Пограничное время - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 12

К себе я вернулся в четыре утра. Слегка пьяный, но на удивление расслабившийся. Все-таки настолько иные люди встречаются нечасто. Работа в Дозоре приучает к излишней прямолинейности. Этот не курит и не пьет, он хороший мальчик. А этот ругается матом, он плохой. И ничего не поделать, нас в первую очередь интересуют именно такие: хорошие – как опора, плохие – как потенциальный источник Темных, Но то, что люди бывают очень разными, мы как-то забываем... Бард об Иных ничего не знал– В этом я был уверен. И если бы мне довелось вот так посидеть полночи с каждым обитателем «Ассоли» – я составил бы точное мнение о каждом. Но подобных иллюзий я не строил. Не каждый предложит войти, не каждый станет разговаривать на отвлеченные темы. А ведь кроме десяти жильцов есть еще сотни людей обслуживающего персонала – охранники, сантехники, рабочие, бухгалтеры. Мне не хватит никаких разумных сроков, чтобы проверить всех! Умывшись в душевой кабине – в ней нашелся какой-то странный шланг, из которого можно было струйкой пускать воду, – я вышел в свою единственную комнату. Надо поспать... а завтра с утра попытаться придумать новый план.

– Привет. Антон, – донеслось от окна. Я узнал голос. И мне сразу стало тоскливо. – Доброй ночи, Костя. – сказал я. Как-то неуместно прозвучало слово «доброй». Но пожелать вампиру злой ночи было бы еще глупее. – Могу я зайти? – спросил Костя. Я подошел к окну. Костя сидел на подоконнике спиной ко мне свесив ноги вниз. Он был совершенно голый. Будто сразу демонстрировал – не по стене влез, а прилетел к окну огромной летучей мышью. Высший вампир. В двадцать с небольшим лет. Способный мальчик... – Думаю, что нет, – сказал я. Костя кивнул и не стал спорить. – Как я понимаю, мы делаем одно дело? – Да.

– Это хорошо, – Костя повернулся, белозубо улыбнулся. —приятно с тобой работать. А ты и впрямь меня боишься? – Нет. – Я многому научился, – похвастался Костя. Совершенно по-детски. – Ты не научился, – поправил я его. – Ты многое украл. Костя поморщился: – Слова. Обычная Светлая игра словами. Вы позволили – я взял. Какие претензии? – Будем пикироваться дальше'? – спросил я. И поднял руку, складывая пальцы в знаке Атон, отрицании неживого. Давно собирался проверить, работают ли древние северо-африканские заклятия на современную российскую нечисть. Костя с опаской посмотрел на незавершенный знак. То ли знал о таком, то ли повеяло Силой. Спросил: – А тебе разрешено демаскироваться? Я с досадой опустил руку: – Нет. Но я могу и рискнуть. – Не надо. Скажешь – сам уйду. Но сейчас мы делаем одно дело... надо поговорить. – Говори, – подтаскивая к окну табуретку, сказал я. – Значит, не впустишь? – Не хочу оказаться ночью наедине с голым мужиком, – усмехнулся я. – Мало ли чего подумают. Излагай. – Как тебе собиратель футболок? Я вопросительно посмотрел на Костю.

– Тот, с десятого этажа. Он футболки с забавными надписями собирает. – Он не в курсе. – сказал я. Костя кивнул: – Тоже так считаю. Тут заселены восемь квартир. Еще в шести жильцы появляются время от времени. В остальных – очень редко. Я уже проверил всех постоянных жильцов. – Ну и? – Пусто. Они ничего не знают о нас. Я не стал уточнять, откуда у Кости такая уверенность. В конце концов, он высший вампир. Такие способны входить в чужой разум с легкостью опытного мага. – Остальными шестью займусь с утра, – пообещал Костя. – Но особых надежд у меня нет. – А предположения имеются? – спросил я. Кости пожал плечами: – Любой здесь живущий имеет достаточно денег и влияния, чтобы заинтересовать вампира или оборотня. Слабенького, жадного... из новообращенных. Так что круг подозреваемых не ограничен.

– Сколько сейчас в Москве новообращенных низших Темных? – спросил я. И сам поразился тому, как легко у меня прозвучало «низших Темных».

Раньше я никогда их так не называл. Жалел.

Костя на мою фразу отреагировал спокойно. И впрямь – высший вампир. Сдержанный, уверенный в себе.

Немного, – уклончиво сказал он. – Их проверяют, не беспокойся. Всех проверяют. И низших Иных, и даже магов.

Завулон разволновался? – спросил я.

Гесер тоже не образец спокойствия, – усмехнулся Костя. – Всем неприятно. Ты один легко относишься к ситуации.

Не вижу особой беды, – сказал я. – Есть люди, знающие о нашем существовании. Их мало, но они есть. Еще один человек ситуации не меняет. Поднимет шум – мы его быстро локализуем и выставим психически больным. Такое уже...

А если он станет Иным? – резко спросил Костя.

Будет одним Иным больше, – я пожал плечами.

Если он станет не вампиром, не оборотнем, а настоящим Иным? – Костя оскалился в улыбке. – Настоящим? Светлым, Темным... неважно.

– Будет одним магом больше, – снова сказал я. Костя покачал головой:

– Слушай, Антон. Я к тебе хорошо отношусь. До сих пор. Но иногда поражаюсь – какой же ты наивный...

Он потянулся – его руки стремительно обрастали короткой шерсткой, кожа темнела и грубела.

– Займись прислугой, – сказал Костя тонким, пронзительным голосом. – Что-то почуешь – звони.

Повернув ко мне искаженное трансформацией лицо, он снова улыбнулся:

– Знаешь, Антон, только с таким наивным Светлым и мог подружиться Темный...

Он прыгнул вниз, тяжело хлопнули кожистые крылья. Немного неуклюже, но все-таки быстро огромная летучая мышь полетела в ночь.

На подоконнике остался белый прямоугольник визитной карточки. Я поднял его, прочитал:

«Константин. Научно-исследовательский институт проблем крови, младший научный сотрудник».

Дальше шли телефоны – рабочий, домашний, мобильный. Домашний я даже помнил – Костя все еще жил с родителями. У вампиров семейные узы вообще крепки.

Что он имел в виду?

Откуда такая паника?

Я выключил свет, лег на матрас, посмотрел на сереющие квадраты окон.

«Если он станет настоящим Иным...»

Как появляются на свет Иные? Никто не знает. «Случайная мутация», как выразился Лас, вполне адекватный термин. Ты родился человеком, ты жил обычной жизнью... пока кто-то из Иных не почувствовал в тебе способность входить в Сумрак и качать оттуда Силу. После этого тебя «повели». Бережно, осторожно подводя к нужному состоянию духа, чтобы в момент сильного эмоционального волнения ты посмотрел на свою тень – и увидел ее по-другому. Увидел, что она лежит, будто черная тряпица, будто завеса – которую можно потянуть на себя, отдернуть и войти в иной мир.