Реверс - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 62

— Тоже долго. Нам нужно отыгрывать время, а не наоборот.

— Тогда такое предложение: мы обращаемся к пограничникам и требуем содействия. Экстренный поезд или самолет — нам все равно.

— Тебе, видно, голову напекло. Какие пограничники? Мы все еще в Оннели.

— Да, верно… Это я сглупил. Хотя можно поехать в Ахтыбах… Нет, все равно много времени потратим.

— Значит, выхода нет, — подытожила Ева. — Возвращаемся. Можешь открыть Проход?

— Испугай меня — открою, — предложил Сергей.

— Тогда открою я — через полчаса. Пошли в тень. Давай сюда фляжку и достань где-нибудь еще воды.

Ева свинтила колпачок и принялась пить.

— Вставай, новенький! Тебе повезло. Тебе очень-очень повезло.

Макс только моргал спросонья. Над ним горой мяса возвышался хозяин — потный вследствие быстрой ходьбы. Он еще не отдышался, и слова клокотали у него в горле.

— Явишься прямо сейчас в миграционный контроль, спросишь… уф-ф… господина Филиаха, — булькал и дышал толстяк. — Отдашь ему вот этот документ. Получишь взамен временную регистрацию… уф-ф… и, наверное, выгодное предложение. Спасибо мне не говори, я на тебе тоже заработал. Ну, марш!

— Умыться бы, — попросил Макс.

— Так сойдешь. Сказано тебе: явиться к господину Филиаху прямо сейчас. Не теряй времени.

— А если я не явлюсь?

От удивления хозяин даже всплеснул толстыми, как ляжки, руками.

— Приведут под конвоем. Но уж тогда там с тобой совсем другой разговор будет. Пошел, пошел, дурья твоя голова! Уф-ф! Ты теперь у меня не работаешь, я уж и замену тебе нашел…

Действительно, в дверном проеме мыкался золотушный юнец, одетый в рванье, и с одинаковой опаской глядел на то на хозяина, то на пресс.

По всей видимости, Сурган не испытывал острого дефицита дешевой рабочей силы.

Пожав плечами, Макс взял бумажку с непонятными письменами по-сургански и печатью, узнал адрес и спустя четверть часа уже стучался в кабинет господина Филиаха.

— Вас зовут Макс? — Господин Филиах осмотрел протянутый документ и спрятал его в ящик стола. — Вы механик?

Сказано было по-оннельски почти без акцента.

— И механик тоже…

— У вас инженерное образование? Что кончали? Не стесняйтесь, мне вы можете смело сказать, что вы иномирянин, тем более что я это и так вижу. Ваш оннельский хуже моего. Вы прибыли к нам с Земли, конечно?

— Я из Гомеостата.

— Это земной город? В какой стране?

— Это мир.

Брови господина Филиаха сдвинулись на один миллиметр вверх.

— Впервые слышу. Но если так, то позвольте узнать цель вашего прибытия в Центрум.

Макс затруднился с ответом. Господин Филиах сделал попытку прийти на помощь:

— Искали работу?

— Нет… Просто один человек… провел меня сюда. На территорию Оннели. И пропал. — На всякий случай Макс решил умолчать о смерти Теодора. — Это только три дня назад было.

— Значит, вы не проводник?

— Простите?

— Вы не попытались вернуться в свой… Гомеостат?

— Я бы рад, но… — Макс развел руками. И сам не понял, солгал или сказал правду.

— Понятно. Вы пронесли с собой какие-нибудь товары?

— Только личные вещи.

Господин Филиах задумался. Задумался и Макс: до какой степени здесь надо откровенничать? Неожиданно проснувшиеся рефлекторные навыки — это, конечно, хорошо, однако лучше все же избежать драк и погонь. Но расскажешь всю правду как она есть — весьма вероятно загремишь за решетку «до выяснения».

Но господина Филиаха прежде всего интересовало иное:

— Значит, прошло всего три дня, и вы уже у нас? Не понравилось в Оннели?

Так ему и расскажи все, подумал Макс.

— Мне говорили, что в Сургане я легче смогу найти работу по специальности, — сказал он.

— И это действительно так… Вы уверены, что не были на территории Аламеи?

— Уверен.

— И не встречались ни с одним аламейцем?

