Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник) - Тырин Михаил Юрьевич. Страница 42

«А почему тогда во всех книгах пришельцы разные?» – срезал Водопьян. Смирнова парировала: «Вот именно потому и разные, что нужно подготовить человечество к неожиданному. Может, у них вообще нет постоянной оболочки, как у людей нет постоянной прически». – «Ага, – вставил Самоцветов, ехидно поглядывая на Ленку Разбегаеву, – даже постоянного цвета волос нет». Разбегаева показала язык.

Папа Дима призвал к порядку – у него для этого на столе всегда был специальный колокольчик. Стол у них, кстати, тоже был знатный: длинный, с зеленым сукном, разве что в бильярд нельзя играть из-за отсутствия бортиков и луз. Водопьян даже выразился однажды, что все они – рыцари Зеленого стола. Папа Дима вернул дискуссию в конструктивное русло. Он одобрил идею Жени, что постоянной оболочки у пришельцев может и не быть. Мало того, сказал папа Дима, у них может не быть привычных нам целей. Именно потому они не контактируют с правительствами и учеными. На Земле они могут не иметь ни политических, ни колониальных, ни научных интересов, а главной ценностью для них может быть совсем не то, что мы думаем. Как для индейцев было непонятно, зачем бледнолицым красивый, но бесполезный желтый металл. Водопьян тут же вспомнил, что у братьев Стругацких марсианам от людей нужен был только желудочный сок.

Герман тогда задал один-единственный вопрос: «Как понять, что с тобой вышли на контакт?»

«Наверное, должно произойти что-нибудь неожиданное, – сказал папа Дима. – Это и может быть знаком».

«Ага, – тут же снова подхватил Самоцветов, – например, тебе вдруг придет письмо: “Очень хотим заключить с Вами пожизненный договор на еще не придуманную книгу”…»

Все засмеялись.

Через три месяца Герману пришло письмо.

…Дверной скрип принудил вынырнуть из мелководья воспоминаний.

Леха и Герман синхронно обернулись к табличке «Прием».

– Господин Титов? – спросили из-за двери.

– Да… – ответил Герман.

Он всегда немного стеснялся фамилии, потому что часто слышал, а не родственник ли он космонавту номер два. Но и псевдоним брать не хотел.

– Пройдите, пожалуйста!

– Э, а я?! – вскочил Леха. – Я дольше сижу!

– Господин Самоцветов? – донеслось из-за двери. – Титов записан на два, а у вас в приглашении – два тридцать.

– Везде-то ты пролезешь, – беззлобно сказал Леха Герману.

Герман ни разу не видел живых литагентов. Ему рисовался кто-то вроде Джеймса Бонда: импозантный, подтянутый, обязательно в темных очках и с папкой рукописей под мышкой. Тоже строгой, темной, но чтобы уголки листов вылезали наружу.

Впрочем, это касалось земных. Как выглядит литагент-инопланетянин, Герман даже и вообразить не пытался.

Ничего фантастического, однако, в облике агента не было. Только странное.

Да, носил очки. Обыкновенные, прозрачные, в толстой оправе. Был невысокий, коренастый, длинноволосый, в костюме и белой рубашке. Он почему-то напоминал Герману «Черный квадрат» Малевича. Говорил быстро и порывисто, слегка грассируя, будто с французским акцентом. А еще неуловимо и непредсказуемо перемещался по кабинету.

– Скажу без лишних слов – мы не с вашей планеты, – начал он, когда Герман прикрыл за собой дверь и сел.

Агент уставился на Германа, явно ожидая бурной реакции. Посетитель молчал.

– Вы не удивлены, молодой человек?

– Нам говорили. На студии. Была такая гипотеза. Про вас, – рубленым слогом выдал информацию Герман.

– Вы на редкость подготовленные кадры! – залучился энтузиазмом агент. – Вы с кем-то делились этой гипотезой?

– Нет… – Герман замялся. – Сглазить не хотел. Да и кто бы поверил?

Он вдруг понял, что этот… как его… агент знает все, о чем они говорили с Лехой перед дверью. Может, потому и не торопился приглашать. Изучал.

– Мы рассмотрели ваши рукописи, – сказал агент, – и хотим сотрудничать.

– Вы что, поможете мне издать книжку?

