Охота на дракона (сборник) - Бритиков Анатолий Федорович. Страница 135

Неясны истоки верований периода асов. Многие особенности храмовой архитектуры нельзя объяснить зороастризмом. Л.А.Лелеков отмечает, например, что особую восточноиранскую традицию (Мансурдепе и др. памятники) нельзя свести к зороастрийской даже в ее расширительном толковании (“История и культура народов Средней Азии” — М.: Наука, 1976. — С. 12).

Культурный подъем Ближнего Востока в парфянское время несомненен, отмечают исследователи. Это было время борьбы различных тенденций в культуре, творческих поисков и роста, тех черт, которые проявляются и расцветают в последующее время, как в культуре Ирана, так и в поздней Римской Империи и Византии.

Важнейшим отличием культуры Парфии от культуры сасанидского Ирана и Византии является отсутствие здесь строгой регламентации, канона. Здесь все в брожении, борьбе; сосуществуют явления, на первый взгляд, полностью исключающие друг друга. Это время самых тесных культурных контактов, казалось бы, чрезвычайно далеких народов. Это приводит к большой пестроте, сложности процессов. “Но сквозь всю эту многокрасочную картину явственно проступают главные линии развития, создающие завтрашний день культуры, культуры Ирана времени Сасанидов и отчасти поздней Римской империи” (Кошеленко Г.А. Культура Парфии. — С. 218.).

Асхабад — город любви. Таково точное звучание и точный перевод имени города Ашхабада. Совсем рядом — Ниса, столица древней Парфиены, объединившей некогда племена и народы для борьбы с Римом, грозой Востока. Копье Одина и молот Тора, древних скандинавских богов, прежде чем войти в поэтические саги и песни, отражали натиск с запада разноплеменных легионов вечного города на Тибре. Рим пал, пала Парфия. Остались руины и пыль. Но вечно слово. Древние сказания поведали нам удивительную историю. И кто знает, не древнее ли имя города богов Асгарда унаследовал Асхабад-Ашхабад по вечному закону переосмысления — и сохранения — имен. По тому самому закону, который хорошо был известен творцам вечных, неумирающих героических песен, поведавших людям о светлых асах, их борьбе, жизни и любви — земной и небесной.

Словарь

1. Айван — сводчатое помещение в виде глубокой ниши или зала, открытое на фасад или во двор здания. Использовались и навесы-айваны с балочным перекрытием на деревянных колоннах.

2. Эхин — часть капители дорической колонны в виде круглой в плане подушки с выпуклым криволинейным профилем. Служит переходом от ствола к абаку.

3. Абак — верхняя плита капители колонны, полуколонны, пилястры, имеет квадратные очертания с прямыми (дорический, ионический ордера) или выгнутыми (коринфский ордер) краями.

4. Архитрав — нижняя из трех горизонтальных частей антаблемента (верхняя часть сооружения, обычно лежащая на колоннах); имеет в дорическом ордере вид широкой, гладкой балки.

5. Фриз — средняя горизонтальная часть антаблемента между архитравом и карнизом (верхняя выступающая часть антаблемента); в дорическом ордере членится на триглифы и метопы. А также декоративная композиция (изображение или орнамент) в виде горизонтальной полосы (наверху стены).

6. Триглиф — прямоугольная вертикальная каменная плита с продольными врезами Чередуясь с метопами, триглифы составляют фриз дорического ордера.

7. Метопы — прямоугольные, почти квадратные плиты, часто украшенные скульптурой.

8. Ганч — среднеазиатский вяжущий материал, получаемый обжигом камневидной породы, содержащей гипс и глину. Из ганча делают штукатурку, выполняют резной и литой декор, скульптуру.

9. Тяга — профилированный выступ, членящий стену по горизонтали.

10. Интерколумний — пролет между рядом стоящими колоннами в ордерной архитектуре.

11. Хитон — мужская и женская нижняя одежда древних греков. Льняная или шерстяная рубашка, чаще без рукавов; подпоясывался с напуском.

