Геном (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 45

Кто-то даже плакал и грозился пожаловаться в мэрию. Но служитель сказал, что мы сами виноваты. Захотели получить больше общих ресурсов, чем имели право. Вот и получили полезный урок – никогда не требуй лишнего.

Жаловаться мы не стали.

А сейчас и жаловаться было не на кого. Нас крутило, мотало, трясло. Очень хотелось открыть глаза и посмотреть, далеко ли до земли и что под нами – лес, озеро или скалы. Но при открытых глазах становилось совсем плохо…

Но приближение земли я все-таки почувствовал. Будто что-то изменилось в движении капсулы, то ли тряска стала сильнее, то ли вращение медленнее.

Потом вокруг захрустело – крутящаяся капсула крушила ветви. Несколько мгновений мы неслись над лесом, подрезая верхушки деревьев будто нож гигантской газонокосилки. Потом капсула завалилась набок и, ломая стволы – каждый удар отдавался во всем теле болью, – колесом прошлась по лесу. Я все-таки открыл глаза – и увидел исполинские стволы, траву, густой кустарник, бездонное синее небо (неужели мы только что там были?), мечущихся над лесом птиц… Капсула прокатилась, срезав еще пару деревьев, замерла и медленно завалилась вверх дном.

Мы повисли на травяных жгутах. Перед глазами все плыло и кружилось, мельтешили яркие цветные точки.

– Ты… живой? – тихо спросил Лион.

– Угу… – ответил я, и меня снова стошнило.

Минут пять мы так и провисели, не в силах шевельнуться. Потом стали отвязывать жгуты. Получалось это с трудом, но мы все-таки справились. А вот люк отвинтить не удалось – он оплавился снаружи и слился заподлицо с корпусом капсулы.

– Я уж думал, что нас в порошок разотрет, – жаловался Лион. – А горы ты заметил? Километров десять не дотянули.

– Какие горы?

– Наверное, Хребет Харитонова, – рассудительно пояснил Лион. – Значит, мы сели на северной границе посадочной зоны. Ничего так, нормально… недолго выбираться.

Я постучал по ледяной скорлупе:

– Если только она растает.

– Надо подождать. – Лион с трудом уселся на корточки, поджимая голову, чтобы не удариться о люк. – Ух ты, как спина болит! Это я, уже когда приземлились, ударился!

– У меня вроде ничего…

Мы замолчали, сидя друг напротив друга. Голова все еще кружилась. И очень хотелось побыстрее выбраться наружу.

Минут через десять мне на шею упала первая капля. Лед начал таять.

– Ага, замерзнем! – весело сказал Лион.

Но мы, конечно, не замерзли.

Капель превратилась в ливень, потом – в поток. Сверхпрочный лед таял будто рыхлый снежок в жаркой комнате. За две минуты воды натекло по колено – но тут капсула треснула и развалилась на две части. С радостным воплем мы рванулись на волю.

Льдинки хрустели под ногами. Орали в небе птицы. Вода растекалась, впитываясь в мягкий дерн. Длинная колея тянулась между деревьями, будто по лесу прошлись плугом. И все вокруг пахло густым смолистым лесным запахом, от которого на душе становилось легко и весело. Мы прыгали вокруг обращающейся в лужу капсулы, махали руками и галдели громче птиц.

Мы приземлились!

– Лето! – радостно вопил Лион. – Лето, лето, лето!

Все нормально, мы приземлились, и пусть еще кружилась голова, пусть мы были грязные и мокрые, пусть ноги ныли от ледяной воды, но самое страшное уже осталось позади. И пусть даже Новый Кувейт был захвачен страшным врагом – сейчас нам было не до него. Мы были в настоящем заповедном лесу, далеко от городов, и впереди у нас было несколько дней настоящих лесных приключений: с ночевками у костра, рыбалкой, а если повезет – то даже с ливнями, ураганами и дикими зверями. Что по сравнению с этим лесные пикники на Авалоне?

– Гляди, там озеро! – Лион указал сквозь деревья. – Повезло, могли бы в него шлепнуться…

Сквозь ветки и впрямь голубела вода. И не только там, куда указывал Лион, но и в другой стороне. Я вспомнил карту, которую нам показывали, – мы оказались в «озерном краю» на северном склоне Хребта Харитонова. Здесь было очень много крошечных озерков, где-то здесь начиналась речка Семеновка, в дельте которой и стоит Аграбад. До столицы километров сто пятьдесят… ну и здорово. Может, мы целую неделю будем идти по лесу!

