Линия грез. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 13

– Забавно, – подумав, решил Артур.

– Да уж куда забавнее. Дай свой пистолет, ты пойдешь со станнером. Прикрывай сзади.

Кей поднялся и быстрым шагом, держа пистолет в опущенной руке, пошел в противоположную от поселка сторону. Артур, озираясь, следовал за ним.

Но в них не стреляли.

Часа через три они вышли на хорошую бетонную дорогу и пошли по ней – недолго, пока совпадало направление. Дождь к тому моменту смыл с них всю грязь и большую часть воодушевления от победы.

– В тридцати километрах от столицы – полная пустыня, – тихо ругался Кей. – Нет, воюют за право воевать за какие-то острова! Ты их видел на карте, Артур?

– Нет…

Кей обернулся и покачал головой.

– Надо передохнуть. Но не здесь. Вперед, Артур, тебя ждет Грааль. Что вы там забыли?

– Монетку в полкреда, – угрюмо ответил Кертис-младший.

…Еще через час, продираясь по засеянным, но неубранным полям (колючему местному злаку явно не вредили дождь и раскисшая почва), они набрели на огороженный металлической сеткой дом. Строение было низким, серым, почти без окон, явно нежилым.

– Будни фермера, – разглядывая здание, изрек Кей. – Свинарник или амбар. Бекон любишь?

– Чего ты так развеселился?

– Я работаю, Артур. Пошли.

Сквозь отогнувшийся кусок сетки они пробрались на территорию. Нашли вход – железные двери, скользящие на роликах.

– Тук-тук! – громко произнес Кей, откатывая дверь. Из темноты сверкнул луч.

Они отпрыгнули по разные стороны двери. Выстрелов больше не было. Кей слегка взмахнул рукой – вправо и тут же назад. Артур послушно снял кепку, подцепил на ствол пистолета и выдвинул в проем двери. Выстрел заставил несчастный головной убор вспыхнуть. И в тот же миг Кей скользнул в темноту.

Ждать пришлось недолго. Серия вспышек фиолетовыми зарницами осветила сарай. Потом Кей крикнул:

– Входите, сэр Артур, ибо все в порядке. Кривда выпрямлена. Сила послужила Праву.

Шагнув вслед за Кеем, Артур воскликнул:

– Эй, ты знаешь про Артура и Круглый Стол!

– Не должно мне спорить с вами, – выволакивая из сарая тело, ответил Кей. Слегка согнувшись, он тащил убитого за ноги. Запах горелого мяса заставил Артура отшатнуться.

– По крайней мере решена проблема питания, – останавливаясь у двери, сказал Кей.

– Я не буду, – быстро отозвался Артур.

– Там сумка у стены, дурачок. Поройся пока. – Кей продолжил движение. Убитый был стариком, и длинные седые волосы волочились по грязи, слипаясь черными сосульками.

Когда Кей вернулся, Артур вскрывал консервные банки.

– Тут только еда и пара бутылок пива, – объявил он.

– Покойный хотел выжить, но и мы хотим того же, – подвел итог Кей. – Неплохое местечко, а?

Сарай оказался фермерским ангаром. У стен стояли неуклюжие, громоздкие машины, в углу – серый куб зарядного устройства. Кей обследовал его и покачал головой. Забрался в одну из машин, в другую…

– Будешь есть, Кей?

– Обязательно.

Они съели по банке консервированного мяса и выпили бутылку пива. Потом Кей развел костер, безжалостно сорвав со стен декоративные деревянные панели. Артур тем временем укрепил у огня металлические решетки непонятного предназначения и повесил на них мокрую одежду. Кей последовал его примеру.

– Из чего он стрелял? – глядя в огонь, спросил Артур.

– Лазерное ружье. Богатый был фермер… по местным меркам.

– Надеюсь, он имел аТан, – серьезно сказал Кертис-младший.

Кей тихонько засмеялся, но говорить ничего не стал. Они сидели долго, медленно согреваясь. В закрытую дверь колотил дождь, под потолком повисло сизое одеяло дыма.

– Артур.

– Что, Кей?

– Я задам тебе один вопрос… нет, не сейчас.

– Почему же. Спрашивай.

– Нет. Ты соврешь, а я хочу знать правду.

– Всю правду знать не стоит, Кей.

– Какой ты умный… Ночевать будем здесь. Носиться по темноте не стоит.

Артур его не понял, но промолчал. Кей натянул полусырую одежду и, забравшись в ближайший комбайн, стал изучать пульт. Артур смотрел на него снизу – на зыбкий силуэт, подергивающийся в пламени костра, гротескно искаженный стеклянным пузырем кабины.

