Журнал «Если», 2005 № 06 - Вейнер Эндрю. Страница 24

— Все это не искусственные понятия. В нашем обществе, как и в вашем, они тоже существуют.

— Молодец, Бентли! — обрадовался Велли.

Тот молча кивнул.

Разговор, к великому облегчению Велли, перешел на другие темы. Вопрос Катары определенно его смутил. Шли часы, а ответа так и не находилось. Зато, как ни странно, и спать совершенно не хотелось, даже без кислородной маски.

Наконец, после того как прошла целая вечность и он сумел выбросить неприятные мысли из головы, они добрались до большой воронки обрушения. Солнечное сияние струилось через крышу туннеля. Кучи булыжников образовали подобие ступенек, ведущих на поверхность. Верблюд Катары, осторожно ступая по неровной дороге, нащупывал путь к песчаным равнинам, лежавшим к северу от изрытой каньонами Ноктис Лабиринтис. Велли ехал следом, моргая от немилосердно бьющего по глазам света. Он вспомнил о кислородной маске, натянул ее, ощущая, как отросшая щетина царапает пластик, и отрегулировал поляризующие линзы.

— Это Павонис, — пояснила Катара.

К западу, на горизонте, над равниной царила гигантская вершина горы-вулкана Павонис. К северу лежала еще одна — Акреус, к югу — Арсия.

— Господи, — хрипло пробормотал Велли, — свершилось!

— Полагаю, отсюда мы спокойно доберемся до места, — заметил Бентли.

— Сколько еще осталось? — спросил Велли.

Катара обвела взглядом горизонт и протянула руку.

— Если последуешь мимо этой мелкой впадины к югу — двенадцать километров. Немного больше, если выберешь кружный путь, на север, но зато там местность ровнее.

Как раз в пределах видимости от вершины Павониса в бесконечность залитого солнцем пространства протянулся тонкий волосок кабеля подъемника из алмазных волокон. Огромный обломок ледника был подвешен к грузовому судну, скользившему вниз по кабелю.

— Первая часть груза уже на пути к подножию, — объявил Велли. — Теперь нужно спешить, если мы хотим достичь финишной прямой, прежде чем лед коснется земли.

Он повернулся и протянул руку Катаре, но та не пошевелилась. Абсолютно неподвижная фигура, в плаще, с поднятым капюшоном, таинственная и непонятная…

— Спасибо за то, что помогли, — продолжал он. — И еще за… ну, словом, спасибо.

— Пусть духи камня и песка сделают легким твой путь, — ответила она.

— Может, мы еще увидимся, — нерешительно промямлил он, хотя представить не мог, при каких обстоятельствах они могут встретиться вновь. Но почему-то понимал, что сказать нужно именно это.

— Когда дует южный ветер, кто знает, что он принесет с собой? — обронила она и, кивнув, развернула верблюда. За ней последовала Нетья, тоже спешившая побыстрее оказаться дома. Обе девушки вскоре исчезли из виду.

Велли проводил их взглядом, испытывая странную неловкость. Отчего бы это? Возможно, сказывается недостаток кислорода: он впервые в жизни столь долго обходился без маски. Да, должно быть, так оно и есть.

Велли расправил плечи и обвел взглядом горизонт в поисках соперников. До цели оставалось двенадцать километров. Его собственный верблюд смог бы покрыть это расстояние за пару часов. Но это не их холеные, ухоженные, сильные «корабли пустыни». Им оседлали старых животных со стертыми зубами и обмякшими горбами. Однако других-то нет!

Велли пустил верблюдицу медленным шагом, позволяя короткий отдых, когда той приходило в голову пощипать жалкие листочки на ободранных пустынных кустиках, росших вдоль тропы. Когда она начинала тяжело дышать, давал вдохнуть кислорода из своей маски. Медленно-медленно они плелись навстречу заходящему солнцу, к подножию Павониса.

На полпути у них кончились кислород и вода. У Велли сжалось сердце при виде кислородной маски, брошенной на красной каменистой земле, но что поделать? Без отчаянной необходимости он не мог позволить себе ни одного лишнего фунта, тем более, что на него со всех сторон надвигались огоньки, и можно побиться об заклад, все соперники находятся в гораздо лучшем состоянии, чем он с Бентли.

