Журнал «Если», 2000 № 11 - Булычев Кир. Страница 49
Это действительно так. Лейбер перепробовал в литературе все, что только можно себе представить: готику, хоррор, сатирическую фантастику и строго научную… Хотя, по собственному признанию писателя, душа его тяготела все-таки к потустороннему: «многие из типичных созданий современной научной фантастики — робот, андроид, инопланетяне, — это ведь, по сути, все те же чудовища литературы о сверхъестественном, только переодетые по моде времени».
Но и наука, в свою очередь, может успешно рядиться в одежды мистицизма и чернокнижия — особенно, когда это необходимо для физического выживания хранителей рационального знания. Подобная ситуация описана в раннем романе Лейбера «Сгущайся, тьма!», опубликованном в журнале в 1943 году. В мире будущего, где установлена теократическая диктатура, использующая для манипулирования массами хорошо организованные «чудеса» (на самом деле их прокручивают с помощью официально запрещенной науки), под магов-чернокнижников вынуждено рядиться и революционное подполье ученых. Впрочем, роман можно читать двояко: и как сатиру на теократию, на мракобесие, дорвавшееся до власти, и как аллегорическое предупреждение против превращения ученых в элиту «избранных». Независимо от того, с какой целью это делается.
Одно из самых странных и необычных творений Лейбера, заставляющее вновь вспомнить о его театральной биографии, — это цикл о Войне Изменений. В него входят роман «Необъятное время», журнальная версия которого (1958) принесла автору премию «Хьюго», а также рассказы, частично представленные в сборнике «Паук мысли» (все вместе они составили сборник «Война Изменений»).
Ничего похожего ни до Лейбера, ни после него в американской science fiction никто не создал. Вообще-то о существах (назвать их «людьми» я поостерегусь), свободно управляющих ходом истории, вмешивающихся в нее без каких бы то ни было моральных терзаний и «комплексов», писал не один Лейбер — достаточно вспомнить азимовских Вечных. Да и элегантного литературного «сюра» во многих этих часто забавных, а порой и трагичных «альтернативных историях» хватало.
Но что сотворил с мировой историей Лейбер!.. Загадочная «война во времени» каких-то до конца не проясненных высших космических сил (Змеи и Пауки) предстает как мастерски поставленный театр абсурда. Цель их противостояния зрителю неведома, зато нелепость самой бесконечной войны вырисовывается вполне очевидно. При этом действие «пьесы» ограничено одной-единст-венной комнатой в некоем Убежище — своего рода реабилитационном центре для воинов, расположенном вне известного нам пространства-времени… Короче, все это мало напоминает то, что принято считать «научно-фантастическим романом». (Между прочим, сам автор позже переписал «Необъятное время» в одноименную пьесу, впервые поставленную в 1982 году.) Но не загипнотизировал же Лейбер мир американского фэндома, проголосовавший за награждение романа высшей премией жанра!
А то, что со смертью Лейбера западная научная фантастика потеряла одного из своих ведущих сатириков, подтверждают его романы «Серебряные яйцеглавы» (1958) и «Призрак бродит по Техасу» (1969).
В первом, переведенном на русский еще в советские времена романе (долгое время мы и знали-то о Лейбере лишь по этой книге да паре рассказов) писатель избрал мишенью издательскую индустрию и писательскую «тусовку». Во втором автор едко проходится по Разъединенным Штатам Америки, образовавшимся в результате третьей мировой войны. Любопытно, что техасцам, превращенным с помощью гормональных инъекций в гигантов и захватившим власть над большей частью Северо-Американского континента, противостоят восставшие рабы-«мексы», чей предводитель-актер своей худобой напоминает скелет (результат слабой гравитации: герой вырос на искусственном спутнике).
Среди других научно-фантастических книг Лейбера выделяется достаточно традиционный (впрочем, победителей не судят — еще одна премия «Хьюго»!) роман о глобальной катастрофе — «Скиталец» (1964), а также роман «Грешники», с которым читатель познакомился в этом номере журнала.
