Черный дом - Кинг Стивен. Страница 92

Он улыбается. Появляются зубы, наводящие на грустные мысли, потом исчезают.

– Его предложение? То ли потерялось, то ли поступило слишком поздно. Не повезло. Подряд получил Чикагский Потси. Потом, четыре года спустя, этот парень всплыл здесь, попытался получить подряд на строительство Либертивилля. Только на этот раз я побил его чисто. Без всяких взяток. Через неделю после подписания контракта случайно столкнулся с ним в баре отеля «Нельсон». «Ты – тот парень из Чикаго», – говорит он. «В Чикаго много парней», – отвечаю я. Он испугался. Я это чуял. Тогда я был большим и сильным, мог при необходимости крепко врезать, но в тот момент расслабился. После стаканчика-другого всегда расслаблялся.

«Да, в Чикаго много парней, но только один разорил меня. Я не могу этого забыть, Потси, и я злопамятный».

– В другое время, с другим человеком я бы, возможно, спросил, что будет с его памятью, если он крепко стукнется головой об пол, но с этим я предпочел промолчать. Больше мы не разговаривали. Он вышел. Я не думал, что когда-нибудь увижу его вновь, но время от времени слышал о нем, пока строил Либертивилль. В основном от моих субподрядчиков. Вроде бы он строил себе дом во Френч-Лэндинге. Чтобы поселиться в нем, выйдя на пенсию. Тогда он еще не был глубоким стариком, но все же… Происходило все это где-то в семьдесят третьем, и ему уже перевалило за пятьдесят.

– Он строил дом в этом городе, – уточняет Джек.

– Да. Даже дал ему имя, как принято в Англии. «Березы», «Озерный дом», «Бердсли майнор», вы понимаете.

– Какое имя?

– Черт, я не помню даже фамилии этого ловкача, а ты ждешь от меня названия дома, который он построил! Но одно я помню: никому из моих субподрядчиков этот дом не нравился. О нем ходила дурная слава.

– Дурная?

– Хуже не бывает. Там происходили несчастные случаи. Одному столяру отрезало кисть, когда он хотел почистить циркулярную пилу, и он чуть не умер от потери крови, пока его везли в больницу. Еще один человек упал с лесов, и его парализовало. Руки и ноги. Представляешь себе?

Джек кивает.

– Говорили, что в доме поселились призраки, еще до того, как его построили. Если я только не ошибаюсь, достраивать дом ему пришлось самому.

– Что еще вы можете сказать об этом доме? – спрашивает Джек как бы между прочим, но ответ его очень даже интересует. Он не слышал о том, что во Френч-Лэндинге есть населенный призраками дом. Конечно, он живет здесь не так уж и давно, не может знать всех легенд, но дом с призраками… вроде бы о таком приезжему сообщают в первую очередь.

– Не могу вспомнить. Только… – Он замолкает, уходит в себя.

На автостоянке людей все меньше. Джеку остается только гадать, каким образом Дейл сдерживает Брауна и Блэка. Время все ускоряет свой бег, а он пока не узнал от Поттера ничего конкретного. Полученные же сведения только распаляют любопытство.

– Один человек говорил мне, что солнце никогда там не светит, даже если небо безоблачное, – вдруг продолжает Поттер. – Он говорил, что дом стоял чуть в стороне от дороги, на вырубке, в летний день солнце должно было бы освещать его как минимум восемь часов, но почему-то… не освещало. Он говорил, что люди теряли там тень, совсем как в сказке, и им это очень не нравилось. А иногда слышали, как в лесу рычала собака. Судя по рычанию – большая. И злобная. Но ее никогда не видели. Полагаю, ты знаешь, как это происходит. Сначала появляется слух, потом он обрастает подробностями и живет как бы сам по себе…

Плечи Поттера опускаются. Голова падает на грудь.

– Это все, что я помню.

– А как звали этого ловкача, когда он жил в Чикаго?

– Не могу вспомнить.

Тут Джек подставляет раскрытые ладони под нос Поттера. Склонивший голову Поттер не видит их, пока они не оказываются под самым его носом. Он откидывается назад. До его ноздрей доходит аромат лилий.

– Что?.. Господи, что это? – Поттер хватает руку Джека, утыкается в нее носом. – Какой потрясающий аромат! Что это?

– Лилии, – отвечает Джек, но думает о другом: «Воспоминание о моей маме». – Так как звали ловкача, когда он жил в Чикаго?

– Что-то… что-то вроде Бир Стайна. Не совсем так, но близко. Точнее вспомнить не могу.

– Бир Стайн, – повторяет Джек. – А как его звали четыре года спустя, когда он появился во Френч-Лэндинге?

