Шестой Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 65

– Да перестань ты, Борис. Я давно тебя простила.

Гесер покраснел, как перед апоплексическим ударом, но смолчал.

Светлана просто сидела в сторонке, обнимая Надю. Она даже ничего не спрашивала, когда мы появились в кабинете Завулона, только привлекла к себе дочь и обняла. Может быть, они всё и так знали. Может быть, они всё видели, следили за нами. Мне это даже не было интересно.

– Я обещал Арине, что ей не причинят вреда, не ограничат ее свободу и не принудят к неприятным ей действиям, – сказал я. – Арина обещала рассказать нам все, что ей известно относительно Двуединого и Шестого Дозора.

– Мы тоже кое-что выяснили, – неохотно сказал Гесер. – Кое-что… Говори, Арина.

– Двуединый – чистильщик человеческой цивилизации, – сказала Арина. – Если точнее, то, когда человечество нарушает вековой баланс между добром и злом, Сумрак начинает страдать. Равновесие рушится, он пытается его восстановить. А поскольку Сумрак отражает моральное и нравственное состояние человечества, то склоняющийся ко злу Сумрак выбирает не самый добрый путь. Присылает Двуединого, который… очищает.

– Каким образом? – спросил Гесер.

– Наиболее простым, с точки зрения Сумрака, конечно. Двуединый уничтожает Иных. Всех или подавляющее большинство – полагаю, ему нет нужды вытаскивать каждого вампира из гроба или каждого оборотня из норы. В нормальной жизни мы, Иные, поддерживаем баланс Силы, утилизируем ее излишки. Это не дает людям возможности пользоваться магией, но зато и избавляет их от чересчур опасных игрушек.

– Если мы гибнем, люди убивают сами себя, – задумчиво сказал Гесер.

– Да. Остатки цивилизации упрощаются, баланс добра и зла при этом, как ни странно, восстанавливается.

– Что ж тут странного? – радостно воскликнул Завулон. – Треснуть соседа дубиной по голове, заставить его трудиться на твоем поле, а его жену – греть твою постель, это не зло. Это нормальное природное поведение. Целесообразность. Животные тоже вне добра и зла, когда волк загрызает зайчонка – он к нему неприязни не испытывает. Зло – это убедить соседа, что тот должен работать на твоем поле, отдать тебе свою жену и при этом восхвалять тебя.

– Спасибо, мы и так поняли, – сказал ему Гесер ледяным тоном.

– Двуединый был первым порождением Сумрака, первым исполнителем его воли, – продолжала Арина. – Он заключил самый первый, самый давний завет Сумрака и Иных. Мы, Иные, поддерживаем равновесие добра и зла. Обеспечиваем Сумраку спокойное и комфортное существование. Но если зло пересиливает – Двуединый приходит и заставляет платить по счетам. И сейчас это время подошло.

– А если пересиливает добро? – тихо спросила Надя.

– К сожалению, девочка, такого не случалось, – ответила Арина. Как мне показалось – с состраданием ответила. – Во всяком случае, в глобальном масштабе такого не было. Хотя мы, конечно, пытались. Во все времена. Придумывали религии, моральные нормы, новые формы общественного договора…

– Коммунизм все-таки был глупой идеей, – сказал Завулон нарочито тихо. Видимо, чтобы не затевать ненужный спор.

– Уверена, что время пришло? – спросил Гесер Арину, игнорируя Завулона. – Хотя что я спрашиваю… он бы иначе не явился… Почему ты про это знаешь? Почему не знаем мы? Почему пусты архивы Инквизиции, кто вычистил само упоминание о Шестом Дозоре и Двуедином?

– Ты действительно не понимаешь, Гесер? – спросила Арина. – Правда-правда?

Ольга резким движением загасила сигарету, встала.

– Мы сами это все вычистили. Верно, ведьма?

– Конечно, – сказала Арина. – Это была тайна, разумеется, но был Дозор Шести, который ее хранил, были документы в архивах. И Высшие знали. Вы с Завулоном в том числе.

– Я понял это путем логических рассуждений! – неожиданно встрял Завулон. – Если существует информация, которую я обязан знать, но я ее не знаю, то возможно лишь одно – я сам заставил себя все забыть. На меня не могли повлиять извне! Отбрасываем невозможное, и невероятное становится правдой.

