Журнал «Если», 2000 № 04 - Уильямс Шон. Страница 36

Александр Громов:

Ай-яй-яй, какой страшный зверь — виртуальная реальность! Дрожу и уползаю кустами. Ибо грядет… непонятно что, но явно нехорошее для фантастики в частности и для литературы вообще. Все потонем в виртуальности, как бедная Лиза в пруду, и никто не прибежит с багром искать тело…

Дудки. Кто-то наверняка приведет в пример театр, сперва «похороненный» кино, а затем телевидением; мне же более по душе уподобить виртуальную реальность типичному новому наркотику или, скажем, огненной воде, привезенной добрыми дядями для индейцев и алеутов. Не вырабатывает организм соответствующих ферментов — привет, пожалуйте на обочину истории и далее, в ископаемые слои. Вырабатывает — живите и пользуйтесь новым приобретением в свое удовольствие, не забывая о прочих атрибутах жизни.

Кто не сумеет приспособиться, тому беда. Однако по Сеньке и шапка: кому-то подавай книги, кому-то пожизненные виртуальные приключения взамен «тусклой обыденности» и «всей этой грязи». Все-таки лучше, чем героин. Жалеть о том, что потерян читатель, не стоит. Он не читатель. Его железы вырабатывают не те ферменты.

Между прочим, у страусов тоже есть своя виртуальная реальность — песок, куда они закапывают головы. Там тепло, сухо и никаких хищников!

Владимир Васильев:

Мне кажется, что ВР расширяет границы и возможности, раскрепощает восприятие. И взгляд на мир становится объемнее и полнее. Для писателя-фантаста, которому надо постоянно выдумывать нечто новое, это особенно важно.

Леонид Кудрявцев:

Мне кажется, виртуальность не станет могильщиком фантастики, поскольку будет подстегивать ее развитие самим фактом своего существования, неизбежной конкуренцией. Точно так же, как фотография в свое время не стала могильщиком живописи, но стимулировала своим существованием появление новых ее направлений и методов.

С возникновением виртуальности фантастика перестала быть монополистом на большую часть своего антуража. Значит, для того чтобы выжить, она будет вынуждена делать упор не на зрелищность и антураж, а на слово, внутренний мир героев произведений и его философское осмысление.

Станет ли виртуальность союзником фантастики? Скорее всего, лишь отчасти. Мне кажется, частично сотрудничая и дополняя друг друга, фантастика и виртуальность с течением времени неизбежно будут вынуждены искать свои, особые пути развития и наверняка их найдут.

Ник Перумов:

Виртуальная реальность есть младшая сестра фантастики, и без фантастики ВР не более, чем навороченный Майкрософт Офис.

По-моему, лучше, чем в «Лабиринте отражений» Лукьяненко, об этом не скажешь. Глубина — хорошо, когда там можно не только пить виртуальное пиво. Я бы, например, не отказался побыть в роли императора. Так что, мне кажется, ВР и фантастика просто обречены идти рука об руку.

Сергей Лукьяненко:

Погубит ли виртуальная реальность фантастику? Конечно же, нет! Наоборот, появятся новые жанры фантастики, новые ее направления. Даже в самом ярком, красочном, счастливом виртуальном мире наши потомки будут читать фантастические книги. Например, об отважных людях, постоянно живущих в реальности, путешествующих на своих ногах и делающих что-то своими собственными руками. О жестоких тиранах, которые не позволяют гражданам пользоваться виртуальностью в свое удовольствие. О контакте человеческой виртуальности с виртуальностью инопланетной. О путешествиях во времени сквозь виртуальность. Тем еще очень много…

Фантастика интересна выходом за грань, за пределы понятного, изученного, обыденного. И даже если завтра человечество в полном составе переселится в виртуальные миры, это фантастике не повредит. Потому что появятся новые пределы, новые запреты, и снова возникнет потребность в литературе, способной ломать барьеры.

А за это мы фантастику и любим. Так же, как и виртуальную реальность.

