Императоры иллюзий - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 22

Ванда тяжело поднялась из кресла. В ее глазах была тоска.

– Кей, неужели через сотню лет и я… Идемте, мальчики. Сейчас наш мудрый президент начнет извиняться за Императора и призывать всех к покаянию.

Они еще не успели вызвать лифт, когда из зала донеслось:

– Господа! Император Грей погружен в раздумья о судьбе Империи. И упрек его справедлив. Вспомните…

Двери лифта отсекли звук. Кей спросил:

– Когда должен быть пик?

– Завтра, во время шествия. Дьявол, я сама испугана результатом.

– Вы прекрасно поработали, полковник.

Каховски покачала головой:

– Нет, что-то не так. Слишком быстрая реакция. Слишком быстрая.

В вестибюле, где огромные портреты таурийских актеров были на время декорированы имперскими флагами, уже толпились люди. Те, кто, подобно Каховски, не считал нужным слушать президента, те, кто почувствовал. Женщины в ярких накидках, мужчины в строгих официальных шортах и футболках. Кто-то направился к Ванде, она на ходу покачала головой:

– Быстрее, Кей.

Сквозь пение климатизатора, мерцание температурного барьера они выбежали из театра. Уютная площадь – сейчас слишком маленькая для собравшихся таурийцев, тех, кто не смог попасть в театр, но постарался быть ближе к Императору. Люди смотрели вверх, на изображение президента. Тот вещал:

– …да, не привыкли мы к упрекам. Как сказал Император о знаменах наших…

– Вонючий некрофил… – прошипела Каховски, прокладывая дорогу в толпе. Кей, держа Томми за руку, едва поспевал за ней. – Тебе ли говорить о чести…

Наконец они выбрались в ближайший переулок. Не сговариваясь, обернулись.

Три серебристые точки, зависшие над городом, снижались к театру. Им навстречу уже поднимался императорский челнок – сорок тонн комфорта, закутанных в броню и силовые поля.

– Только посмей… – прошептала Ванда.

Челнок стрелой пошел в небо. Истребители, остановившись, секунду висели над театром. Потом рванулись следом.

– «Синяя птица», многоцелевой космоатмосферник, – не то с гордостью, не то с завистью сказала Каховски. – Такие бы двести лет назад…

– Чего вы боялись, полковник? – спросил Кей.

– Точечного удара, – рассеянно ответила Ванда. – Император мог решиться на устранение свидетелей. Но он, похоже, не понимает, чего наговорил.

– Там же Рашель, в театре!

– Не было времени ее вытаскивать… Все обошлось, Кей.

– Она могла погибнуть!

– Дач, ты жесток, лишь пока речь идет о незнакомых тебе людях. Это смешно.

– Полковник, так нельзя!

– Только так и можно, Кей. Где ты оставил флаер?

7

Дач пил. Бутылка хейгарского бренди шестилетней выдержки – это оказалось немало даже для его комплекции. Он напился быстро и целеустремленно, запершись в своей комнате, предваряя каждый бокал долькой лимонного «яблока».

Дважды звонил видеофон – настойчиво и безнадежно. Кей даже не взглянул на код абонента. Бутылка пустела, этикетка-индикатор, чувствовавшая лишь одного человека, предупреждающе багровела.

В дверь стучали, Кей поленился вставать. Он заснул прямо в кресле, старательно разувшись и расстегнув ворот рубашки.

Ему приснился Грааль. Каменистая пустыня и ослепительный блик солнца, которого никогда не бывает во сне.

Он шел рядом с Артуром. Он снова был проводником, телохранителем, и не было нужды о чем-то думать. Убивать и хранить – только это он умел. Он помнил, что это сон, он помнил прошедшие годы. Но Артур по-прежнему был мальчишкой. Маленький король все еще шел к Богу.

– Я убил Грея, – сказал Кей и поправился: – Убью. Мы сломали его. Не надо никуда идти. Нам не нужен Бог.

Артур не ответил, лишь покачал головой. Глупый пацан… Кей хотел сказать что-то еще, но впереди, на рыжих камнях, темнело шоколадное пятно, и пришлось доставать пистолет и ускорять шаг… Это был всего лишь алкарис, но даже хрупкая плоть птицеподобного способна убивать…

– Ты зря прервал путь, Дач, – сказал Ищущий Истину. – Тебе нужен Бог. Империи людей нужен Бог.