– Спасибо, мы ценим твое мнение, – сказал Гесер. – Когда это произошло? Кто участвовал?

– Шестой Дозор в полном составе. И все Высшие Иные посвящены в тему.

– Зачем? – спросил Гесер.

– Это был тысяча девятьсот четырнадцатый год, – просто сказала Арина. – Сто лет назад. Вы начали эксперимент – с мировой войной, с революцией в России. Как известно, экспериментатор влияет на результат эксперимента, если знает о его сути. Вы хотели повернуть человечество к добру и боялись, что знание о Двуедином помешает вам делать то… то, что требуется.

– Мы? – возмутился Гесер. – Кто это – мы? Я? Завулон?

– Ты и Завулон в том числе. Вообще-то участвовали все Великие, но вы с Завулоном настояли на том, что полем эксперимента будет Россия. В последний момент, между прочим! Франция лидировала, Германия и Британия наступали на пятки. Только Соединенные государства Северной Америки отвалились сразу – их прошлый эксперимент, с войной за независимость, был сочтен неудачным. Но вы настояли на России как объекте эксперимента.

– Патриотизм, значит, проявили… – крякнул Гесер.

– Ну, как сказать… – с иронией произнесла Арина. – Вообще-то ты сказал: «Страна дикая, ее не так жалко».

Завулон захохотал. Громко хлопнул ладонями по столу.

– Это прекрасно, Гесер! Это чудесно! Это так… так по-светлому!

– А ты… – начала Арина.

– Стоп! Я не желаю знать! – воскликнул Завулон. – Это к делу не относится, и я не желаю ничего знать.

– Как скажешь, – миролюбиво согласилась Арина. – Мы все вычистили. Все данные из архивов. Все записи в летописях. Остались только ошметки вампирских легенд, упоминания во второстепенных, забытых всеми документах. А потом мы стерли себе память. Очень основательно к этому подошли.

– Почему же ты помнишь? – спросил Гесер.

– У меня изначально особое мнение было, – сказала Арина. – Чуяла я, к добру эти эксперименты не приведут. Ни с войной мировой, ни с революцией коммунистической. Нельзя так природу человеческую нагибать. И нельзя из зла добро делать. Ни у кого это не выйдет.

– Но ты помнишь! – повторил Гесер.

– Я свою память в ином месте сохранила, – усмехнулась Арина. – Есть у нас, ведьм, одна вещица, что хранит память всех Прабабушек. Мне даже ничего не пришлось специально делать, потому вы мою хитрость и не раскусили. Как взяла ее снова в руки – так и вспомнила… и поняла, чего мы натворили. Но уже поздно было. Только и оставалось смотреть, что с Россией творится. Да на вас, идиотов, поглядывать… поручения выполнять… Пока уж совсем тошно не стало.

Гесер и Завулон сидели как оплеванные. Даже с маниакально-веселого лица Завулона сползла ухмылка. И скажу честно – мне это нравилось.

– То есть ты все знаешь, – сказала Ольга деловым тоном. – Так? Кто входит в Шестой Дозор, как Двуединого победить? Хватит уж о былых обидах пререкаться.

– Хватит, – согласилась Арина. – Да, знаю. Я же потому и дергалась… видела, к чему все идет. Искала пути к спасению. Для себя, для всех нас, для страны, для человечества. Не нашла… А вы что думали – с какой это стати весь тонкий мир стало в России рвать да корежить? Инферно прорывается, Абсолютная рождается, «Фуаран» находится, Тигр приходит… За что нам такие пряники? Где напортачили, там и рвется.

– Ну… – Гесер посмотрел на меня, на Светлану. Отвел глаза. – Абсолютная – это моя инициатива.

– Наша, – сказал неожиданно Завулон, и я с удивлением посмотрел на него.

– Наша, – согласился Гесер. – Мы видели, что в Сумраке неспокойно. Всплывали кое-какие обрывки… знаний…

– Поэтому мы вели определенную работу, – сказал Завулон. – Готовили появление Абсолютной волшебницы. Оружия против Сумрака.

– Тигр, умирая, сказал мне одну вещь, – произнес я, глядя на Завулона. – Он назвал меня порожденным Тьмой. И добавил, что ты объяснишь, что это значит.

– Могу и объяснить, – легко согласился Завулон.

– Не надо, – попросил Гесер. – Давайте займемся делом…

– Это относится к делу, – сказал я. – Говори.