Внезапно с лестницы доносятся сердитые, спорящие голоса. «Мне наплевать! – кричит один, очень зло. Джек думает, что это Блэк. – Это наше расследование, это наш арестованный, и мы его увозим! Немедленно!»

Дейл: «Я же не возражаю. Я просто говорю, что сначала необходимо должным образом оформить все бумаги».

Браун: «К черту бумаги! Мы его забираем!»

– Как звали этого человека во Френч-Лэндинге, Потси?

– Я не могу… – Потси берется за руки Джека. Руки у Потси сухие и холодные. Он нюхает ладони Джека, с закрытыми глазами. Шумно выдыхает. – Бернсайд. Чамми Бернсайд. Чамми, само собой, шутливое прозвище [87]. Я думаю, его звали Чарли.

Джек убирает руки. Чарльз «Чамми» Бернсайд. Ранее известный как Бир Стайн. Или что-то вроде Бир Стайна.

– А дом? Как назывался дом?

Браун и Блэк уже входят в коридор, Дейл – следом за ними. «Не хватило времени, – думает Джек. – Черт, еще бы несколько минут…»

И тут Потси отвечает:

– «Черный дом». Не знаю, то ли он так назывался, то ли его так прозвали мои субподрядчики, но его называли «Черный дом».

– Черный? – переспрашивает Джек.

– Черный, – кивает Потси. – Потому что он таким и был. Весь…

– Господи Иисусе, – удивленно восклицает один из детективов. Вроде бы Браун, но, повернувшись, Джек видит перед собой его напарника. Не может не улыбнуться, отметив совпадение фамилии второго детектива и названия дома.

– Привет, мальчики. – Джек поднимается с койки.

– Что ты здесь делаешь, Голливуд? – спрашивает Блэк.

– Коротаю время и дожидаюсь вас. – Улыбка Джека становится шире. – Как я понимаю, вы хотите забрать с собой этого парня.

– Ты чертовски прав, – рычит Браун. – И если обосрал нам это дело…

– Я так не думаю. – С трудом, но Джеку удается сохранять дружелюбие. Он поворачивается к Потси: – У них вы будете в большей безопасности, чем во Френч-Лэндинге, сэр.

У Джорджа Поттера вновь пустой взгляд. Он согласен на все.

– Мне без разницы, оставаться или уезжать. – Тут пришедшая мысль вызывает у него улыбку. – Если старина Чамми все еще жив и ты встретишься с ним, спроси, не болит ли у него задница после того пинка, который я дал ему в шестьдесят девятом. И скажи, что Чикагский Потси просил передать привет.

– О чем это вы говорите? – хмурясь, спрашивает Браун. Он уже вытащил наручники, ему не терпится защелкнуть их на запястьях Джорджа Поттера.

– О днях давно ушедших, – отвечает Джек. Сует пахнущие лилиями руки в карманы и выходит из камеры. Улыбается Брауну и Блэку. – Вас, мальчики, это не касается.

Детектив Блэк поворачивается к Дейлу:

– Вы в этом расследовании не участвуете. Я выражаюсь достаточно ясно? Или нет? Пожалуйста, ответьте мне, чиф, вы меня поняли?

– Разумеется. Забирайте это дело, и флаг вам в руки. Только слезьте с высокой белой лошади, хорошо? Если вы ждали, что я буду стоять и смотреть, как пьяная толпа из бара «Сэнд» схватит этого человека и линчует…

– Не старайтесь показать, что вы глупее, чем на самом деле, – обрывает его Браун. – Они узнали его имя из ваших радиопереговоров.

– Я в этом сомневаюсь, – спокойно отвечает Дейл, думая о радиотелефоне наркомана, позаимствованном со склада вещественных доказательств.

Блэк хватает Поттера за исхудалое плечо и так сильно толкает к двери в конце коридора, что тот едва не падает. Старику удается удержаться на ногах, на его осунувшемся лице читаются боль и достоинство.

– Детективы, – негромко, без злобы говорит Джек, но Браун и Блэк оборачиваются. – Если я еще раз увижу, что вы грубо обращаетесь с арестованным, то тут же позвоню в Мэдисон, и, можете мне поверить, меня там услышат. Ваши наглость и самоуверенность не способствуют эффективному проведению расследования. Ваше неумение и нежелание сотрудничать с местной полицией контрпродуктивно. Ваш непрофессионализм характеризует полицейское управление Висконсина с самой худшей стороны. Или вы будете вести себя как положено, или я гарантирую, что к следующей пятнице вам придется искать работу в частных охранных фирмах.