Линия грез. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 41

– Да, потому что молодежь обычно служит в Имперских силах, – уточнил Кей. Подмигнул девочке, терпеливо сносившей как перевязку, так и болтовню старухи. Та подмигнула в ответ – довольно-таки свободно. Оглушение проходило.

– И последний пластырь… – вздохнула Генриетта. – Травкой бы лучше, целебной, да хрен она поможет при таких ранах.

Кей лишь покачал головой. Спросил у девочки:

– Говорить не пробовала?

Та облизнула губы. Прошептала:

– Рашель.

– Что?

– Рашель. Меня зовут так.

– Я Кей. Спасибо за «поводок».

– Вы Артура выручите?.. Ой!

Генриетта виновато отдернула руку. Покачала головой:

– А ведь ребрышко сломано. Терпишь небось?

– Терплю, – призналась Рашель. – Вы не спешите с врачами, если надо время потянуть. Я понимаю.

Кей и Фискалоччи обменялись взглядами.

– Вот такие у нас рожали между рейдами, – сказала Генриетта. – Потому что Империи нужны были солдаты. А потом лезли под выстрелы.

Маленькие сучки вечно лезут под дюзы…

Кей Дач тряхнул головой, словно пытался вытрясти память. Сказал:

– Мне надо идти. А вам – вызывать врачей.

Генриетта заколебалась:

– Рашель, девочка моя, ты потерпишь пятнадцать минут?

– Хоть час.

– Только четверть. Кей, тебе нужно выпить кофе.

– Ну, если нужно. – Кей опустил голову девочки на подушку и сказал: – Артура я спасу. Будь уверена.

– Там есть такая… с серебряным лицом.

– Я сделаю из него сережки и пришлю тебе.

– Лучше колечко, – подумав, ответила девочка. – Мне мама запрещает уши прокалывать. И… так интереснее. А вы к нам еще прилетите?

– Конечно. Зализывать ссадины. Или вербовать головорезов для небольшой войны.

– Я первая, – без тени иронии сказала Рашель.

Кофе был, по местным традициям, из ледяных сливок, с кубиками льда и почти несладкий. Генриетта щедро плеснула в чашки какой-то остропахнущей настойки – Кей с такой вольностью раньше не сталкивался, но спорить не стал.

Честно говоря, он не отказался бы от полстакана коньяку. Но Фискалоччи не предлагала, хотя бар в ее комнате был полон. Комната скорее подошла бы наемнику-террористу, чем старушке садовнице.

– Воспоминания о трудных родах? – Кей кивнул на развешанное по стенам оружие. Здесь был даже «Ультиматум», и Дач улыбнулся ему как старому знакомому.

– Зря иронизируете. – Генриетта отставила чашечку. Погладила черного кота, примостившегося у нее на коленях. – Я была и акушеркой в десанте.

– Поработали и на жизнь, и на смерть?

– Успеть было нетрудно. Война длилась семьдесят лет, если вы помните.

– Я тогда еще не родился.

– Неужели? Так легко попали в сигмовидку…

– Учитель был хороший.

– Почему был?

– Умер. И уши я тоже не отрезал.

– Кей, Кей. – Фискалоччи покачала головой. – Грубый мальчик.

– Почему вы мне помогли? – в упор спросил Кей.

– Я была полковником террор-групп при СИБ. Мой дом неприкасаем для Службы. Это привилегия, подаренная Императором, и ни одна омолодившаяся дурочка не вправе ее нарушать.

Кей знал, как звали единственную женщину-полковника в короткой и мрачной истории террористических отрядов. Но он предпочел оставить это знание при себе. Женщина, отправившая на тот свет полтораста тысяч чужих и пару сотен людей, имела право жить под каким угодно именем.

Более того, под своим именем она прожила бы недолго. Заключая Тройственный Альянс, Меклон и Булрати особо оговорили список людей, с которыми они остаются в состоянии войны. Старушка, называющая себя ныне Фискалоччи, в этом списке была.

А сказанное ею становилось признаком немалого доверия… или порции яда в кофе.

– Когда на людей охотятся с чужими, мне это не нравится, – невозмутимо продолжала старушка. – Ко всему прочему вы и мальчик, который называется вашим сыном, мне чем-то симпатичны.

– Мне пора, – сказал Кей.

