Конкуренты - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 38
Ответила она один раз, очень коротко сообщив, что встретимся мы в баре, но завтра в двенадцать.
Дорогу обратно я нашел с трудом.
А уже в десять отправился пьянствовать обратно. В баре и узнал новости об Ищущих – посланные на Нигредо корабли обнаружили, что планета покинута. Видимо, у них была запасная база, куда все перебазировались немедленно, после нашего отлета…
Ситуация давила, что ни говори. Пусть мы улетали с Плюшки под угрозой оружия (и это оказалось записанным на какие-то камеры внутреннего наблюдения), но как ни крути, мы помогли неким сумасшедшим экстремистам похитить оружие чудовищной мощи.
Честно говоря, на особое снисхождение рассчитывать не приходилось. Будь я на месте администрации – уж каких-нибудь штрафов нам с Леной влепил бы. Корабли отобрал в пользу станции. Или еще что-нибудь придумал.
Просто для того, чтобы в следующий раз никому неповадно было помогать террористам.
Потихоньку отхлебывая вишневый ликер, я закусывал его орешками и мечтал о пиве. Ну неужели нельзя настроить местные синтезаторы? Космические корабли они делают, а пиво не могут? Матрица им, видите ли, нужна. Нужна – надо искать! То, что человеку действительно нужно. Пиво… а не гасильники для звезд…
– Можно к вам?
Я подозрительно осмотрел подошедшего.
Юноша, совсем еще мальчик. Лет восемнадцати. Интеллигентный и со скрипичным футляром в руках. В светлом костюме – изрядно помятом. Белую рубашку явно неоднократно и неумело стирали руками, после чего еще более неумело гладили.
– Садись, Леонид… э… Левин?
– Левинсон, – печально сказал мальчик, присаживаясь рядом. Скрипку он бережно положил на стол. Во второй руке у Леонида был бокал с белым.
– Вкусный этот коктейль? – спросил я.
– Это молоко, – со вздохом ответил скрипач. – Мне выступать скоро… как народ начнет собираться.
– Ясно, – кивнул я. – Ну, твое здоровье.
Я выпил вишневки. Левинсон молока. Потом он спросил:
– Почему меня все знают по имени? Вот я вас не знаю!
– Валентин. Он же Катран. Я тут недавно… даже позже тебя прибыл.
– И первым делом вам рассказали, что на Плюшку занесло ходячий анекдот – еврейского мальчика со скрипкой! – горько сказал Леонид.
– Есть такое, – признался я. – Понятно же, что запоминаются штампы. Русский с бутылкой водки. Хохол со шматом сала. Еврей со скрипочкой. Шотландец в юбке и с бутылкой виски. Японец в кимоно и с катаной.
– А вы не еврей? – поинтересовался Леонид.
– Вроде как нет. А должен был?
Скрипач вздохнул:
– Понимаете… я тут от нечего делать попытался посчитать национальный состав населения…
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался я.
– Оказалось, что основные народы, живущие в России, здесь представлены довольно равномерно. Даже доля таджикских гастарбайтеров или народностей Крайнего Севера вполне реалистична… а ведь их трудно представить играющими в компьютерные игры, так? А вот евреев примерно в три раза меньше, чем должно было быть!
– Прячутся на всякий случай? – спросил я. – Ну, вдруг во всем их обвинят?
Юноша подозрительно посмотрел на меня и покачал головой.
– Нет… я думаю, тут другое. Просто евреи в целом… осторожнее.
– И умнее, – сказал я.
Левинсон посмотрел на меня еще более подозрительно и не стал это комментировать.
– Нормальный еврей в такую подозрительную контору не полезет, вербоваться звездным пилотом на таких условиях не станет… А я – поперся!
– Да перестань, – попытался я его утешить. – Ты же не знал, что все всерьез.
– Почему? Я как раз был уверен, что это не шутка! В том-то и дело!
– А… – Я кивнул. – Так хотел в космос?
– Нет, просто такой дурак… А вы как попали?
– Со мной все в порядке, – успокоил я его. – Я попал по-русски. В пьяном виде.
