Тайный любовник - Гэфни Патриция. Страница 8

– Благодарю, – довольно сухо сказал он, умело скрывая свои истинные чувства, – но я предпочитаю работать сдельно. Это у меня лучше получается. – Еще бы, подумал он, медленная монотонная тяжелая работа – рыть землю, как крот; не требуется ни особого умения, ни воображения, только много пота. Он всей душой ненавидел ее. Пока Софи задумчиво разглядывала Кона, ему вдруг почти захотелось, чтобы она не поверила ему, решив, что он не похож на человека, готового всю жизнь вгрызаться в землю ради того, чтобы люди, подобные ей, могли богатеть на его поте и крови.

– Очень хорошо, – проговорила она медленно. – Значит, сдельно. Какие инструменты у вас есть?

– Кирка, лопата, клинья.

– А для взрывных работ?

– Кувалда, бурав, ящик для глиняной замазки. Заряды и запалы.

– Свечи вы сможете купить сами?

– Тут мне потребуется аванс, – не моргнув глазом солгал он. – Двух фунтов на свечи вполне хватит, чтобы работать до получки. – Свечи были самым большим расходом шахтеров, на них уходила примерно десятая часть заработка.

Она кивнула.

– Один из моих сдельщиков остался без напарника и последние две недели работает один. Полагаю, вы можете присоединиться к нему. Я плачу пять фунтов за каждые шесть кубометров, и день выплаты.

– Пять? Никогда еще не работал за такую мизерную плату. В «Карн-Барра» платили по шесть гиней.

«Так оставался бы там», – говорили ее глаза, она была восхитительна в своей попытке сдержаться, не вспылить. Она откинулась на спинку скрипнувшего кресла и медленно положила руки на кожаные подлокотники.

– «Карн-Барра» вчетверо больше «Калинового», мистер Пендарвис. Он принадлежит консорциуму. Еще полтора года назад они продавали свою руду втрое, иногда вчетверо дороже, чем я. Имей я возможность платить моим людям больше, я бы платила, но в том положении… – Она замолчала, не договорив, и мотнула головой, словно подумав: «Зачем я рассказываю ему об этом?»

Она поднялась из-за стола.

– Я назвала свою цену, и если вы согласны, то должны будете подписаться под обязательствами выполнять правила, действующие на руднике. С этого момента вам придется платить штраф в двадцать шиллингов в случае невыполнения контракта. Не знаю, как заведено на «Карн-Барра», но здесь…

– На «Карн-Барра» подписывают контракт, – сказал он миролюбиво и тоже встал. – С пунктом о штрафе. Только у них он составляет тридцать шиллингов. – Джек натаскал его как следует.

Несколько смягчившись, она подошла к книжному шкафу у окна и взяла лист бумаги из коробки на одной из полок. Пристроившись на подоконнике, она склонилась над бумагой и принялась что-то писать самопишущей ручкой с резервуаром для чернил. Коннор подошел ближе, солнечный свет, проникая сквозь пыльное стекло, высвечивал медные пряди в ее светлых волосах. Он вновь, как в первый раз, уловил исходящий от нее аромат роз, слабый, как шепот. Ему нравилась ее легкомысленная юбка с оборками и небольшим турнюром сзади – глуповатым и очаровательно излишним. Зеленая блузка была с длинными широкими рукавами, и она постоянно поддергивала правый рукав повыше, чтобы не испачкать его чернилами. Пушок на ее запястье был такой же золотистый, как волосы на голове. Его так и подмывало выяснить, сойдутся ли его руки на ее тончайшей талии.

Она закончила писать и выпрямилась. Повернувшись, она вздрогнула от неожиданности, увидев его так близко от себя. Она порывисто прижала исписанный лист к груди, словно защищаясь.

– Я решила, – быстро сказала она, – взять вас пока временно. Если вы согласны с условиями контракта, можете приступать немедленно.

– Временно? Почему же временно?

– Я должна получить отзыв о вас с последнего места работы. – Она теребила пальцами бумагу, прижимая ее к груди, но, когда Кон перевел глаза на ее руку, опустила ее. – Ведь вы не будете возражать, если я пошлю запрос горному мастеру на «Карн-Барра»?

– Но зачем? Вы мне не верите? – Ни один из его последних двух работодателей не затруднял себя проверкой, как он (то есть Джек) проявил себя на предыдущем месте.