Генриетта опустила кота на пол, кивнула:

– Да, к сожалению… Я была бы не прочь поболтать с вами пару вечерков, но… Кей, запоминайте то, что я скажу…

Он слушал семь минут. Краткие, предельно выверенные характеристики каждого налетчика, появившегося в доме Фискалоччи. …Вязкий, прямолинейный, из стандартной ситуации выжмет все, но ей был нужен только мальчик, когда его взяли… меклонец новейших модификаций, он бы стер тебя в пыль, но в походной трансформации его конечности движутся асинхронно. Верный признак неполного сращения органической и механической частей, решай сам, чем это поможет… Если не брать физической силы, то она опаснее меклонца. У нее честолюбие внутри…

– Повторить? – спросила Генриетта.

– У меня абсолютная память.

– Понятно. В направлении я уверена, ушли они на юго-восток, расстояние сам узнаешь. Твой «Шмель» на клумбе с незабудками, подбери. Что еще-то, дай Бог памяти… Тяжелое вооружение?

Кей взглядом указал на стену.

– Все заряжено и исправно. Но – только старые модели. Ностальгия.

– «Довод» оказался не слишком убедительным, – разглядывая оружие, заметил Кей.

– «Эскалибур» хорошо бы. Увы, не имею… И бронюшка моя тебе не поможет – больно плечи отрастил. Не бери «Ультиматум»! Даже ты с ним выдохнешься!

– Я возьму «Шанс», – решил Кей, отстегивая крепления.

Генриетта умиротворенно кивнула и произнесла:

– Приятно, что не вся молодежь впала в маразм. Бери. Это хороший «Шанс».

– Да, – согласился Кей. – Один из ста.

5

Артур не помнил, как его принесли в корабль Службы. Меклонец то ли не рассчитал, то ли сознательно всадил ему оглушающую мощность заряда. Очнулся он от боли в груди.

Крошечная квадратная комнатка – копия дарлоксианской клетки, только непрозрачная… изнутри. Унитаз, умывальник, поролоновый матрас на полу. Он лежал, обнаженный, а мужчина в силовой броне наклеивал ему на грудь электроды.

– Очнулся? – спросил Номачи, не прерывая работы. Ввел под кожу мальчика очередную платиновую иголочку, наложил поверх фиксирующую пленку. – Интересно, что я делаю?

Артур кивнул.

– Очень просто, дружок. Это реанимационный комплекс. Если ты остановишь сердце или перестанешь дышать, то комплекс возьмет на себя управление этими функциями. Ясно?

Дверь в камеру открылась. На пороге стояла Изабелла Каль, женщина, допрашивавшая Артура на Инцедиосе. В той же свободной синей юбке и белой блузке с широкими рукавами. Кертис не узнал ее в доме под силовой броней, но сейчас почувствовал странную гордость. Его интуиция не соврала. Они вовремя бежали с Инцедиоса, но Служба смогла их догнать.

– Закончил, Луис?

– Сейчас.

– Заканчивай и иди в рубку. Здесь слишком тесно.

– Я лучше попотею в броне, но не дам мальчишке уйти, – с легкой обидой сказал Номачи.

– Молодец.

Луис приклеил к коже мальчика управляющую микросхему. Вынул баллончик с фиксатором и аккуратно покрыл грудь Артура прозрачной пленкой.

– Готово.

– Иди!

Номачи поднялся, бросил на Артура последний довольный взгляд и неуклюже вышел. Кертис-младший и Изабелла Каль остались вдвоем.

– Вот мы и снова встретились, – сказала Каль почти ласково, садясь на корточки рядом с Артуром. – Знаешь, что мне нужно?

– Хороший психотерапевт.

Изабелла засмеялась. Голос ее был звонким, счастливым.

– Нет, теперь это ни к чему. Ты Артур Ван Кертис. Скажешь, что это не так?

– Я не буду отвечать на вопросы.

– Мы умеем их задавать, Артур. Вы проиграли, и выбора у тебя нет.

– Где Кей?

– Значит, задавать вопросы ты хочешь? Ладно, я отвечу. Кея скоро приведут.

– Ха-ха, – самым противным голосом, который смог изобразить, сказал Артур.

– Веришь в его силы? Не буду спорить. При толике удачи хорошо тренированный человек может спастись от булрати… или убить его. Но Кей мне особо не нужен. Это пешка, прикрывавшая короля. А король… – Изабелла протянула руку, похлопала Артура по бедру, – …король получил пат.