Царь, царевич, король, королевич... - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 31

— Феноменально! — воскликнул сэр Чарлз. — Однако даже это не говорит о вашем праве собственности на данное насекомое. Более того, я и вовсе не слышал о праве собственности на мух...

— Полно, папенька, — вмешалась Джессика. — Упрямство — поистине одна из наиболее ярко выраженных черт истинного английского джентельмена. Но подумайте вот о чем: мистер Холмс явно знает об этом существе много больше нас, а оно в свою очередь недвусмысленно выразило желание отправиться с ним. Стоит ли в данной ситуации упрямиться и наставивать на своем праве? Тем паче мы, по-видимому, и так в течении целого месяца обращались с этим существом абсолютно не сообразно с тем, что оно есть.

— Резонно, — помолчав, согласился сэр Чарлз. — Сэр, — обратился он к Холмсу, — не примите мое упорство за проявление дурного нрава. Дело, признаться, прежде всего в том, что меня мучает любопытство. Кем является эта муха на самом деле?

— Человеком. Жертвой черной магии.

Сэнди в проеме двери всплеснула руками, сэр Чарлз выронил изо рта трубку, а Джессика сперва задохнулась от восторга, но тут же смутилась и спросила с дрожью в голосе:

— Этот человек... мужчина или женщина?

— Юноша, — ответил Холмс, — прелестный юноша.

Не знаю, чем уж я показался ему таким прелестным. А Джессика залилась краской:

— Боже мой, я совсем не стеснялась его!

Холмс цинично ухмыльнулся и заметил:

— Хотел бы я оказаться на его месте.

— Сыщики никогда не отличались изысканностью манер, — осадил его хозяин.

Холмс сбросил с лица ухмылку.

— Итак, я забираю его? — чопорно обратился он к сэру Чарлзу.

— О, да, — ответствовал тот.

Холмс вынул из кармана сюртука пустой спичечный коробок, открыл его и скомандовал:

— Сюда.

Я с удовольствием выполнил приказ и по шуршанию понял, что коробок был вновь водворен в карман. Но я продолжал слышать приглушенные голоса.

Сэр Чарлз:

— Можем ли мы надеяться когда-нибудь узнать подробности той удивительной истории, невольными участниками которой оказались сами?

Холмс:

— Об этом следует спросить моего друга Ватсона. Я всего-навсего сыщик, а писатель — он; и то, узнает ли широкая общественность подробности того или иного дела, зависит сугубо от него.

Ватсон:

— Смею заверить, когда-нибудь я обязательно опишу это наше приключение. Боюсь, однако, повествование это будет выполнено не в привычном для меня жанре криминальной новеллы, а в новомодном жанре научной фантазии.

Джессика:

— Мистер Холмс, а смогу ли я когда-нибудь увидеть этого юношу?

Холмс:

— Вряд ли, сударыня. Его родина — далеко-далеко отсюда. А чары, удерживающие его в незавидном образе насекомого, могут быть сняты только на его родине. Вряд ли он захочет когда-нибудь вернуться сюда.

Джессика (с надеждой в голосе):

— А вдруг?..

Сэнди:

— Боже правый, а я чуть не прихлопнула его тапком.

Глава третья, повествующая о том, что не все пингвину масленица

Известным уже путем: через шкаф Холмса — в замок Кащея, а через библиотечный шкаф — на полюс, Кубатай, Смолянин, Ватсон и Холмс (с мухой в кармане) в несколько минут добрались до знакомой уже терпеливому чиатателю полярной станции.

Встретить кого-нибудь они и не надеялись, а надеялись обнаружить какие-нибудь следы, по которым можно было бы догадаться, где следует искать Стаса. Какого же было их изумление, когда они увидели, что к ним, переваливаясь с боку на бок, спешит пингвин Орлик, крича на ходу:

— Наконец-то! Наконец-то! Милые, как я вас заждался!

— Гонит, — определил Смолянин. — Подляну готовит, пернатый.

Наши герои убедились, что пингвин обладает уникальным слухом.

— Не гоню, не гоню, честное кащейское! — вскричал Орлик приблизившись. — Мне помощь нужна. Что хотите за это для вас сделаю! Хотя... — Он потупился, горестно качая головой. — Хотя, что я сейчас сделаю?! Ничего я сейчас не могу...

И вот что рассказал пингвин, когда они все вместе вошли в станцию и уселись возле разведенного Ватсоном костерка.

