Крещение огнем - Грэхем Линн. Страница 5

Она выпрямила сжатые в кулаки пальцы, как ребенок под взглядом взрослого.

— Я не большой специалист по части неожиданных встреч. Я и не чаяла его когда-нибудь еще раз увидеть.

— Ведь ты же была еще школьницей! Что за от… — хрипло начал он, но не докончил.

Рано или поздно Гордон и Карен прикинут, что к чему, и все поймут.

Она влюбилась в Рафаэля, когда ей было восемнадцать лет. Любовь выбила ее из колеи и ввергла в состояние некоего сумасшествия, оставив ее наедине со своими собственными чувствами, которые она не могла ни понять, ни контролировать.

Впервые в жизни она встретила человека, имевшего над ней больше власти, чем ее родители. Сауткотгам пришлось иметь дело с таким же сильным, волевым и столь же властным человеком, как и они сами. Сражение началось с давно. Застигнутая врасплох на ничейной территории и не в силах противостоять такому прессингу, Сара чувствовала, как ее медленно раздирают на части. Рафаэль был далеко от нее и не хранил ей верность. Больше того, он даже и не раскаивался в этом, хотя совершенно нагло отказывался дать ей развод. Высококвалифицированный адвокат, нанятый ее отцом, несколько раз безуспешно пытался найти выход из тупика. Если бы Сара решилась выложить доказательства неверности Рафаэля, ей не понадобилось бы его согласие на развод. Но она не была готова хвататься голыми руками за жгучую крапиву. Всякая огласка страшила ее. Пятилетний срок, устанавливаемый законом в подобных случаях, окончится уже через три месяца. И она вновь обретет свободу.

И что с того? Сара перестала чувствовать себя замужней женщиной еще тогда, когда лежала в той роскошной частной клинике с белыми стенами, где она ждала… и ждала человека, который так и не пришел. Как может чувствовать себя женщина, предлагающая если и не прощение, то хотя бы понимание и все-таки отвергнутая? Зачем она вообще ему писала? — снова и снова спрашивала она себя. В самый трудный момент своей жизни она протянула ему оливковую ветвь… Для нее это было все равно, что встать на колени. Муж изменил ей. А на колени встала она. И ничего… Вот что до сих пор не давало ей покоя. Она была готова пожертвовать своей гордостью… А ему хоть бы что!

Слава Богу, что никто не знал, кто же ее муж. Ее родители сделали все, чтобы похоронить всякое свидетельство их брака. Когда она не вернулась из Парижа, они объяснили это в школе ее болезнью, а позже — необходимостью оставаться за границей до выздоровления. Через несколько лет по какой-то иронии судьбы Рафаэль самым поразительным образом поднялся из нищеты до невероятных высот. «Преступление против хорошего вкуса», сказала тогда ее мать.

Гордон вез Сару в ее маленькую квартирку в Кенсингтоне. Голова у нее раскалывалась, и она откинулась на сиденье.

— Может, поговорим? — предложил он.

— Извини, мне не до этого.

Когда они прощались у дверей ее квартиры, он схватил ее за руку и вдруг начал целовать в губы. Она не сопротивлялась, но и не помогала ему. Она просто стояла, словно была ни при чем. Она ничего к нему не испытывала, если не считать некоторого смущения и стыда за него.

Наконец Гордон оторвался от ее губ с легким румянцем на щеках.

— Я, наверное, как всегда, невпопад. — Но он быстро овладел собой и улыбнулся ей. — Я тебе позвоню.

Как-то Карен заметила, что нет такого мужчины, который допускал бы возможность, что его ухаживания могут быть отвергнуты. И Гордон, очень уверенный в себе человек, был лучшим тому доказательством. Перед тем как они отправились к Карен, сама мысль о том, что Гордон может ее поцеловать, привела бы Сару в смятение, но после шока от встречи с Рафаэлем ей уже все было безразлично.

— На этой неделе я буду очень занята, — сказала она.

Губы у Гордона скривились, но он промолчал, хотя и не двинулся с места до тех пор, пока она не заперла за собой дверь. Бросив плащ на кресло в прихожей, она скинула туфли и прошла в холл.

Ее помощница уже собирала книги.

— Что-то вы рано. Я вас не ждала.