— Послушайте, откуда я знаю? Я разговаривал с людьми только по-оннельски. Представьте, я выучил этот язык в первый же день.

На господина Филиаха это известие не произвело никакого впечатления.

— Скажите что-нибудь на своем родном языке.

— Что именно вы хотите услышать?

— Что вам в голову взбредет.

Ну хорошо… Этот разговор начал надоедать Максу Хотелось поспать, умыться и поесть чего-нибудь, а вместо этого его донимали вопросами. И все свое нарождающееся раздражение Макс вложил в длинную витиеватую фразу, в которой поместились и нелестные слова о Центруме вообще и Сургане в частности, и озлобленность на жизнь такую, и краткая, но чрезвычайно обидная характеристика господина Филиаха.

Тот покачал головой и был, по-видимому, слегка озадачен.

— Произнесите на том же языке фразу «маленькая птичка сидит на зеленой ветке».

Макс произнес. Господин Филиах поджал губы и сказал «гм».

— Что это такое? — Он развернул перед Максом захватанный руками чертеж.

— Планетарная передача, что же еще… — Макс не знал, как будет по-оннельски «планетарная» и произнес «планетная», но собеседник понял.

— Так. А это?

— Схема трансмиссии. Похожие стояли у нас на городских паровых омнибусах.

— Допустим. А как называется вот такой конструктивный элемент? — господин Филиах быстро нарисовал эскиз.

— Шпренгель, — ответил Макс на языке Гомеостата. Затем, сообразив, что собеседник не понимает, взял со стола карандаш и изобразил на эскизе эпюры напряжений. Господин Филиах кивнул.

— Каков достижимый на практике коэффициент полезного действия паровоза?

— Не выше двенадцати процентов. Обычно восемь — десять.

— Как бы вы выделили нафталин из каменноугольной смолы?

Возникла заминка: Макс понятия не имел, как будет по-оннельски «нафталин». Дождавшись разъяснений, покачал головой:

— Не знаю, я не химик.

Вопросы так и сыпались. На большинство Макс отвечал сразу, некоторые, вроде «найдите ошибку в этом чертеже», заставляли подумать. Через полчаса господин Филиах удовлетворенно кивнул:

— Вы нам подходите. Отправляйтесь сегодня же в Тангол, а оттуда в Цурх, это столичный пригород. Возьмите бумагу, по ней в седьмом кабинете получите направление, деньги на проезд и суточные. Желаю вам хорошо потрудиться на благо Сургана, останетесь довольны. До свидания.

— Простите… а регистрация?

— Вы уже зарегистрированы — сроком на десять суток. Направление — это и есть документ о временной регистрации. Смело предъявляйте его всем должностным лицам. Вид на жительство и разрешение на работу получите на месте. Мы не разбрасываемся квалифицированными кадрами, откуда бы родом они ни были. Мы даже платим небольшим частным предпринимателям за информацию об их работниках, могущих представлять интерес для великого Сургана. Ступайте сразу же на вокзал, вот вам мой совет.

— Но…

— До свидания.

Дальнейшие попытки узнать что-либо были бессмысленны. Получив в седьмом кабинете обещанное, Макс вышел на площадь, задрал голову к небу, где дым позволял изучать пятна на солнце без всяких копченых стекол, и чуть не плюнул. В дрянном городе и люди такие же. Хозяин продал его. Может, решил, что толика наличных денег в кошельке полезнее механика из сомнительной Оннели, а может, побоялся нарушить распоряжение властей. Ну и черт с ним. А что дальше?

Дальше-то что?!

Ехать в этот самый Цурх, ничего другого не остается. Хватит метаться по Центруму со скоростью удирающего от тапка таракана! Пора найти работу, осесть где-нибудь хоть на какое-то время… Почему бы и не в Цурхе?

В это самое время господин Филиах строчил бумагу в Государственное управление контрразведки. С документальной точностью, делающей честь его памяти, он изложил в документе свои вопросы и ответы Макса и завершил эпистолу фразой: «По моему мнению, это может представлять интерес».

После чего сложил исписанные листы в конверт, оттиснул печать на сургуче и вызвал фельдъегеря.

Мгновенно попасть из жары в холод приятно — но только не под ледяной дождь. Российская осень тщилась доказать то, что и так ясно: здесь не тропики.