Томминокеры. Трилогия - Кинг Стивен. Страница 36

По многолетней привычке он подставил лицо под воду. В этой колонке вода всегда грелась так долго, что перед умыванием можно было успеть выпить чашку кофе и выкурить сигарету. И это было неплохо.

Ай!

Вскрикнув, он отдернул руку от воды.

Гарденер приблизил ошпаренную руку ко рту и смотрел, как вода вытекает из крана. Низко висящее на задней стенке комнаты зеркало уже запотело. Он отодвинулся, повернул ручку крана, заткнул раковину, налил немного горячей воды, добавил побольше холодной. Подушечка большого пальца левой руки немножко покраснела.

Он открыл шкафчик и перебрал вещи, пока не нашел бутылочку валиума с этикеткой, на которой стояла его собственная фамилия. Если состояние улучшается со временем, то это должно быть значительное улучшение, подумал он. Все еще полная. Что бы Бобби ни использовала, это наверняка было нечто противоположное валиуму.

Но этого он тоже не хотел. Ему нужно было то, что находилось за лекарством, если оно там было…

И — есть!

Он вытащил обоюдоострую бритву и пачку лезвий. И с грустью увидел слой пыли на бритве — она была здесь с тех пор, как он брился по утрам при Бобби. По крайней мере, хоть не выбросила, подумал он. Это было бы еще хуже, чем пыль.

Бритье улучшило его настроение. Он остановился на этом. Сконцентрировался, пока его мысли бежали своим чередом.

Он закончил, поставил позади валиума все принадлежности для бритья и вытерся. Затем он взглянул задумчиво на кран с красной шишечкой на конце и решил спуститься в подвал взглянуть, как она усовершенствовала титан.

Он прошел на кухню, подумал, что действительно хорошо себя чувствует, особенно сейчас, когда боль в спине и шее от проведенной ночи в кресле-качалке у Бобби начала уходить. Мы, похоже, не из тех ребят, что запросто засыпают сидя — он слегка усмехнулся над собой. Ты, пожалуй, лучше сечешь в кипятильниках, дружок, так?

Но это были еще цветочки по сравнению со вчерашними насмешками над самим собой. Единственное, что он постоянно забывал в угаре похмелья и чудовищной депрессии после выпивки, было ощущение возрождения, которое приходило после. Вы могли проснуться однажды, понимая, что вы не запустили яда в систему ни вчера… ни неделю… ни даже целый месяц назад и чувствуете себя действительно хорошо.

То, чего он боялся — приступ гриппа или даже пневмонии, тоже ушло. Горло уже не болело, нос не заложен, нет лихорадки.

Одному Богу было известно, что он был отличной мишенью для инфекции, после того как он восемь дней беспробудно пил и провел ночь в жутких условиях и наконец прихромал обратно в Мэн босиком в шторм. Но все это прошло за ночь. Иногда и Бог был благосклонным.

Он помедлил посреди кухни. Его улыбка медленно сползла, и появилось мгновенное чувство легкого беспокойства — вернулись фрагменты сна

(радиопередача вечером… Что-то заставило его выздороветь к утру)

и затем исчезло снова, побледнело. Он забыл это, довольный тем, что чувствует себя хорошо и Бобби выглядит все лучше и лучше. Если Бобби не встанет в десять, то самое позднее пол-одиннадцатого он разбудит ее. Если Бобби почувствует себя лучше, и заговорит более разумно, то отлично. Они смогут обсудить, что это там случилось с ней (что-то действительно случилось, Гарденер думал, находясь в рассеянном любопытстве, получила ли она какие-нибудь ужасные известия из дома… бюллетень, что несомненно должна была послать сестра Энн). Они бы вышли прогуляться… Даже если бы она все еще немного походила на еле двигающуюся Бобби Андерсон, что приветствовала его прошлым вечером. Гарденер собирался позвать врача, хотела этого Бобби или нет.

Он открыл дверь подвала и нащупал рычаг старого медного выключателя на стене. Он сам прикреплял его. Выключатель был тот же. Света не было.