– Пошли купаться? – предложил я. Лион, на миг замешкавшись, кивнул.

И мы побежали к озеру, оставив капсулу таять.

Лес кончался прямо у воды, никакого пляжа тут не было, ну и ничего. Озерцо было маленьким, круглым, метров тридцать в диаметре, а вода в нем оказалась такая синяя, словно ее подкрасили. Мы торопливо разделись и попрыгали в воду – холодную, но после ледяного душа показавшуюся даже горячей. Лион плескался у самого берега, не заходя глубже чем по шейку, а я доплыл до середины и обратно. Но смеяться над Лионом не стал.

Потом, выбравшись на берег, мы попытались было обсохнуть на солнышке, но его, как назло, закрыло облачком. Сразу стало холодно.

– Давай костер разведем? – клацая зубами, больше понарошку, чем озябнув на самом деле, предложил Лион.

– Давай, – согласился я и стал обтираться футболкой.

– А еще надо сделать шалаш, – предложил Лион. – Точно?

Мы переглянулись.

– Никуда сегодня не пойдем, – сказал я. – И завтра. У нас выходной.

– Ага. Только есть хочется.

Но едой мы решили заняться чуть позже. Вначале набрали сухих веток – очень пригодились поваленные капсулой деревья. Развели костер недалеко от берега – у меня было полкоробка спичек, у Лиона – зажигалка. Костер разгорелся на славу, но долго сидеть у огня было скучно.

– Я пойду ловить рыбу, – предложил Лион. – А ты нарезай большие ветки на шалаш.

– А почему ты будешь рыбачить, а я ветки резать? – обиделся я. – Ты рыбачить-то умеешь?

– Только теоретически, – не стал врать Лион. – Вначале следует вырыть небольшую ямку в мягкой и влажной земле и тщательно размельчить комки земли в поисках червей и мокриц. Пойманных насекомых следует насадить на острие рыболовного крючка, стараясь не прервать их жизнедеятельность, поплевать и забросить в воду на расстояние три—пять метров от берега…

Я представил себе возню с червями и торопливо сказал:

– Лады, пойду ветви резать.

Приготовить ветки для шалаша оказалось нетрудно. Опять-таки помог посадочный след капсулы, давно уже превратившейся в мокрое пятно. Я натаскал кучу веток и стал сооружать шалаш рядом с костром. Получалось неплохо. Лиона я решил пока не звать, пусть убедится сам, что рыбалка – вовсе не такое простое занятие. Почему-то мне казалось, что у меня гораздо лучше получится ловить рыбу.

Но Лион появился через полчаса. С двумя рыбинами в руках – здоровыми, килограмма на полтора каждая.

– Ничего себе! – только и сказал я.

Рыбы дергались, били хвостами. Лион поглядывал на свои трофеи с подозрением, но сжимал их крепко.

– Хватит пока?

– Наверное, – согласился я. – На червяка поймал?

– Да нет, я решил вначале на ультразвук половить. Получилось.

– Ну и жук ты… – сказал я, глядя на его довольную ухмылку. – Давай готовь.

– Как?

– Надо отрезать рыбам головы, потом рассечь живот и выпотрошить, обмазать мокрой глиной и положить в угли.

Лион вздрогнул.

– А ты не поможешь?

Я покачал головой. Мы тоскливо смотрели на несчастных рыбин, беззвучно разевающих рты. Чешуя у них словно бы помутнела, глаза подернулись пленкой.

– Там орешник есть, – сказал Лион. – Если чуть-чуть пройти по берегу. Орехи очень питательные, верно?

Я кивнул. Все-таки мы недостаточно проголодались, чтобы добывать себе пищу словно первобытные люди.

– Пошли, – согласился я. – А рыбу выпустим. Она в воде оживет.

– И всем остальным расскажет, что не стоит на блесну кидаться, – фыркнул Лион. – Идем. Шалаш ты хороший сделал…

Обернувшись, я посмотрел на шалаш. Он вовсе не казался мне хорошим, слишком уж маленький и кособокий. Сильный ветер его сломает, а дождь обязательно промочит насквозь.

– Спасибо, – сказал я. – Мы потом лучше сделаем. Нам надо многому научиться.

Рыбу мы выпустили у берега, одна сразу ушла в глубину, другая осталась на месте, но шевелила жабрами, приходя в себя. А мы пошли рвать орехи. Они и впрямь оказались спелыми и вкусными, мы возились в кустах целый час, наелись до отвала, да еще и набрали про запас. В темноте ведь не станешь собирать орехи.