, но она глядела вверх на опускающийся ремень механического подъемника.
- Я там понастроила кое-чего, - сказала Бобби. Ее голос звучал мечтательно. - Я и остальные. К завтрашнему дню будет готово.
- Они будут с тобой сегодня, - сказал Гарденер. Это не было вопросом.
- Да. Но сначала я должна привести их сюда, чтобы они посмотрели на люк. Они ., они тоже ждали этого дня. Гард.
- Держу пари, что так, - сказал Гарденер. Ремень опустился. Бобби обернулась и, прищурившись, взглянула на него. - Что это ты имеешь в виду, Гард?
- Ничего. Абсолютно ничего.
Их глаза встретились. Теперь Гарденер ясно ощущал, как она пытается проникнуть в его мозг, докопаться, и он вновь почувствовал, что его тайные знания и тайные сомнения прячутся и скрываются как опасное сокровище.
Он умышленно подумал: "убирайся из моей головы, Бобби, тебя сюда никто не звал".
Она отшатнулась, как будто получила пощечину, но на ее лице был слабый стыд, будто Гард застал ее подглядывающей за чем-то, за чем ей не следовало подглядывать. Что-то человеческое в ней еще осталось в таком случае. Это успокаивало.
- Конечно, приведи их сюда, - сказал Гард. - Но когда придет время открыть это, Бобби, это будем только ты и я. Мы раскопали эту херовину, и мы войдем в эту херовину первыми. Ты согласна?
- Да, - сказала Бобби. - Мы войдем первыми. Только вдвоем. Никаких духовых оркестров, никаких парадов.