– Бога нельзя убить, – ответил Дач. – Нам не нужен Бог.

Артур взял Кея за руку. Сказал спокойно и твердо:

– Убей алкариса.

Дач поднял пистолет.

– Ты поймешь сегодня. Ты уже понял, – сказал алкарис. – Ты воюешь с марионеткой. Дойди до цели, Корь.

Выстрел – бессмысленный, как в Кертиса Ван Кертиса. Ищущий Истину взмахнул крыльями, взмывая в жаркое небо.

– Убей их всех! – закричал Артур. Дач повернулся – и увидел Рашель и ее сестру, которую он никогда не видел воочию, и Ванду Каховски с маленькой лопаткой в руке…

– Я уже убил их, Артур, – сказал Кей.

…Он выполз из кресла, дошел до ванной, его стошнило прямо на пол, но это уже было не важно. Дач пустил ледяную воду, сделал глоток – его вырвало снова.

– Идиоты, – прошептал он, вставая с колен.

Было уже утро. Дач сбежал по лестнице в гостиную, где перед развернутым экраном телевизора сидела Ванда. В ее руках сновали спицы.

– Вовремя протрезвел, – сухо сказала она. – Начинается шествие, идет прямая трансляция.

Из корзинки с вязаньем она извлекла банку пива, бросила ее Кею.

– И оттащи Томми от компьютера. Я не в силах.

Дач поставил банку на стол. Глянул мельком на экран – президентский дворец, откуда начиналось шествие, толпы народа на улицах, кружение флаеров в небе, серебристые точки истребителей среди редких облачков.

– Что с тобой, Дач?

– Где Рашель?

– У дворца. Им прислали пропуск в гостевую ложу. Что случилось, Дач?

– Почему мы решили, что Грей создал наш мир?

Каховски нахмурилась:

– Алкарис…

– Ни разу не назвал имени.

– Но Император…

– Сходящий с ума от скуки. С двумя забавами – сексом и интригами столетней давности. И это властелин Вселенной?

Ванда уже не сидела. Она оказалась рядом с Кеем, вцепившись ему в плечи:

– Сволочь.

– Нет, просто дурак. Мы зря его сломали.

– Мы не сломали его! Конечная фаза психоломки строилась на твоих словах – что он создатель нашего мира. Это сбой, Дач! Это катастрофа!

Томми, остановившись на лестнице, удивленно смотрел на них.

– Что случилось?

– Сейчас увидишь. – Ванда повернулась к экрану.

Гример нервничал. Дермотонер в его руках вздрагивал.

– Это не нужно, – повторил Грей.

– Но правила…

– Их устанавливаю я. Я! Понимаешь?

Гример отступил на шаг. Прослужив Императору полсотни лет, он ухитрился еще ни разу не вызвать его гнев. Беспомощно оглянулся на девочку – новую фаворитку Императора.

– Давай я тебя разрисую! – Соплячка спорхнула с дивана, бесцеремонно плюхнулась на колени Императору. – Грей, давай я тебя раскрашу!

– Зачем? – мягко спросил Грей. – Это искусство.

– А я научусь! Какая разница, как ты будешь выглядеть?

Грей кивнул гримеру. Тот послушно протянул тонер, быстро переключая его на телесный цвет и минимальную мощность.

– Когда я была маленькой, – важно сказала девочка, – я устраивала балы для кукол. Словно я Императрица, а они подданные.

– Ты ей будешь. Если хочешь.

Гример начал тихонечко отступать к двери. Ему хотелось испариться. Телепортироваться куда-нибудь… лучше сразу на Терру.

– Я иногда наряжалась красиво, – задумчиво водя тонером по обрюзгшему лицу Императора, произнесла девочка. – А иногда размалевывала себя по-всякому или даже раздевалась догола и играла в оргии. Это же только куклы, с ними все можно. Я их сама покупала.

– Мне надо приветствовать людей, а не играть, – не шевелясь, сказал Грей. Гример взялся за ручку двери, поймал взгляд Императора и застыл.

– Они все твои куклы. – Тонер коснулся лба Грея. Неровная темная полоска протянулась над его бровями. – Ты с ними играешь.

– Ты не права, Лара. – Император поморщился.

Девочка словно не слышала его слов. Она взяла Грея за руку, на время забыв о тонере:

– Ты их придумал, а они с тобой играют. И я с тобой играю. Давай нарисуем…