12. Пеплюс — женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх туники.

Анатолий Смирнов

ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ

Культура ушедших эпох — великое достояние человечества и достояние это неотделимо от его судьбы — настоящей и будущей. Словно нить Ариадны тянется к нам из глубины веков и тысячелетий. И эта нить позволяет человеку сегодняшнего дня не только понять и осознать ценность сокровищ, накопленных до него, но и оценить подлинность настоящего, неразрывную его связь с временем, давно миновавшим. Если экологи сегодня бьют тревогу, то еще больше тревожных будней у археологов — ведь памятники прошлого уникальны, они невоспроизводимы. Срытый при строительстве завода или жилого квартала памятник культуры исчезает навсегда.

Читая очерк писателя и ученого Владимира Щербакова “Где жили боги и герои саг?” еще раз убеждаешься в ценности тех наблюдений, которые раскрывают нам глубину воззрений человека на мир, природу, самого себя. Работа эта понятна читателю, но она вполне научна по содержанию. Любознательный читатель и историк могут по указанным автором источникам и литературе продолжить знакомство с миром древних мифов, который как бы материализовался в памятниках народов Кавказа и Парфии — великой державы Древнего Востока, соперничавшей с Римом примерно на рубеже нашей эры. Все это, мне кажется, превосходит уровень научной фантастики — и смелостью, и научным уровнем, и парадоксальностью идей.

Идея переселения племен и народов, взаимовлияния культур, как мне представляется, глубоко интернациональна. Она как нельзя кстати освещает новым светом и события сегодняшнего дня. Мне кажется, В. Щербакову удалось провести именно эту идею через всю работу.

Мне уже доводилось писать предисловие к одной из книг этого писателя-исследователя. Это была книга “В поисках Атлантиды”, написанная им совместно с французским археологом и путешественником Ж.-И.Кусто (М., “Мысль”, 1986). Я отмечал тогда, как оригинальный подход двух атлантологов позволил с разных сторон осветить тему и привести к новым результатам (открытие В.Щербаковым факта, что якутское кладбище мамонтов возникло в результате глобальной катастрофы-потопа всепланетного масштаба примерно во время гибели Атлантиды Платона).

Сейчас я должен добавить, что новые результаты рождаются не просто на стыке наук, а в результате нового осмысления источников и трудов древних историков и географов — ибо они и есть самый уникальный памятник неиссякаемой жажде исследовать все и вся.

Мне понравилась идея поиска Асгарда, которая увлекла и автора Асгард — древний город богов. Но не только В нем жили люди Ведь это потомки обожествляли царей и правителей. Итак, Асгард — это город людей. Этот подход позволил автору высказать интереснейшую гипотезу, отталкиваясь от текста эддических мифов Асгард существовал. Он соединял в себе черты многих памятников Парфии. О нем слагали легенды и песни, так он вошел и в настоящее, как легендарный город, во многом освобожденный от бытовых подробностей и реалий. Но рассказ об Асгарде автор понимает расширительно. Он дает и документальную историю памятников Парфянского царства, опираясь на труды многочисленных ученых — советских и зарубежных. Древняя повесть об Асгарде служит тут той самой нитью Ариадны, которая помогает читателю и, надеюсь, специалисту.

Множество мыслей высказывает в этой связи В.Щербаков. Запоминается раздел, посвященный соседям и соперникам асов — этих богов скандинавских мифов. Боги обретают прочную “прописку” — но не на небе, а на Земле.

С сожалением должен констатировать, что сами мифы, собранные в “Эдде” и особенно в “Младшей Эдде”, еще не нашли отечественного читателя. Они изданы недавно и небольшим тиражом — и это после десятков изданий на всех почти языках Европы! Пусть же эта небольшая работа послужит и еще одной задаче: узнать и полюбить то, что известно в соседних и дальних странах со школьной скамьи любому будущему образованному человеку. Автору же этой работы я желаю успехов в его дальнейших поисках.