Фантастические существа и места их обитания - Роулинг Джоан Кэтлин. Страница 2
Как мы видим, наличие двух ног у существа еще не означает, что оно может или хочет принять участие в управлении. Ожесточившись, Бэрдок Малдун отказался от дальнейших попыток включить в Совет Магов нелюдей волшебного общества.
Последовательница Малдуна, мадам Эльфрида Клагг, пыталась изменить определение «существо» в надежде создания более близких связей с другими волшебными созданиями. «Существами», провозгласила она, отныне будут называться те, кто способен говорить на человеческом языке. Все, кто мог объясниться с членами Совета, были приглашены на следующее собрание. И опять-таки возникли проблемы. Выучившись нескольким простым предложениям у гоблинов, явились тролли и возобновили разрушение зала. Вокруг ножек стульев носились Раздражары, норовя цапнуть любую лодыжку, до которой могли дотянуться. Между тем, прибыла огромная делегация привидений (которые во времена Малдуна на саммите отсутствовали: ведь они не стояли на ногах, а парили), которая вызвала отвращение своим заявлением, что «Совет бессовестно потакает желаниям живых, и не обращает внимания на нужды мёртвых». Кентавры, которые Малдуном классифицировались как «твари» а теперь подходили под определение мадам Клагг, как «существа», отказались согласиться с протестом Совета об исключении русалочьего народа, которые не могли общаться ни с кем, кроме как друг с другом, пока находились на поверхности.
Вплоть до 1811 года никто не мог подобрать определения, с которым бы согласилась большая часть волшебного общества. И тогда Гроган Стамп, новый министр магии, постановил, что «существом» можно считать «любое создание, имеющее достаточный интеллект, чтобы понять законы волшебного мира и нести ответственность за их соблюдение». (Исключение было сделано для привидений, которые утверждали, что относить их к «существам» по меньшей мере невежливо, ведь «они своё отсуществовали»). Стамп, соответственно, создал три подразделения в Отделе по контролю волшебных существ, сохранившиеся по сей день: Подразделение Тварей, Подразделение Существ и Подразделение Духов). Представители троллей были опрошены в отсутствии гоблинов и выяснилось, что они не понимают ничего из того, что им говорят; поэтому, несмотря на их двуногость, они были классифицированы как «твари»; русалочий народ впервые посредством переводчиков был приглашен присоединиться ко всем «существам»; эльфы, феи и гномы, вопреки своему человекоподобному облику, были решительно помещены в категорию «тварей».
Разумеется, на этом вопрос исчерпан не был. Мы все хорошо знакомы со сторонниками крайних мер, которые выступают за классификацию магглов, как «тварей»; кроме того, мы знаем, что кентавры отказались от статуса «существ» и пожелали быть отнесёнными обратно к «тварям» (После того, как в класс «существ» были приняты чародейки и вампиры, кентавры объявили, что будут решать свои проблемы независимо от волшебников. Год спустя русалочий народ сделал такое же заявление. Министерству магии пришлось смириться. И хотя была создано отдельное Управление по связям с кентаврами в Подразделении Тварей Отдела по контролю волшебных существ, ни один кентавр ни разу не воспользовался его услугами. С тех самых пор «послать в Управление Кентавров» — стало шуткой в Отделе, и означает, что лицо, которому она предназначена, вскорости будет уволено). Оборотни, тем временем, уже много лет переходят из Подразделения Тварей в Подразделение Существ и обратно; ко времени написания этой книги в Подразделении Существ появилось Управление Поддержки Оборотней, хотя Подразделению Тварей подчинены Реестр Оборотней и Секция учета Оборотней. Несколько высокоинтеллектуальных существ были отнесены к классу «тварей» из-за своей неспособности преодолеть хищную сущность. Акромантулы и Мантикоры способны к связной речи, но попытаются сожрать любого, оказавшегося рядом человека. Сфинкс разговаривает исключительно головоломками и загадками и приходит в ярость от неправильных ответов.
Где бы на страницах книги мы ни продолжили выяснять неточности в классификации тварей, по понятным причинам заметки о них я поместил вначале.