— Я устала. — Сара покопалась в сумочке и заплатила девушке, жившей на той же площадке. — Все в порядке?

— В полном! — улыбнулась Анжела, засовывая деньги поглубже в карман плотно облегавших ее джинсов. — Я позволила им посмотреть со мной последний фильм по телевизору, — беспечно пояснила она. — Я пошла?

Сара как во сне подошла к буфету и вытащила бутылку бренди, которую держала специально для отца, изредка навещавшего ее. Когда она наливала себе бокал, ей послышался голос Анжелы. Она нахмурилась и подняла голову, но именно в этот момент дверь захлопнулась, и Сара поморщилась. Анжеле можно доверять. Девушка добрая, но временами идет на поводу у Джилли и Бена и позволяет им засиживаться с ней допоздна. А им только дай палец, они и руку отхватят. Завтра они проснутся невыспавшимися и будут весь день капризничать. Завтра… Руки у нее задрожали, и она обхватила себя за живот. Черт бы его побрал, черт бы его побрал, черт бы его побрал!..

— Dios mio — послышалось вдруг в тишине мягкое мурлыканье. — Боюсь, что без бутылки ты сегодня не уснешь.

Не веря своим ушам, она резко повернулась. Бокал выскользнул у нее из рук и с мягким стуком упал на ковер, на котором образовалась небольшая янтарная лужица, медленно расползавшаяся в неровное мокрое пятно.

Глава 2

— Lo siento. Извини. Я напугал тебя?

Рафаэль, неприятно удивленный произведенным впечатлением, оторвался от косяка двери с врожденной животной грацией и беззвучно прошел из тени в освещенный лампами круг. Сузившиеся, как у тигра, глаза внимательно изучали ее из-под длинных черных ресниц, за которые любая женщина отдала бы полжизни.

— Такая неаккуратность вовсе не в твоем характере.

Ей наконец удалось оторвать язык от неба:

— Как ты сюда попал?

— Отсюда выходила девушка. Я сказал ей, что меня ждут. Она удивилась, но почему-то поверила. — Ровные белые зубы так и сверкали на фоне золотистой кожи. — Ты все та же, и теперь я могу оценить это по достоинству. Я был почти уверен, что не помешаю интимной трапезе. Вообще-то, тебе стоило бы предупредить твоего манекена, что его ждут тяжелые испытания. Я даже сочувствую ему.

Ей стоило большого труда понять, о чем он говорит. После четырех лет молчания и вдруг такое? Зачем он пришел сюда? — недоумевала она. На побледневшем лице ее фиолетовые глаза казались просто огромными.

— Как ты узнал, где я живу?

— Ну, это было совсем просто.

Твердые губы скривились в усмешке.

— Что тебя привело ко мне? — заикаясь, спросила она.

Широкое плечо едва заметно приподнялось.

— Сам не знаю. Может, просто любопытство?

— Любопытство? — переспросила она срывающимся голосом.

Он оглядел небольшую, но хорошо обставленную комнату.

— Вообще-то, я представлял себе твою жизнь несколько иначе, — заметил он. — Ты виделась мне в гостиной твоих родителей, как бабочка под стеклом.

О чем бы Рафаэль ни говорил, ей во всем виделся какой-то двойной смысл. У него была обескураживающая ее привычка перескакивать с одной темы на другую и говорить именно о том, что в данный момент у него было на уме, а ум у него был достаточно подвижен. Она резко сложила руки на груди. Рафаэль подхватил с кресла поваренную книгу.

— Зачем тебе это? — спросил он так, будто речь шла о каком-нибудь гаечном ключе.

Лицо у нее блестело от пота. Она была на грани истерики, страшась подумать о том, что его сюда привело.

— А что тут такого? — запальчиво ответила она вопросом на вопрос. Небрежно бросив книгу назад на кресло, он выпрямился во все свои шесть футов и два дюйма.

— В такой позе ты похожа на маленькую скандалистку. Маме бы это не понравилось, — едко заметил он. — Кто же теперь о тебе заботится?

Кровь бросилась ей в лицо.

— Никто.

— Ты научилась готовить и хозяйничать? Ты меня удивляешь.

— Если ты сейчас же не уберешься вон, я вызову полицию! — пригрозила она.

Рафаэль не пошевельнулся, разглядывая ее с презрением.