– Замечательно, – с удовольствием произнес Кей. – Вот почему старикан не жег костров…

– Слушай, папа…

– Ну?

– Почему ты ненавидишь детей? Я знаю, тебе хреново пришлось в детстве, но это еще не повод.

Кей уселся на пол кабины, свесив в открытую дверь ноги.

– Откровенность за откровенность?

– Как с силикоидом? Давай.

– Я никогда толком не был ребенком. Мне всегда было сорок, Артур. Это очень тяжко – никогда не помнить себя беззаботным мальчишкой. Стараться быть похожим на ровесников, завидовать им… Слишком хорошее детство превращает ребенка во взрослого еще быстрее, чем плохое.

– А у тебя было хорошее детство?

– Мой отец был сенатором на Второй планете Шедара. У меня было очень хорошее детство. В день эвакуации мне исполнилось семь… и я уже не был ребенком. Я видел, как десантные капсулы сыплются на отмели, лишь над космодромом последняя база держала небо. Отец остался с группой прикрытия, они еще верили в помощь Империи. Может быть, они были живы, когда Император Грей отдал приказ выжечь планеты. Я не говорю, что он был неправ. Штурм унес бы куда больше жизней, чем та горстка людей, партизанившая на оккупированной планете… не самой послушной планете Империи. Нас принял Альтос, и мы выжили. Нам не оставили фамилий, я перестал быть Кеем Лацитисом. Мы стали детьми Империи. Но я уже не смог стать ребенком. И это чувствовали все. Таких детей любят родители, но у них нет друзей. Я старался, Артур, очень старался. Воспитателем нашего блока «джи» был хороший человек. Разносторонняя личность, автор детских сериалов, которые шли по телесети Альтоса. Не садист и не извращенец, которые очень любят такую работу. Он искренне считал, что детей надо защищать от взрослых. Он всегда говорил о дружбе и доброте и, наверное, не мог понять, почему его дружные воспитанники не любят маленького Кея. Для него я оставался ребенком с трогательно тощей шеей…

Артур невольно улыбнулся.

– …и грустными глазами. Ровесники видели, что на самом деле я другой. И защищались от меня как умели. Когда я понял, что ребенком мне уже не стать, я стал взрослым. Ночью… это уже не важно. Я прибился к бродячему цирку. Это тоже местечко дай Боже, но они отнеслись ко мне почти по-человечески. Я мыл полы, продавал билеты, ассистировал клоунам, год стоял мишенью для Редгара Реда, человека – пистолета…

– Его ты тоже убил?

– Ты что, Артур? Редгар научил меня всему. Стрелять, метать ножи, не закрывать глаза, когда стреляют в тебя. Потом сказал, что цирк для меня – лишь этап. И заставил работать с Дианой, своей подружкой, воздушной гимнасткой. Мне нравилось… пока она не сломала шею. Я прошел всех артистов – хоть понемногу, но был со всеми. Наши клоуны, Яцек и Нарик, дали мне больше, чем десяток психологов. И при этом ни разу не уложили в свою двуспальную кровать, хоть и были голубее голубого. Я знаю, как выглядят звери, готовясь к атаке, и как можно отбиться от пси-мутированного тигра. За это спасибо Джассану, нашему единственному мршанцу. Он же научил меня разбираться в винах…

Кей замолчал.

– Ты не любишь детей, потому что у тебя не было детства, – безжалостно сказал Артур. – Ты завидуешь им. Ты считаешь, что сильнее зависти женщин к мужчинам – зависть ребенка ко взрослому. И постоянно ощущаешь себя объектом ненависти.

– Да.

– Тогда спрашивай ты.

– Это трудно – пытаться быть взрослым, но оставаться ребенком?

– Конечно, Кей.

– Давай спать, Артур Ван Кертис. – Кей спрыгнул на землю. – Забирайся в кабину и закрой дверь. Кресло широкое, а климатизатор я включил.

– А ты?

– А я поищу другой комбайн. Спокойной ночи.

6

Когда Артур проснулся, Кей уже разогрел завтрак. Кроме того, он вывел из ряда один комбайн, установив его напротив двери. Артур скептически поглядел на несуразный агрегат – барабанная фреза спереди, четыре огромных колеса, автопаковщик сзади. Корпуса как такового не существовало – все агрегаты были на виду. Болтающаяся на тонких опорах кабина выглядела какой угодно, но только не надежной.