Оставалось утешаться тем, что по мере приближения остальных можно было отчетливо различить вызваниваемые колокольчиками ноты, среди которых он, как ни старался, не слышал визгливого лая бренчалки Гордона ЛеБрю.

Они пересекали дюну за дюной, тянувшиеся бесконечной линией с севера на юг. Переходили солончаки, слыша хруст соли под копытами верблюдов. Обогнули северный край мелкого кратера, откуда начиналась прямая дорога. Последний отрезок до подножия Па-вониса.

Верблюды шли, не ускоряя шага, и Велли отчаянно мечтал о Хантере. Этот гигант мог в два счета обогнать любого отцовского верблюда. Велли не смел пустить свою старушку даже легким галопом: ее и без того горячая морда была покрыта клочьями пены. Бедняга начала задыхаться.

— Недолго осталось, — утешал верблюдицу Велли, гладя жесткую шкуру. — Мы почти на месте.

Время от времени они спешивались и шли рядом с верблюдами, но долго выносить такое испытание в сильно разреженной атмосфере было не под силу даже более молодому и сильному Велли.

— Раньше мне и в голову не приходило, до чего это суровое место, — пропыхтел Велли, вскарабкавшись на верблюдицу.

— Да, окружающая среда не щадит тех, кто не позаботился запастись соответствующим снаряжением, — сухо согласился Бентли.

— Но почему кто-то предпочитает здесь жить? — поинтересовался Велли.

Слуга покачал головой:

— Не знаю, но они обитали здесь на протяжении многих поколений. Насколько мне известно, их предки на Земле были кочевниками, когда на этой самой Земле были условия для подобного образа жизни.

Велли поспешно выпрямился.

— Они поразительны, верно? Подумать только, ежедневно сражаться за жизнь с этой бесплодной планетой! Иногда…

Ему искренне хотелось выразить свое восхищение. Как, должно быть, волнующе — всеми правдами и неправдами изворачиваться, добывая средства к существованию! Он пытался признаться Бентли в том, чего никогда не смел произнести вслух: что, работая в инвестиционной фирме отца, так и не узнает всей меры собственных способностей. Но, как напомнил Бентли, семья требовала от него преданности. Совсем как племя Катары. Значит, преданность — превыше всего.

— …понимаешь, я ими восхищаюсь. Действительно восхищаюсь.

До ушей донеслось звяканье колокольчиков.

— Слышишь? — всполошился Велли. — Они нас нагоняют. Поднажми. Уже недалеко.

Он хлестнул верблюда кнутом, но вместо того, чтобы прибавить шаг, животное застонало и опустилось в мягкий красный песок. Первым порывом Велли было заставить его подняться, но при виде потухших глаз и висевшей клочьями шерсти он решил обращаться с беднягой помягче. Может, именно так и поступали женщины?

Соскользнув со спины верблюдицы, Велли принялся гладить ее по голове.

— Прости, что втянул тебя в это, мне и вправду жаль. Но мы почти добрались. Один короткий переход — и ты получишь всю воду, которую сможешь выпить. И лучшее сено на всей планете.

Животное снова застонало. Велли сошел с тропы, сорвал веточку с колючего куста и предложил ей. Мало-помалу он уговорил верблюдицу встать. Зато скотинка Бентли не собиралась делать ни шагу дальше. Верблюдица повалилась на песок, закрыв глаза и тяжело дыша.

— Продолжайте путь, — решительно велел слуга. — Рано или поздно я вас догоню.

— Я скажу отцу, чтобы прислал кого-нибудь за тобой, — пообещал Велли, поворачивая верблюда мордой к Павонису, и стал взбираться на последнюю дюну, с которой открывался прекрасный вид на панораму гонок. Усеянная галькой равнина вела прямо к подножию вулкана. Он уже мог разглядеть цвета семьи на финишной прямой. Ярко освещенные вездеходы, окрашенные в цвета знатных родов, ожидали участников гонок. Вездеход короля, размерами превосходящий остальные, сверкал пурпурными и золотыми фонарями. Зеленый с голубым вездеход отца стоял чуть подальше к северу. Интересно, стоит ли отец у окна, то и дело поднося к глазам бинокль, всматриваясь в сгущавшиеся сумерки. Жаль, у Велли не осталось фонаря, чтобы посигналить.