Теперь же перейдем к вопросу, который волшебники и ведьмы задают чаще других, когда разговор заходит о Магизоологии: почему магглы не замечают волшебных существ?
КРАТКИЙ??? ВОТ ВЕДЬ ВРЁТ И НЕ КРАСНЕЕТ!
Многим волшебникам может показать весьма удивительным тот факт, что магглы порой хорошо осведомлены о волшебных тварях, которых мы так долго и упорно скрывали. Краткий обзор магглского искусства и литературы средних веков говорит о том, что в те времена было доподлинно известно о многих животных, которые теперь считаются плодом воображения. Дракон, грифон, единорог, феникс, кентавр — все эти и другие твари изображены в работах магглов того периода, хотя обычно они описывались со смехотворной неточностью.
Однако более пристальное изучение маггловского бестиария тех времён служит доказательством того, что большинство волшебных зверей либо вообще избегали их внимания, либо были ошибочно приняты за кого-то другого. Рассмотрим сохранившийся фрагмент манускрипта, написанного братом Бенедиктом, францисканским монахом из Вустершира:
«Сего дня, во время тяжкого труда в саду, вырывая базилик, я обнаружил хорька огромных размеров. Он не убегал и не прятался, как обычно поступают хорьки, но прыгнул прямо на меня, сбив меня с ног, и яростно крикнул: „Убирайся отсюда, идиот плешивый!“ Он так сильно укусил меня за нос, что я истекал кровью несколько часов. Брат Фриар не был склонен верить моему рассказу и спросил меня, не прикладывался ли я за ужином к реповому вину брата Бонифация. А поскольку нос мой всё ещё был распухшим и кровоточил, я был освобождён от вечерней молитвы».
Совершенно очевидно, что наш магглский друг раскопал совсем не хорька, как он полагал, а Раздражара, наиболее похожего по роду занятий на свою любимую добычу — садовых гномов.
Неверное понимание зачастую более опасно, чем неведение, и страх магглов перед любым проявлением магии был, несомненно, усугублён их трепетом перед тем, что могло притаиться на грядках. В те времена гонения волшебников достигали невиданного размаха, а изображения таких зверей, как драконы и гиппогрифы, повергали магглов в истерику.
Однако целью этой книги не является обсуждение тёмных дней, которые предшествовали уединению и скрытности магов (всякому, кто интересуется подробным описанием этого исключительно кровавого периода в истории волшебства, рекомендую почитать «Историю Магии» Батильды Захлоп, «Маленькие красные книжки», 1947). Нас интересует судьба тех сказочных животных, которые, подобно нам, должны были скрываться, чтобы магглы могли быть уверены, что такой вещи как магия просто не существует.
Международная Федерация Волшебников выносила на рассмотрение эту проблему на знаменитом заседании 1692-го года. Хлопотливому вопросу волшебных тварей было посвящено семь недель подчас довольно желчных споров между волшебниками всех национальностей. Многие ли виды могут быть скрыты от глаз магглов и какие это будут виды? Где и каким образом мы их спрячем? Споры всё бушевали, а некоторые твари и не подозревали, что решается их судьба, остальные же присоединились к обсуждениям (делегацию кентавров, русалов и гоблинов убедили посетить совещание).
Наконец, было достигнуто соглашение (которое гоблины не поддержали). Двадцать семь видов, от драконов до Бандимана, должны были быть спрятаны подальше от глаз магглов, чтобы убедить последних, что они всегда существовали лишь в человеческом воображении. В течение следующего века это число увеличилось, так как маги совершенствовались в искусстве сокрытия. А в 1750 году в Международный Устав Магов о Секретности была добавлена Статья 73, которой правительства волшебников всего мира следуют по сей день:
«Каждое физическое лицо, содержащее волшебное хозяйство, ответственно за секретность, уход и контроль за всеми волшебными тварями, существами и духами, обитающими в пределах его владений. В случае, если какое-либо существо причинит вред либо привлечёт внимание общества магглов, данное лицо будет привлечено к ответственности Международной Федерацией Волшебников».