Реверс - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 78

— Даже не сомневайся.

— Поэтому мы предлагаем тебе — и Сергею, конечно, — быть с нами. Деньги примерно те же, риск — у особистов — примерно тот же. Но главное — ощущение причастности к великому делу… Что, слишком пафосно звучит? А я не постесняюсь повторить: ощущение дела, а не делишек!

— Это какого же? — с глумливой усмешкой спросила Ева. — Торговцев обирать?

Сергей посмотрел на нее с опаской. Ни черта она не боялась. Одновременно Алена и Кирилл Денисович обменялись взглядами. Чесоточный проводник вздохнул и развел руками — безнадежно, мол. Но Алена так не думала.

— Странно, что ты до сих пор не поняла, для чего в Центруме существует погранохрана. Впрочем, понятно: с точки зрения контрабандиста, она существует только для того, чтобы осложнять ему жизнь. А с точки зрения кеты, плотина на реке существует только для того, чтобы мешать нересту. Многие рядовые пограничники, особенно набранные из местных, тоже думают, что мы — структура, оседлавшая грузопотоки и бесстыдно кормящаяся на этом. Но почему правительства Клондала, Лореи, Цада, Аламеи, Краймара, Джаваля терпят нас вот уже почти столетие? Потому что не могут указать нам на дверь? Чушь. Если бы постарались — смогли бы. Даже в Сургане нас пока терпят, а почему? Не знаете?

— Почему? — спросил Сергей.

— Потому что наиболее умные головы в правительствах территорий понимают: мы — единственная надежда Центрума избежать повторения бедствия типа «высокомолекулярной чумы». Сто с лишним лет назад Центрум был более развит, чем Земля, и развивался стремительно, за что и пострадал. Очаг не терпит конкурентов, он опускает их…

— Кто не терпит? — переспросил Сергей.

— Тот мир, из которого в Центрум были запущены возбудители «высокомолекулярной чумы». Как он называется у вас?

— Никак, — буркнула Ева.

— А мы называем его Очагом, имея в виду очаг эпидемии, — сказала Алена. — Он, а не контрабандисты, наш главный противник. Вы должны понять: пограничники Центрума — далеко не столь паразитическая структура, как вам хотелось бы думать. Притом пограничники вовсе не на стороне какой-либо территории Центрума. Они даже не друзья Центрума в целом. Не враги, правда, не буду наговаривать лишнего, но и не друзья. Лучше сказать так: вынужденные защитники. В Корпусе пограничной стражи преобладают земляне, в Главном штабе и Особом отделе вообще нет других иномирян, и я уж не говорю о местных. Защищая Центрум, пограничная стража защищает Землю и в какой-то степени другие миры «ромашки». Центрум для нас — всего лишь стратегическое предполье в глобальном противостоянии с Очагом. Разумеется, за предполье мы поборемся, но если придется сдать его — сдадим. Конечно, лишь в самом крайнем случае, потому что нам тогда придется уйти в глухую оборону. Пока же нам выгодно — понимаете, выгодно, — чтобы Центрум как можно дольше оставался слабым раздробленным миром. В этом смысл борьбы с контрабандой вещей, а главное, технологий. Слабость Центрума устраивает Очаг, а значит, пока Центрум слаб, мы можем спать относительно спокойно. «Мы» — это все население Земли, между прочим. В следующий раз в Очаге могут не ограничиться наноинтервенцией в один лишь Центрум. Ну и какой мир следующий на очереди как наиболее развитый? Наша Земля! Трудно ли для специалистов Очага изменить свойства возбудителей «чумы» так, чтобы они не подохли при переходе из Центрума к нам на Землю? Вряд ли для них это серьезная проблема…

Кирилл Денисович одобрительно кивал.