По выражению самого автора, он писал «Грешников» всю жизнь. Сначала в виде повести они вышли в 1950 году в журнале «Fantastic Adventures» (под заголовком «Все вы одиноки»), затем произведение было издано отдельной книгой в 1953-м. Спустя 19 лет повесть — в еще более сокращенном варианте — была переиздана в одноименном сборнике («Все вы одиноки»). И наконец, в 1980 году автор решил переработать ее так появилась книга «Грешники», которая и напечатана в журнале.
Эта «солипсистская фантазия» (по словам Джеффа Фрейнд) на самом деле повествует о вещах совсем не фантастических. Разве столь уж необычно предположение, что лишь считанные люди — из миллиардов, считающих себя таковыми, — на самом деле обладают свободой воли? Большинство же — по сути, автоматы, действуют по заложенной в них программе и неспособны отойти в сторону от предначертанного им свыше жизненного пути… Эта проблема действительно мучила Лейбера, он вновь и вновь возвращался к ней…
Не менее значительны достижения писателя в «малой форме»: с десяток рассказов Лейбера можно без риска записать в классику.
Это одна из лучших «шахматных» историй научной фантастики, «Сумасшедший дом на 64-х клетках» (1962), в которой компьютер становится гроссмейстером. Или ироничная новелла «Бедный супермен» (1951): оказывается, за всемирный Электронный Мозг, к которому обращаются за ответами политики, ученые и военные, без устали «пашет» некий мужичок в потайной комнате, спрятанной в недрах суперкомпьютера! Там употевший от натуги трудяга, пробавляясь холодным пивком, печатает на пишущей машинке ответы для электронного эксперта… А героиня рассказа «Красотка с пятью мужьями» (1951) живет в полигамном мире и втайне страдает по моногамии, приравненной к государственным преступлениям!
Среди других рассказов выделяются: «Ведро воздуха» (1951) — описание злоключений семьи последних выживших на Земле (планета «выброшена» со своей орбиты в результате глобальной катастрофы), «Пространство-время Спрингерса» (1958) — чего стоит один образ: неожиданно обретший разум суперкотенок, пожертвовавший собой ради человеческого детеныша! — а также завоевавшая очередной дубль высших премий альтернативная история, «Поймай цеппелин!» (1975).
И еще один рассказ-«хьюгоносец» невозможно забыть: во многом автобиографичный «Корабль теней» (1969). Его герой — полуслепой алкоголик — описан Лейбером с исключительным реализмом. Может быть, потому, что и сам автор неоднократно сражался в жизни с аналогичным недугом…
Вообще, он достойно доиграл свою роль. До конца. Незадолго до смерти он заявил:
«Начались трудности, связанные с возрастом, и тут ничего не поделаешь. Некоторые люди — я, в частности, — имеют тенденцию к тому, чтобы стареть быстрее своих героев. А кое-кто из нас, авторов, еще и норовит умереть совсем не вовремя… Конечно, всегда остается последнее средство в виде эликсира молодости (нам ли, фантастам, не знать о нем!), но это было бы слишком легко — а потому неинтересно. Есть еще всякие там перевоплощения душ и прочие более современные средства… Но чем дальше, тем чаще меня посещает мысль: а не заключить ли по старинке пакт с Дьяволом!».
А что еще вы ожидали услышать напоследок от вечного актера, для которого и жизнь, и смерть лишь роли в пьесе, написанной известно кем? От неунывающего насмешника, создателя Фафхарда и Серого Мышелова, автора таких рассказов, как «Бросим-ка кости!».
Перефразируя сразу нескольких видных критиков (они почти дословно повторили друг друга — как сговорились!), можно заключить литературный портрет Фрица Лейбера следующей патетической эпитафией:
«Он интересовался всем подряд: кошками, театром, временными парадоксами, политикой, алкоголем, сексом, женщинами, оккультизмом и реальностью, прошлым и будущим. И прожил жизнь, пробуя все по очереди — и по очереди описывая то, что попробовал».
Кажется, самому Лейберу понравилось бы.