Итак, Кащей превратил Костю в муху и отправил его вместе с Холмсом и Ватсоном в вымышленный Лондон, а Смолянина, Кубатая и сфинксов выбросил в реальный мир. (Кстати, вот и еще одно подтверждение непредсказуемости магических свойств: в человеческом образе ему для такой операции нужен был шкаф, а в пингвиньем — достаточно было выдернуть перышко.) И остался Кащей-Орлик один на один со Стасом.

— Что же мне с тобой-то сделать? — приплясывая от предвкушения очередного злодеяния повторял он, хлопая крыльями по бокам.

— Может, ничего не делать? — с надеждой предложил Стас.

— Ничего не делать, это я люблю, — согласился Кащей, — потому как ленивый очень. Но тут иной случай. Тут — «кончил дело, гуляй смело». Вот превращу тебя, к примеру, в устрицу, тогда и отдыхать буду.

— В устрицу не надо, — сказал Стас. — Она мороза боится.

— А мы тебе раковину утепленную сделаем, — заверил Кащей.

— Что-то не слышал я про устриц с меховым подкладом, — слабо сопротивлялся Стас.

— Не слышал, так услышишь! Мы не будем дожидаться подарков от природы, мы создадим новый вид арктической фауны!

— Орлик, миленький, — неожиданно ласково обратился к Кащею Стас, и в глазах его мелькнул странный огонек, — у меня есть другое предложение.

— Давай! — обрадовался слегка смущенный Кащей. — Люблю, когда жертва сама инициативу проявляет.

— Преврати меня в пингвина.

— В пингвина? А почему в пингвина?

— Потому что пингвины мне очень нравятся. Они такие хорошие, такие умные, такие красивые, особенно ты, Орлик.

— Хм, логично, — пробормотал Кащей.

— Преврати меня в пингвина, точно такого, как ты...

Разомлев от лести, не вдумываясь в скрытый смысл последних слов, Кащей выдернул перышко, дунул и пробормотал:

— Превратись, Стас, в пингвина, точно такого, как я! — и топнул ногой.

Громыхнуло в небе, и вот на снегу, друг против друга встали два одинаковых «королевских» пингвина.

Не давая Кащею опомниться, пингвин-Стас точно так же выдернул перышко, дунул и заорал:

— Потеряй, Кащей-Орлик, свой волшебный дар!

Громыхнуло.

— Эй-эй-эй, ты чего это?! — вскричал пингвин-Кащей, опять же выдернул перышко, опять же дунул и произнес с дрожью в голосе:

— Пусть я снова стану человеком!

Но ничего не произошло. Не громыхнуло.

Пингвин-Стас ехидно захихикал, а затем, произведя известные колдовские манипуляции, заявил:

— Пусть я стану человеком, не потеряю при этом своих волшебных способностей и окажусь в замке Кащея!

Миг спустя на снегу возле станции одиноко топтался пингвин Орлик, истерически выдергивая с живота перья и размахивая крылышками.

...Выслушав историю Кащея, друзья озадаченно переглянулись.

— Что-то даже не верится, — сказал Смолянин. — Кащей, и на такое фуфло попался!

— Так ведь привыкаешь, что ты — самый коварный, совсем об осторожности забываешь.

— А где Стас-то теперь, где дружок мой сердечный? — вмешался Кубатай, и скупая генеральская слеза, скатившись по щеке, сосулькой повисла на кончике его уса.

— Не ведаю я того, люди добрые, — признался Кащей. — Но вот о чем прошу вас: найдете его, заставьте меня обратно в человека превратить. Зла я теперь не сделаю, силу-то волшебную потерял. К тому же, вместе со способностями магическими Стас у меня и нрав злонравный отнял. Природа колдовства моего такая. А пингвином век доживать, ой, как не хочется...

— Посмотрим, посмотрим, — хмуро буркнул Холмс и широким шагом направился к двери станции. За ним двинулись остальные.

— Вот что, милейший, — остановившись, обратился он к Кащею, — а не отправиться ли вам на поиски вместе с нами? С одной стороны, когда найдем ребенка, не придется еще и вас разыскивать, с другой — будете нашим экспертом по магическим способностям, которые он приобрел. Ваши знания могут нам пригодиться.

— Я с радостью! — возбужденно запрыгал на месте, хлопая крыльями, истосковавшийся в одиночестве пингвин.