– Вот видите! – с такой горечью сказал Левинсон, словно мое пьяное состояние было… даже не индульгенцией, а доблестью. Помолчал и добавил: – Я скрипку ненавижу! Я и подписал контракт в знак протеста. Чтобы, значит, летать. А не пиликать. Да уж, полетал! На меня как накинулись! Сказали, что я с ума сошел. Что у них с развлечениями полный швах. Что платить будут в десять раз круче, чем я пилотом заработаю. И вообще… что в мужские компании суровых пилотов, которые второй год без женщин летают, молодым юношам лучше не соваться…
– Ну, это тебя запугивали.
– Может быть, – с тоской сказал скрипач. – Но кто его знает…
Он допил свое молоко, взял футляр, вежливо поклонился. Я склонил голову в ответ. Левинсон направился к барной стойке.
Забавно.
Значит, национальный состав России в целом соблюден?
Это что-то значит? Или случайность?
И почему же, черт возьми, здесь нет американцев, французов, немцев, китайцев…
Левинсон расчехлил свою скрипку. Постоял в задумчивости, прижав щеку к деке.
Начал играть.
Ну, неплохо так вроде играл. Я же не музыковед.
Хотя те, кто играет на скрипке с раннего детства и до восемнадцати, в моем представлении должны играть лучше…
С другой стороны, к чему ему напрягаться?
А вот зачем он ко мне подошел и стал плакаться о своей глупости и нелегкой судьбе? Накипело?
Странно как-то…
Я допил свой ликер и решил, что на этом надо остановиться. А то пригласят на Суд Чести – а я лыка не вяжу.
Тысячного еврея Леонида Левинсона я тоже решил выбросить из головы. Иначе сейчас начну играть в следствие и придумывать странности на пустом месте. Подошел и подошел… может, накипело у парня…
– Катран. – Ленка подошла ко мне, погруженному в раздумье, совершенно неожиданно. – Хорошо, что ты уже здесь.
Она сменила свой мешковатый комбинезон на юбку и блузку. Ну надо же! Туфли на ногах, правда, были грубоваты – но стачать туфли куда сложнее, чем сшить одежду.
– Шикарно выглядишь, – сказал я.
– Угостишь даму коктейлем?
– Да легко.
Я сходил к стойке и вернулся с двумя молочными ликерами – последним из барного ассортимента, что я не пробовал.
– Мои любимые, – сказала Лена. – После того, как абсент запретили.
– Какой абсент?
– Ты знаешь, говорят – почти настоящий был. Все ингредиенты удалось синтезировать. Но уж слишком сильно бил по мозгам.
– Ясно.
Мы глотнули молочного ликера. Ну… «Бейлис» для бедных. Когда-то в юности мы подобное делали с друзьями из водки и сгущенки.
– Ты извини, что я исчезала, – сказала Лена. В глазах у нее плясали озорные искорки. – Мне надо было поговорить. Выяснить отношения. С бывшим парнем.
– А… – только и сказал я.
– Мне не очень нравится то, что у нас сложилось на станции. Ну… я не ханжа, но мне полиандрия не нравится. Как ни странно. У меня всегда был только один мужчина. Они часто менялись, но не пересекались.
– Понятно.
– Ты доволен или нет? – резко спросила Лена. – Или я чего-то себе напридумывала попусту?
– Нет. То есть да. Я доволен. Я очень доволен, Лена. Только это неожиданно…
– Почему у мужчин все неожиданно? – Лена фыркнула. – Ладно. Давай о важном. Сейчас подойдут наши судьи…
– Сюда?
– А почему бы и нет? Эти мероприятия редко афишируют, но и не секретничают. Я кое-что узнала. Мне практически ничего не инкриминируют. Я оказала сопротивление, даже убила одного из нападавших… в общем – со мной все в порядке. С тобой сложнее. Ты согласился пилотировать. Отвез их на базу. Более того – именно ты придумал, как сбить нападавший корабль.
– Сбила-то ты.
– Ну, тут они не рискуют претензии выдвигать… Над ними станут смеяться все пилоты – судить Водилу за то, что она сожгла корабль агента администрации из ручного плазмомета…
– И что мне делать?
Ленка пожала плечами.
– Упирай на то, что ты новичок. Что нас собирались уничтожить. Что ты даже не представлял, что такое возможно – сбить корабль из плазмомета…
– А что мне грозит?
– Корабль могут отобрать! В качестве компенсации за порчу казенного имущества!
– И все? – удивился я.
– Тебе мало? Сейчас ты пилот. Пусть неопытный, но с хорошим кораблем. А станешь бепом.