– Дело не в том, верю я вам или нет.

– Тогда в чем же?

Софи явно выделяла его, он был уверен в этом. Она взяла бы любого работника со здоровым цветом лица, кто подписал бы трудовое соглашение и горбатился на нее по пять фунтов за шесть кубометров. Он приблизился на шаг, и, хотя она не отступила назад, внутренне, казалось, отдалилась от него. Два дня назад их лица были на том же расстоянии, что и сейчас, но тогда она смотрела на него сияющим взором и улыбалась, как ангел. Сегодня Софи вела себя так, будто от его шахтерской одежды дурно пахло.

– Тогда в чем же? – повторил он, придвигаясь еще ближе, ближе, чем дозволяли не только правила приличия, но и все те условности, что должны были, как она полагала, определить место каждого из них, разведя их по разным полюсам общества. – Вы уверены, что дело не только в вашем желании указать мне мое место, мисс Софи? – спросил он негромко и язвительно.

Долгую минуту они смотрели друг другу в глаза, и он отметил, что ростом она едва достает ему до переносицы, а ярко-синие ее глаза становятся дымчато-серыми, когда ее охватывает гнев, и что она заливается краской смущения, когда он разглядывает ее губы.

– Это обычный порядок приема новых работников, – наконец сказала она, отчетливо выговаривая слова и не отводя глаз.

Он представил, как они стоят вот так у залитого солнцем окна все утро, ожидая, пока один из них отступит первым. Кон молча протянул руку. Она не двигалась, но лицо ее окаменело. Тогда он взял двумя пальцами бумагу, которую она продолжала держать у груди, и протянул другую руку. Прошла еще одна бесконечная секунда, и Софи, стараясь не дотронуться до него, вложила ручку в его раскрытую ладонь.

Она заполнила стандартную форму контракта, вписав его имя и дату, сумму оплаты, которую предлагала, и срок действия их соглашения – два месяца. Он тоже воспользовался подоконником и, не читая отпечатанного текста, поставил подпись внизу: Джек Лоуренс Пендарвис.

– Я хочу получить копию, – сдержанно сказал он, возвращая ей контракт.

Она холодно кивнула.

– Зайдите после первой смены, я позабочусь, чтобы она была готова.

– Благодарю.

Она была рада, что между ними образовалась некоторая дистанция, но не спешила вновь сесть за стол. Вынув ключ из плетеной сумочки, с которой приехала из дома, она открыла ящик стола, достала другой ключ и уже им отперла большой стальной сейф, стоящий позади ее кресла. Увлеченный ее манипуляциями, Коннор не задумывался над тем, что она ищет в сейфе, пока Софи не повернулась, протягивая две бумажки по одному фунту.

Когда она улыбнулась одними губами, он понял она увидела то, что он должен был тщательно скрывать ему не по душе и совсем непросто, хотя это и было частью игры, заставить себя взять деньги которые она протягивала ему через стол.

Но он преодолел себя и взял их ссуду или «возмещение» расходов на свечи, и небрежно сунул в карман.

– Я напишу расписку, – сказал он без всякого выражения.

– В этом нет необходимости.

– Вы уверены, что я возвращу долг?

– Моя вера тут ни при чем, – холодная улыбка стала еще шире. – Я удержу их из вашей первой зарплаты.

Что ж, поделом ему. Он нахлобучил шлем и собрался идти.

– Найдите мистера Эндрюсона и скажите, что я взяла вас на работу, – распорядилась она, бессознательно водя рукой по кожаной спинке кресла. – Вашего партнера зовут Трэнтер Фокс. Думаю, сегодня он работает в седьмой штольне, горный мастер отведет вас к нему.

– Хорошо. – Будь он проклят, если когда-нибудь назовет ее «мэм».

Помолчав, она сказала более мягко:

– Трэнтер корнуоллец, как вы. Все любят его. Надеюсь, вы хочется думать, да нет, я уверена, что вы поладите.

Это были первые добрые слова, которые она сказала ему за сегодняшний день. Слабая улыбка тронула ее губы. Она пожелала ему удачи – сделала первый шажок от враждебности, с какой они начали разговор. Ему следовало бы улыбнуться в ответ – встретить ее на полпути к примирению. Это было бы уместно. И полезно.