Лорд с планеты Земля - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 5

Но ни в одной армии моего мира летчики ВВС не летали с пристегнутым мечом.

Я глянул вверх. Второй аппарат уже исчез. Он даже не снизился к сбитому противнику. Опасался чего-то?

Мешкать все же не следовало.

Колебался я недолго. Ночевка в степи без одежды привлекала меня меньше, чем мародерство. Осторожно перевернув тело на спину я с некоторым страхом взглянул на лицо. Оно оказалось человеческим. Пилоту было лет сорок, комплекции мы оказались почти одинаковой. Я не увидел следов крови, но безжизненно расширенные зрачки не оставляли никаких сомнений. Пилот был мертв.

Мысленно извинившись, я принялся разбираться с застежками комбинезона. Шов был один, он тянулся от шеи до низа живота. Вскоре я понял, что он открывается при давлении на него, с одновременным смещением вправо. Принцип действия застежки остался мне не ясен. Скорее всего — какой-то магнитный механизм. Но это было не слишком важно.

Минут через десять я стоял одетый в глянцево-черный комбинезон. Белья с пилота я снимать не стал, он так и остался в светло-сером, похожем на спортивный, костюме. Снять и его — было бы логичнее, но это не позволили мне совесть и брезгливость. К тому же черная ткань и без того приятно холодила обнаженную кожу. Ремни, впрессованные в нее, почти не ощущались. Они слегка сократились в поясе, растянулись в плечах, и комбинезон подогнался под мою фигуру. Удобно.

— Не знаю, кто ты, и за что погиб, — вполголоса сказал я. — Но за такую одежду — спасибо. А я сделаю для тебя, что могу…

Я огляделся, подыскивая подходящий кусок металла, чтобы вырыть неглубокую могилу. Обломки уже догорели, никаких признаков жизни поблизости не было, а бросить непогребенным тело я не мог. Однажды, в горном бою на Кавказе, мы потеряли троих ребят, вытаскивая из-под обстрела труп нашего сержанта. Наше отношение к убитым на войне — словно попытка извиниться за то, что мы сами еще живы…

3. Плоскостной меч

Первую ночь в чужом мире я провел беспокойно. В комбинезоне погибшего летчика было тепло и уютно, вокруг — тихо и безжизненно. Далеко позади остались обломки летательного аппарата, ставшие памятником над безымянной могилой. Но уснул я не сразу.

Тысячами ослепительных звезд, узорами незнакомых созвездий, цветными полотнищами туманностей пылало надо мной чужое небо. У планеты, на которой я находился, не оказалось крупных, заметных спутников, но светло было как в полнолуние. Только сейчас, глядя на звезды, названий которых не знал, я понял, как далеко нахожусь от дома. Не просто от дома — от всей Земли. Бесконечно далеко. Жизнь словно перелистнула несколько страниц и начала новую главу. Еще неизвестно, интересную или нет, печальную или веселую. Просто новую. Лишь я — главное действующее лицо, прежний Сергей-Серж, студент-медик и отставной десантник с Земли, влюбившийся пять лет назад в звездную принцессу, девочку из мечты…

Она позвала. И я пришел.

Сжимая ладонь на кобуре пистолета, я уснул. Детальный осмотр оружия придется отложить до утра — даже в светлом полумраке здешней ночи не следует заниматься делом, требующим максимальной сосредоточенности и осторожности. Достаточно и того, что на гладком, словно бы вылитом из цельного куска металла, пистолете, есть спусковая кнопка. О принципе действия можно подумать и утром. Последней моей мыслью было: как сильно хочется пить…

С ней же я и проснулся. Во рту не осталось ни капли слюны, язык распух и болел, губы покрылись мерзким, отвратительным на вкус налетом. Сон не принес мне ни бодрости, ни сил.

Над степью медленно вставало солнце. Небо снова наполнилось густой синевой, не осталось и следа от ночного великолепия. Воздух был прохладным, но сухим. На камнях не лежало ни капли росы.

С некоторым усилием я поднялся, пару раз сглотнул, разминая пересохшее горло. Провел ладонью по голове, приглаживая волосы. Повернулся спиной к солнцу. Тень упала на землю тонким, указующим направление перстом.

Вперед.