Вместо жиденькой струйки света от двух 6-ваттных лампочек, что с незапамятных времен составляли единственный источник света у Бобби в подвале, в помещение хлынул поток яркого белого света. Это выглядело, как огни, в отделе магазина. Гарденер пошел вниз, пытаясь нащупать расхлябанные перила, но Обнаружил толстые и прочные вместо старых. Они были прочно прикреплены к стене латунной арматурой. Некоторые ступеньки, которые определенно разболтались, тоже были заменены.

Гарденер достиг самого низа и огляделся вокруг. Его потрясли неожиданно сильные ощущения — это был почти шок. Слегка пахло плесенью.

Она похожа на женщину на грани истощения, кроме шуток. Ходит по зазубренному краю. Она не могла точно вспомнить, когда она спала последний раз. Неудивительно. Я слышал о домашних усовершенствованиях, но это смешно. Она не могла это все сделать, хотя… Все-таки могла? Конечно, нет.

Но Гарденер подозревал, что она все-таки это каким-то образом сделала.

Если бы Гарденер проснулся здесь, как на волнорезе, забыв о прошлом, он мог бы и не понять, что находится в подвале Бобби, несмотря на то, что был здесь когда-то ранее. Только разум ему подсказывал, что это так, потому что он пришел сюда из кухни Бобби.

Затхлый запах не исчез совершенно, но уменьшился. Грязный пол подвала был чистым и опрятным.

Это следовало сделать, если вы планируете проводить много времени в подвале. Андерсон заменила старую землю и увлажнила пол. Гарденер полагал, что именно поэтому здесь такой влажный воздух.

Освещение было подвешено над головой. Арматура свисала со старых брусьев, рядом с цепями и множеством другой латунной арматуры. Они светились в темноте. Кроме того, были приспособления и на рабочем столе, все по парам, все блестело ярко. Гарденер подумал: как в операционной. Он прошелся взглядом по столу. Новому рабочему столу Бобби.

У Андерсон всегда был обычный кухонный стол, покрытый грязной бумагой. Он освещался рабочей лампой и был завален инструментами, многие из которых были в очень скверном состоянии, и пластмассовыми коробками со скрепками, болтами и прочей дребеденью. Это была маленькая мастерская женщины, которая не была спецом по части мелкого домашнего ремонта.

Теперь старый кухонный стол был убран и заменен тремя длинными светлыми столами, на которых обычно раскладывают печенье во время церковных распродаж. Столы были поставлены вдоль левой стороны подвала от стены до стены, как бы составляя один длинный стол.

Здесь было различное оборудование, инструменты и отдельные мотки проволоки — толстой и тонкой, кофейные коробки, полные штифтов, скоб, крюков, задвижек, скрепок — дюжинами каждый предмет. Или сотнями.

Затем еще были батарейки.

Под столом лежали картонки с огромными коллекциями батареек долгоживущих, все в своих коробках: девятивольтовые, пальчиковые, плоские, самые разные. Сколько же сотен долларов стоит все это, подумал Гарденер. И еще сколько-то разбросано на полу.

Какого, собственно, черта…

Изумленный, он шел вдоль стола, словно человек, оценивающий товары и решающий — брать или не брать. Похоже, Бобби сделала несколько изменений сразу… и Гарденер не был уверен, что понимает, в чем состоят многие из них. Остановившись взглядом на середине стола, Гарденер увидел большую квадратную коробку с панелью, на ней 18 различных кнопок. Возле каждой кнопки надписи названия популярных песен: «Капли дождя падают мне на голову», «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Песня Лары» и т. д. Далее лежала инструкция, которую Гарденер аккуратно взял со стола и прочитал. Единственный и неповторимый звонок с серебристым звуком (сделано в Тайване).

Гарденер не представлял себе, зачем Бобби дверной звонок со встроенными программами различных песен. Неужели ей казалось, что Джо Полсону будет приятно слушать «Песенку Лары», когда он с покупками подходит к двери. Но это было еще не все. Гарденер, на худой конец мог бы понять назначение дверного звонка с серебряным звуком, но при чем здесь Бобби? И к тому же, эта вещь размером с маленький чемоданчик, казалось, находится в процессе разработки.

Полдюжины проводков — 4 тонких, 2 потолще, лежали между радио (его инструкция также лежала аккуратно на столе), и разобранным серебристым звонком.