— А какие тенденции начинают господствовать на обломках великой державы спустя много десятилетий после ее распада? В основном центростремительные. Клондал потихоньку подгребает под себя экономику других территорий. Краймарские банкиры рассчитывают сохранить при этом контроль над финансовыми потоками — и у них много шансов осуществить это. Теократия Цада играет на религиозных чувствах и рассылает повсюду проповедников. Лорейские интеллектуалы от политики идут сразу двумя путями: во-первых, стараются облегчить жизнь народа путем внедрения в быт научных достижений — не для своих, а чтобы другие завидовали и тянулись, а во-вторых, в глубочайшей тайне работают над супероружием. Первое у них уже получается, второе может получиться лет через десять-пятнадцать. В свою очередь, Сурган надеется не собрать вокруг себя все остальные территории, а тупо присоединить их военной силой. Через три года он будет иметь несколько танковых корпусов и, по нашим прогнозам, обрушится на Аламею. Лишь она одна не мечтает о присоединении новых территорий — слишком уж большая и рыхлая страна. За то и пострадает первой. Сургану только и надо, что наштамповать побольше работоспособных танков и поставить под контроль железнодорожников ради снабжения своих армий. Он в силах это сделать. Быстрый разгром, несколько лет усмирения — и Сурган с ресурсами Аламеи сможет потягаться даже с Клондалом. Но прежде, думается, он возьмется за Лорею, пока там не выдумали эффективное средство против танковых армад…

— А Оннели? — спросил Сергей.

Алена пренебрежительно махнула рукой:

— Поможет Сургану громить Аламею, а затем станет территорией-сателлитом. Не все в Сургане солдафоны и рабочие муравьи — есть и политики. Эта задача для них легкая: всегда лучше иметь слабого и не очень надежного союзника, чем слабого, но зато очень упорного врага. Сургану не нужна партизанская война в лесах. Оннельцы получат клочок аламейской территории и останутся очень довольны. Будут на этом клочке репу сеять. Нет, Оннели — это не интересно и не актуально. Актуален Сурган! Уверена: не пройдет и года, как нам, пограничникам, придется уйти здесь в подполье. Мы тормозим его развитие, перехватываем новинки…

— Как же, они бы там без нас нипочем не додумались до дизель-мотора! — фыркнула Ева.

— Они и додумались, — подтвердила Алена. — Сами. Несколько позже обязательно додумаются и до того, как сделать его надежным и долговечным. А еще до искусственного горючего из каменного угля и опилок, до огнеметов, выбрасывающих горящую каменноугольную смолу, до настоящей авиации, до концлагерей, до химического оружия, а со временем, глядишь, и до урановой бомбы. Была бы потребность — человек обязательно выдумает что-нибудь для ее удовлетворения. Такое уж он существо — что на Земле, что в Центруме. Технический прогресс нельзя остановить, но можно замедлить, ставя барьеры и осторожно вмешиваясь там и сям. Это и есть наша цель. Найдите и завезите в Центрум сельскохозяйственного вредителя, прицельно поедающего рапс, — пограничная стража вам только спасибо скажет. Вы, может, хотите возразить, что большая война, напротив, отбросит Центрум назад? Нет? Поздравляю, историю вы знаете. Война всего лишь истребит миллионы людей и еще больше народу ввергнет в нищету, а общий технический уровень Центрума резко скакнет вверх, и то, что выдумано для войны, будет применяться в мирных целях. Как и у нас на Земле всегда бывало. А значит, повысится вероятность того, что Очаг опять вмешается в дела Центрума, а может, и Земли — уж заодно. Как вам такая перспектива — нравится?

Видите, мы не гуманисты, о людях Центрума не печемся, нам своя рубаха ближе к телу. И уж можете быть уверены, мы попытаемся остановить войну! Из личных шкурных интересов! Понадобится — организуем ряд диверсий на заводах Сургана, а клондальцам подкинем идею противотанкового гранатомета…

— А Макс вам зачем? — крикнула Ева.

— Странный вопрос, — ответила Алена. — Неужели сама не догадываешься? Кто бы прошел мимо такого феномена?

— Думаешь, он сделает для вас то, чего не смог сделать никто, — откроет Проход в Очаг?

— Вот видишь: ты сама это сказала.

— А если он не захочет служить у вас в Особом отделе? А если в Гомеостате он не усилил, а растерял свои качества проводника?

— Если да кабы… Предлагаешь отступиться? Оставить Макса в лапах контрразведки Сургана? Он уже там, сейчас наши его пытаются выменять. Сам «железный Мартин» занимается этим. Хотела бы я посмотреть, как вы двое освобождаете Макса…

— Решаемая задача! — отрезала Ева.