На ходу я достал из кобуры пистолет, снова осмотрел его. Да, вчерашний осмотр не подвел: никаких предохранителей или регуляторов не было. Только спусковая кнопка, широкая и удобная. Ствол оканчивался конусовидно расширенным отверстием.

Нацелив оружие на ближайший валун, я надавил на спуск. Плавно и осторожно, готовый в любое мгновение отдернуть палец или выбросить пистолет.

Руку стало отжимать назад. Это не было похоже на отдачу от выстрела. Ощущение, скорее, напоминало легкое давление включенного вентилятора.

А валун покрылся сетью мелких, извилистых трещин. Я торопливо убрал палец с кнопки, опустил пистолет. Но камень, с едва слышным потрескиванием, продолжал разваливаться на куски. Из углубляющихся трещин полетела серая пыль, посыпалось каменное крошево. Словно неуклюжий стальной крот ворочался в глубине валуна, разваливая его на части.

Грохот, с которым рассыпался камень, заставил меня зажать уши. Невидимый крот завершил свою работу. Вместо метрового камня на земле лежала груда щебенки, окутанная пылью.

Что ж, с пистолетом кое-что прояснилось. Действие его напоминало то оружие, которое уничтожило летательный аппарат. Он не был лазерным излучателем или иным «лучом смерти», он лишь создавал в поражаемом объекте нарастающее напряжение, в конце-концов его разрушающее.

Я вернул пистолет в кобуру, и взглянул на ножны. Выглядывающая из них рукоять смотрелась вполне современно. Полукруглая гарда из тускло-серого сплава, надежно защищающая кисть. Покрытая эластичным рубчатым пластиком рукоять того же густого черного цвета, что и комбинезон. И в довершении картины — круглая красная кнопка на торце рукояти.

Если при первом взгляде на меч мне припомнились ритуальные кортики у офицеров-моряков, то теперь такая версия представлялась сомнительной. На ритуальном мече кнопка ни к чему.

Я осторожно потянул меч из ножен. Показался клинок: неестественно тонкий, сантиметра в четыре шириной, нежно-голубой, почти белый. Он вынимался очень плавно, но в то же время с ощутимым сопротивлением. Так скользят на невидимых пружинах силовых линий одноименные полюса магнитов, проносимые друг мимо друга. Вглядевшись в клинок, я понял, что сравнение оказалось верным. Он действительно не касался ножен — между ним и лезвием угадывался тонкий воздушный зазор. Извлеченный из ножен клинок был удивительно красив. Белый металл лезвия гармонично переходил в светло-серую гарду, а затем — в черную рукоять. В мече была изящная простота, доступная лишь холодному оружию.

Но зачем на нем кнопка?

Вытянув меч перед собой, я нажал на маленький красный кружок. Кнопка легко вдавилась в рукоять, замерла на мгновение, и с щелчком выдвинулась обратно. А серое полушарие эфеса засветилось неярким голубым светом. По нему пробежало несколько светящихся кругов, концентрически сужающихся к лезвию. Круги сжались в тонкий мерцающий ободок, дрожащий на основании клинка.

Затаив дыхание, я смотрел на меч.

Светящийся ободок набух, оторвался от металла, превращаясь в сплющенное колечко белого пламени. Потрескивая, с характерным запахом озона, колечко скользнуло вверх по клинку. На конце меча пламя сжалось в маленький белый огонек, коснулось острия и угасло. Словно втянулось в металл.

Меч снова казался обычным. Я протянул руку к клинку, но так и не коснулся лезвия. Не хотелось… Вместо этого я повернул его так, что он обратился ко мне режущей кромкой.

Клинок исчез. Превратился в едва заметную туманную линию, ниточку, тень. Я повернул рукоять, и ниточка развернулась блестящей металлической полосой. Обратный поворот — и снова неуловимая зыбкая черта.

Лезвие «ритуального» меча имело микронную толщину. А может было куда тоньше. Меч словно не имел одного измерения — толщины, прекрасно обходясь длиной и шириной. Плоскостной меч.

Название оружию пришло само собой. Я снова покрутил мечом, наблюдая, как исчезает и появляется клинок. Плоскость. Узкая, невообразимо острая, принявшая форму меча плоскость. Плоскостной меч…