Агент словно телепортировался из одного конца помещения в другой.

– Золотые слова! Приятно слышать! Я рад, что у вас нет такого потребительского отношения, как у многих. У вас есть понимание.

Честно говоря, как раз понимания Герман у себя не находил.

– Мы можем помочь. Не больше и не меньше. Именно помочь! А то сегодня приходил ваш коллега со смешной фамилией… Водопьян! Он с ходу спросил, будем ли мы его издавать. А мы никого не издаем.

Да, Вадик отличался прямотой. С другой стороны, Герман почему-то мог поверить в одного пришельца-литагента, но в целое издательство…

– Мне лично понравился ваш рассказ. Там, конечно, много чего еще нужно поправить по языку, лишних слов много в диалоге – ну, это все мелочи, саморедактура. Главное, там есть оригинальная идея.

Герман написал совсем немного рассказов. Но когда прочел в приглашении, что сначала нужно прислать любую рукопись объемом до двух авторских листов, можно отрывок, решил – если посылать, то что-нибудь эдакое. И отправил в «Ex libris» рассказ о том, как литературные герои сами нанимают писателей, чтобы те о них писали. Там никто ничего не выдумывает, фантазия у людей отсутствует, все описывают только реальные похождения героев в другом мире. При этом вся литература – как на Земле, то есть с Гамлетом, тремя мушкетерами и тому подобными хоббитами. Образы охотятся за перспективными авторами, те тоже ищут историю, сулящую более-менее солидный куш. А с одним мальчиком-сиротой «с той стороны» взялась работать только никому не известная английская учительница, и начала, как умела, описывать его учебу в школе волшебников. И все в таком роде.

Надо же, прошел фокус.

– Вы, наверно, прислали это не без задней мысли, – агент продолжил демонстрировать чудеса проницательности. – Думали, мы заключим контракт: вы открываете людям информацию, а взамен – известность, богатство и другие бонусы?

Герману ничего не оставалось, как промолчать. Он опять вспомнил их спор у папы Димы.

– На самом деле не совсем так, – сказал агент. – Но кое в чем вы угадали.

Он неуловимым движением оказался на стуле напротив Германа. Сзади были полки с детективами. Среди них как-то затесался двухтомник Харлана Эллисона. Наверное, поставили не глядя.

Пахло здесь уже не пыльной бумагой, а старым деревом и канцелярским клеем.

– Многие верят, что есть цивилизации слаборазвитые, развитые, а в космосе должны быть и сверхразвитые. И что цивилизация входит, так сказать, в мировое сообщество, в какое-нибудь Великое Кольцо миров, если открывает межзвездные перелеты. По крайней мере, выйдя в космос или расшифровав какие-то сигналы со звезд. А если она уже и так вписана в систему? Понимает ли одноклеточная водоросль, что она – часть фотосинтеза? Имеет ли представление о биосфере?

Герман невольно поморщился. Агент, кажется, уловил смену его настроения.

– Я не хотел обидеть людей! Да, нужно достичь кое-чего, чтобы представлять интерес для космоса. Но с научным и техническим развитием это почти не связано. Технический путь развития – в некотором роде тупиковый. Вернее, побочный.

– А главный? – не выдержал Герман.

– Очень долго и неэффективно, если каждая цивилизация в отдельности будет изобретать межзвездные перелеты. У вас раньше некоторые не знали колеса. А сейчас даже у тех, кого вы считаете малоразвитыми, есть новейшее оружие.

– Если его не будет, – Герман неожиданно для себя понял, что защищает тех, кого, в общем, не любил, – им же будет хуже. Как ацтекам.

– Вселенная старше Земли. Колониальный путь – тоже тупиковый. Космосу хватило времени это понять. Но мы отвлеклись, а там, за дверью, ждет ваш коллега. Вам известен закон сохранения энергии?

Герман кивнул.

– Это частный случай другого, пока еще вами не открытого. Его можно назвать законом сохранения идей.

– В смысле?

– Примерно так: если в одном месте есть идея – она не может не материализоваться в другом. Вопрос: где, когда и как. – Агент посмотрел на Германа, который стеснялся сказать, что ни черта не понимает. – Вы пока не можете освоить тот же межзвездный перелет. Но вы можете его придумать. Это особенность вашей цивилизации – вы придумываете то, что другие получают.