Мелкий Дозор (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 15
Что же это все?
– Андрейка, да где же ты, черт…
В морозном воздухе слова вырывались изо рта круглыми облачками пара.
Да, погано дело. В последний момент перед провалом Парамон понял, что толстый швейцарец, за которым их просила следить Арина, смотрит прямо на него, Парамона Дроздова, и руки его быстро плетут пассы. Кабы знать заранее, что он не просто человечишко лихой, а настоящий могучий кудесник.
Ну и что теперь делать-то, а?
Парамон попытался уйти в Сумрак – но внезапный перелет в это странное место высосал из него все силы. Его выжали словно губку!
– Андрей! – повысил он голос.
В то же мгновение исполинская тень отделилась от стены дома и надвинулась на Парамона. Он бросился бежать – но поскользнулся на льду и растянулся, пребольно ударившись носом о камень. Хлынула кровь.
– Тра-кткт-рракт-рракт, – просвиристела ночь над ухом, и Светлый дозорный почувствовал, как его подхватили могучие и не слишком ласковые лапы – и стремительно понесли через морозную влажную мглу. Горячая кровь текла по щеке, наполняла рот солоноватым вкусом. В разрывах туч показалось белое круглое лицо луны, искаженное ужасом, – и высоко над рекой засеребрилась источенная гигантскими червями башня. «Лахта-центр» – прочел над входом в нее Парамон и невольно отметил про себя нехватку твердого знака на конце слова. Что за наваждение?
С НОВЫМ, 2022 ГОДОМ! – издевательски поблескивала над воротами у башни присыпанная снегом надпись.
Что-то укололо его в шею, и Андрей оцепенел. Словно сквозь сон он наблюдал, как гигантское насекомое, похожее на муравья, привязывает его к металлическим прутьям лежака. В просторном помещении царил полумрак. Справа и слева, а также сверху и снизу тоже находились люди, привязанные к койкам. От их рук и ног тянулись прозрачные трубки, исчезали в подсеребренном луной мраке.
– Парамон, – услышал он тихий зов. – Парамошка…
Он с усилием повернул голову и увидел рядом с собой брата. В его бороде белели комья снега. Двое чудовищных насекомых раздели дозорного донага и теперь что-то делали с его ногами. Челюсти их ритмично шевелились, будто пережевывая пищу. В запавших черных глазах Андрея Парамон увидел спокойствие и отрешенность.
– Я пытался бороться, – прошептал тот, – нет резона. Я видел их мысли – они повсюду… Этот мир – теперь их, братка…
Силы оставили Парамона. Последнее, что он запомнил в своей жизни, – многочисленные отражения Луны в темных фасетчатых буркалах склонившегося над ним существа.
Зазвонил телефон.
Макаров вздрогнул в тревожной дреме и с трудом оторвал затылок от подушки. Морской бриз, играя, отдернул штору, и за окном полыхнул лилейно-розовый клок предрассветного неба. Который час? Макаров сел на кушетке, осоловело глядя вокруг и пытаясь понять – почему он находится не дома, а в своем кабинете на Стремянной.
На столе телефон заходился в лязге: под черным эбонитовым корпусом молоточек с силой прохаживался по металлическим зубцам.
Василий Яковлевич вскочил с кушетки и сразу же схватился за голову – виски пронзила острая боль. Господи, за какие прегрешения ты наградил нас этими испытаниями! Болезненная действительность вернулась рывком. Убийство в доходном доме на Черной речке, исчезновение троих дозорных, в том числе Арины, затем лже-Кох. Достойным завершением вчерашнего трудного дня стало явление запыхавшегося Савки. Мальчишка с криком ввалился в приемную, и даже строгий Мирон не сумел его удержать.
– Ты откуда, угорелый? – устало спросил Макаров.
Отдышавшись, Савка сообщил новость: по заданию княжны Ухтомской он обошел три кладбища на северной окраине Петербурга и обследовал посмертные слепки аур у всех недавно захороненных людей.
– И что? – Василий Яковлевич уже был на ногах.
– И то, батюшка, что барыня-то верно все сказывали…
– Ну?!
– Барыня сказывали, надобно шукать такие могилки, где лежат вроде бы наши… Иные… но такие, что Иными так и не стали… ух, страху с мертвяками натерпелся-то!
– Арина тебя научила, как их находить?
– А то! Ваше благородие, батюшка, водицы бы!