Как видите, писатели и читатели практически солидарны в своих оценках и никакого подвоха от ВР не ждут. Во всяком случае, для литературы. Что же касается общества и человека — то здесь мнение может быть иным. Предлагаем вашему вниманию последнюю из опубликованных повестей самой «виртуальной» писательницы — Пат Кадиган, весьма популярной среди поклонников киберпанка.

Пат Кадиган

СМЕРТЬ В СТРАНЕ ГРЁЗ

Глава 1

У юноши была возможность, о которой веками мечтали поэты. Он мог побывать в других землях, перенестись в иные миры, посетить далекие вселенные. Он жил в то время, когда романтические грезы поэтов начали сбываться, словно древнее пророчество, дошедшее до нас из глубины столетий. Однако из всех миров он выбрал тот, который иначе, как адом, назвать нельзя. Постапокалиптический Нью-Йорк — город после судного дня, навсегда погруженный в сумерки, превращенный в руины, занесенные песком и пеплом, почерневшие от копоти и взрывов. Юноша был не единственным, кто предпочитал путешествовать в этом аду, а не в ближайшей мирной галактике. Вот уже больше трех месяцев Нью-Йорк после катастрофы прочно удерживал первое место по посещаемости, оставив позади Лос-Анджелес и Гонконг, которые попеременно занимали то второе, то третье место в списке популярности. Желающих попасть в один из трех виртуальных городов находилось много, поэтому для визитеров была установлена строгая очередность.

Для Дор Константайн всегда оставалось тайной, почему люди так стремятся попасть в жестокий и мрачный мир. Возможно, юноша и просветил бы ее на сей счет, если бы после виртуального сеанса его не обнаружили в игровой кабинке с перерезанным горлом.

Это была не первая смерть, случившаяся при загадочных обстоятельствах и имевшая отношение к виртуальному Нью-Йорку. В информации, которая поступила из следственного отдела, сообщалось, что за последние восемь месяцев это уже восьмой случай. Ничто не указывало на то, что между этими смертями была какая-либо связь, как не обнаруживалось никаких доказательств того, что ее не существует. Дор терялась в догадках. Сомнений не вызывало только одно: теперь эта виртуальная игра продержится на пике популярности не меньше месяца.

Менеджер, работавшая в салоне в ночную смену, выглядела испуганной и в то же время радостно взволнованной.

— Вы когда-нибудь бывали в Городе? — поинтересовалась она, подойдя к Дор. Ее звали Гвил Плешетт. В ней не было ничего примечательного, если не считать цветастого, кричащего кимоно, мешком висевшего на ее худой, костлявой фигуре, писклявого, «мультяшного» голоса и шапки всклокоченных, словно наэлектризованных волос. Несмотря на вздыбленную прическу, она едва доставала Дор до плеча.

— Нет, ни разу, — ответила Дор, внимательно следя за действиями Дипьетро и Селестины, которые готовили тело для коронера. Сейчас они разрезали специальный костюм, который был на погибшем, но казалось, будто они заняты свежеванием туши животного. Зрелище было отталкивающим, и не только потому что весь костюм пропитался кровью. Обнаженное тело юноши покрывал, словно паутина, густой узор, оставшийся на коже от проводов и сенсорных датчиков, которыми изнутри был напичкан костюм.

«Эта новинка в области электроники полностью повторяет нервную систему человека, — словно наяву услышала Дор трескучий голос рекламного диктора. — Костюм устроен таким образом, что является своеобразным внешним раздражителем, связанным со всеми рецепторами кожного покрова…»

Воображаемый диктор замолчал, когда фотограф из бригады коронера приступил к своей работе. Он бесцеремонно оттеснил корреспондентку из «Полис блоттер» и, склонившись над распростертым телом, начал щелкать фотоаппаратом. Корреспондентка, видимо, не ждавшая от полицейских иного обращения, не растерялась и невозмутимо подняла видеокамеру над головой, чтобы продолжить съемку. Пару дней назад «Полис блоттер» удалось добиться отмены судебного постановления, запрещавшего журналистам из коммерческих компаний находиться на месте преступления, когда там работает полиция. Не проходило недели, чтобы запрет то вновь не отменили, то вновь не установили, но Дор не могла ждать следующей недели.