Правь Амбером! - Бетанкур Джон Грегори. Страница 25

Два дня я прятался, смотрел, что происходит, и старался не привлекать к себе внимания. Грозовое небо продолжало демонстрировать необычайно зрелищные световые эффекты. Земля то и дело содрогалась.

Следующие несколько дней я пытался связаться с членами семьи. Мне удалось дотянуться до Коннера и Фреды. Коннер с Титусом благополучно укрылись в замке их дяди Кленгару, и наихудшие бури этот замок обошли. Фреда же спряталась у одной из своих тетушек. Никто из них не смог забрать меня к себе, так что я оказался в затруднительном положении. Тени исчезли, наш дом был разрушен, а адские твари разыскивали всех нас, так что у меня не было особого выбора.

В конце концов я в отчаянии вернулся домой. Наш дом был разорен; то, чего не разломали прислужники Утора, доконала буря. Стены расплавились, крыша раскололась, и дом превратился в бесформенную груду оплавленного камня, дерева и стекла. От главного здания уцелела всего одна стена, да и в той самая высокая часть не превышала шести футов.

Некоторое время я обшаривал руины, но не нашел там ничего полезного. Все пришло в полнейшую негодность.

Я нашел убежище в одном из маленьких сторожевых постов, пристроенных в свое время к стенам поместья. Каким-то чудом караулка оказалась нетронутой – хотя я не мог сказать того же о людях, чьи тела лежали внутри. Их обезглавили и оставили тела гнить на потолке. Я вытащил их на улицу, и они уплыли в небо. Так мне удалось избавиться от большей части вони.

Я прожил там примерно с неделю, прячась и ожидая, что меня вот-вот обнаружат. При помощи Логруса я таскал себе еду и питье – а также книги и все, что мне требовалось для комфорта, – из соседних Теней. Я по несколько раз вдень разговаривал с Фредой. Один раз я дотянулся до Коннера; тот сказал, что боится, что они с Титусом проживут недолго... Обитатели дядиного замка стали как-то странно на них посматривать, умолкать, когда кто-нибудь из них входил в комнату, или просто отказываться беседовать с ними или вместе садиться за стол. Он сказал, что они обвиняют отца в этих бурях. Коннер не знал, что ему делать и куда податься.

Конечно, я предложил им обоим присоединиться ко мне, но Коннер не пожелал и слушать об этом. Он презрительно заявил, что лучше умереть, чем жить, словно животное.

Бури не утихали. Но каждая была чуть-чуть послабее предыдущей. К счастью, ни одна из них не разразилась поблизости от меня, и я наблюдал за ними в относительно комфортных и безопасных условиях.

Прошло две недели. Чудовищные теневые бури прекратились; теперь до нас долетали лишь небольшие шквалы. Когда я попытался дотянуться до Коннера, то не почувствовал вообще никакого отклика. Фреда сказала мне, что она боится даже нос высунуть из тетушкиного дома. Накануне ее чуть не растерзала разъяренная толпа.

Это был наш последний разговор с ней. На следующий день мне уже не удалось до нее дотянуться. Я предположил, что ее тоже убили или арестовали, как Коннера. Я вполне мог оказаться следующим.

Прошла еще неделя. Одиночество в конце концов доконало меня. Я не мог всю оставшуюся жизнь прятаться в развалинах. Надо было выбраться отсюда и выяснить, что произошло.

Смена облика всегда давалась мне нелегко, но я изменил внешность, насколько смог. Замаскировавшись под старика, я вернулся во Владения Хаоса, чтобы хоть что-нибудь разузнать.

Когда я добрался туда, там царило странное настроение: тревога и беспокойство, но сильнее всего был страх. Люди на улицах и площадях собирались небольшими группками, о чем-то переговаривались и настороженно оглядывались. Я ожидал, что вот-вот появится стража или солдаты и разгонит их, но ничего такого не произошло.

Я шел и невольно отмечал разрушения. Многие дома обрушились из-за землетрясений и бурь. Огромные камни – такие обычно встречаются только в самых глухих уголках Хаоса – возвышались среди руин, словно пасущиеся коровы среди травы. Женщины плакали, а мужчины разбирали развалины, пытаясь отыскать засыпанных родственников.

Я медленно шел через Владения, время от времени останавливаясь, когда до меня доносились обрывки интересных разговоров. Похоже было, будто все твердят одно и то же.

«Дворкин предал Хаос».

«Сколько еще бурь нашлет Дворкин, чтобы уничтожить нас?»

«Дворкина необходимо остановить».

По мере того как я приближался ко дворцу, тон этих разговоров менялся. Вместо: «Когда же король остановит Дворкина?» стало звучать: «Король больше не способен защитить нас. Значит, это должен сделать кто-нибудь другой!»

В любое другое время эти слова расценили бы как государственную измену. А теперь почтенные граждане говорили об этом прямо на улицах! Невероятно!

Добравшись до дворца, я обнаружил, что ворота заперты. У всех выходов стояли мрачные стражники с мечами наголо. Я старался не глазеть на них, но они были так заняты наблюдением за толпой, что все равно не заметили бы меня.

Потом я заметил, что по обе стороны от ворот торчат пики, на которые насажены две головы... Мэттьюса и Титуса. Под обеими болтались таблички: «Отродье предателя». У меня похолодело сердце. Должно быть, король Утор казнил их, чтобы утихомирить толпу. Но это не помогло. Все жаждали крови отца. Никакая замена их не устраивала.

И еще я понял, что если меня тут поймают, я вполне могу разделить их судьбу.

Во всяком случае, других ужасных трофеев на воротах не висело. Возможно, Фреда и все прочие все еще были живы и сидели где-нибудь в тюрьме. Мне оставалось лишь надеяться.

Идти мне было некуда, и планов у меня никаких не было, кроме самого простого: остаться в живых. Я зашел в знакомую маленькую таверну и устроился в уголке. Там, потягивая пиво, я с интересом слушал сплетни и разговоры о недостатках и ошибках Утора. Наших родственников не упоминали – никого, кроме отца, но вот его поносили и проклинали постоянно.

Потом посетители принялись рассуждать, что король должен делать – или чего не должен, – дабы защитить Хаос. Некоторые в открытую заявляли, что король Утор должен уступить престол кому-нибудь из своих сыновей.

«Он слишком стар», – сказал какой-то человек.

«Он больше заботится о своих дворцах, чем о своем народе», – сказал другой.