– Мирон, живо давай воды! Ну и что, Савка, что ты там нашел, не томи!
– Там они!
– Сколько?
– Девять душ. Все свеженькие…
Макаров нашарил в темноте чашку телефонного аппарата, снял, ожидая услышать надоевший голос девушки-оператора. Девять погибших неинициированных Иных, думал он, – все за последние две недели. Проститутка Лиза – десятая. Все, кроме Лизы, прошли в полицейских списках без криминала – как естественные смерти. Что дальше? Он не знал, что предпринять, не знал, чего ожидать дальше. В его распоряжении оставались только Мирон и Савка.
– Алло? Слушаю вас.
В эбонитовой чашке раздался странный долгий звук – словно по железу скребли огромными когтями.
– Алло! Говорите. Барышня?
– Вася, – тонко выдохнула тьма.
– Ариша? Ты где?!
В чашке-трубке зашелестело, потом зашуршало, словно кто-то размотал и тщательно изорвал рулон бумаги. Голос княжны прорывался сквозь помехи.
– Я у него. У него… прости, mon cher, я ослушалась тебя… Я такая дура… просто глупая курица…
Она говорила ровно, без эмоций, будто отрабатывая номер. Несмотря на жаркую ночь, Макаров весь покрылся ледяными каплями – голос его возлюбленной доносился словно с того света.
– Ариша, соберись. Где ты находишься? Я сейчас приеду за тобой!
– Я успела поставить «засов»… мы с ним заперты здесь… вдвоем… – На том конце провода снова засвистело, зажурчало и загуляло эхо. – Страшно… милый, мне очень страшно здесь…
Свист, бульканье, и вдруг – нарастающий гул. Ровный, лишенный красок голос. Волосы на затылке бедного Василия Яковлевича стали мокрыми и вздыбились, как сапожная щетка.
– Здесь так страшно… так страшно… так…
Обрыв. Секунда молчания – она показалась вечностью.
– Яааа, – пророкотал в чашке густой, невероятно низкий голос, и Макаров невольно отодвинулся от трубки, такой мрачной силой был он наполнен, – я должен уйти из города… Отмени ее заклинание… моя жизнь – в обмен на жизнь для твоей девчонки. Я жду… у тебя десять минут… адрес…
Копыта лошади высекали искры из мостовой.
Кем бы ни был этот Темный маг, мрачно думал Макаров, летя через утренний полумрак (а он не сомневался, что это Темный), ему не нужны свидетели. Проклятье, если бы у меня было хоть немного времени! Он не зря выбрал Петербург местом для своей страшной охоты – знал, что густонаселенный город сейчас почти беззащитен, и рассчитывал, что Ночному Дозору будет просто не до него. Да что там, вряд ли кто-то вообще мог обратить внимание на смерть неинициированных Иных – ведь Дозоры не занимались делами смертных. Каким-то магическим образом он научился находить людей с магическими способностями – и убивал, отнимая их. К его неудаче, несчастная Лиза почувствовала исходившую от его помощника Левинского смертельную опасность и выстрелила в него, а затем Арина преследовала самого Коха с редким упрямством. Но теперь он вряд ли захочет совершить еще одну ошибку и предать широкой огласке факт своего существования. Княжне еще очень повезло – она с перепугу использовала заклятье «засова», и, на счастье, этот мерзавец не знает, как его снять.
Василий Яковлевич оставил на столе в кабинете короткую записку о произошедшем – но отчего-то сомневался, что записка дождется возвращения его коллег из Европы, если он сам не переживет эту ночь.
Он на всем скаку вылетел к дому в Апраксином переулке – и лошадь под ним сдавленно заржала, вставая на дыбы: из подвальных окошек расплывалась по мостовой черная хмарь. В воздухе повис запах гнили.
– Я пришел. Отпусти ее.
В ответ тьма колыхнулась – но не рассеялась. Макаров и не рассчитывал на податливость.
– Отпусти девушку. Я сниму заклятье, и ты будешь свободен.
Он все глубже погружался в клубящуюся темноту. В Сумраке это выглядело как темный пульсирующий шар на глубине в несколько саженей под землей, опутанный плетями мрака. Василий Яковлевич почувствовал, как кто-то невидимый пытается прощупать его защиту, расшатать ее… но лишь крепче сжал белую булаву в ладони, спрятанной за спиной.