Ночи без сна - Беверли Джо. Страница 43

Здесь Сьюзен еще никогда не бывала. Она оказалась на довольно широкой дорожке между скатом крыши и по грудь высотой зубчатой стенкой с бойницами. Слава Богу, что стенка была такой высокой, потому что вниз было даже страшно смотреть.

На такой высоте ласковый бриз с моря превратился в довольно резкий и прохладный ветер. Вдоль дорожки проходил желоб, по которому собиравшаяся дождевая вода поступала сквозь отверстие в цистерну.

Сьюзен оперлась локтями о грубый камень парапета и окинула взглядом воды Ла-Манша. День был пасмурный, небо заволокло тучами, и видимость была слабой, но ближе к берегу волны серебрились от ветерка на серой поверхности моря, а на волнах покачивались рыбацкие лодочки. Вдали виднелось судно, которое шло на запад, в Атлантику, возможно, в Канаду, а может быть — в Испанию, Африку или Индию.

Или в Австралию.

Кричали чайки. Слева и справа на несколько миль было видно побережье.

Другие места, другие люди.

Места, в которые ей придется уехать; люди, среди которых придется жить. Ей снова стало не по себе, оттого что она здесь чужая.

Она прошлась по дорожке вдоль парапета, потрясенная возможностью посмотреть под другим углом на привычный окружающий мир. Она увидела сверху деревенские дома и фермы, острые шпили церквей, зеленые и коричневые поля, похожие на лоскутное одеяло, стада на пастбищах, рощицы, иногда отдельные старые деревья и зеленые изгороди. Там шла обычная жизнь — со всеми секретами и даже приключениями.

Сьюзен возвратилась к слуховому окну и едва заставила себя спуститься вниз. Крэг-Уайверн словно поймал ее в ловушку. Сначала она приходила сюда работать, потом стала работать и жить здесь, хотя хотела бы быть подальше отсюда.

Осталось еще немного.

Она спустилась по лестнице, с трудом заперла окно на задвижку, закрыв доступ свежему воздуху и свету. Сразу же стало душно, и она, проворно спустившись вниз по винтовой лестнице, наконец выбежала в сад и глубоко вдохнула воздух. Но все-таки это был не тот свежий воздух, что на крыше.

Она бросилась бежать из Крэг-Уайверна. Ей хотелось свободы и свежего воздуха. Только промчавшись под входной аркой, Сьюзен перевела дыхание. Но она все еще была в тени дома. Подхватив юбки, она помчалась из тени к свету, вниз по склону холма, туда, где с моря дул ветер, вздымающий ее юбки и выбившиеся из прически пряди волос.

Далеко в море все еще виднелось судно, рыбацкие лодки продолжали плясать на волнах, рыбаки то забрасывали в море, то вытягивали сети.

Крики чаек здесь слышались громче, а в кустах и траве жужжали насекомые и щебетали птички. Радуясь всему, что ее окружает, Сьюзен уселась на траву, обхватив руками колени.

Давненько она вот так просто не радовалась окружающей жизни. Она улеглась на спину и стала смотреть в затянутое облаками небо. Она ощущала себя очень маленькой, но полнеценной частичкой окружающего мира. Так хорошо она давненько себя не чувствовала.

Сьюзен долго лежала так, хотя понимала, что ее ждут дела. Ведь она давно не ребенок, а взрослый человек, у которого есть работа и обязанности. Надо возвращаться в Крэг-Уайверн и приниматься за дела…

Но неотложных дел у нее, кажется, не было, и она продолжала лежать, чувствуя себя отдохнувшей впервые за несколько дней. С тех пор, как возвратился Кон.

Неужели прошло одиннадцать лет?

Когда уехал Кон, для нее пропала вся прелесть прогулок по вересковым пустошам и побережью. Вернее, не лропала, а омрачилась воспоминаниями и сожалениями.

К радости тетушки Мириам, она стала тогда проводить больше времени со своими кузинами, занимаясь тем, чем положено заниматься юной леди. Уж конечно, юной леди не подобает валяться на земле на вершине утеса.

Экономкам это тоже не положено делать.

Надо все-таки собраться с духом и возвратиться в Крэг-Уайверн…

Она закрыла глаза, черпая силу от земли, прислушиваясь к доносившимся звукам. Она слышала крики чаек и кроншнепов, голоса людей из деревни. Детский смех. Лай собак. И вечно присутствующий рокот волн, накатывающихся на берег.

Она слышала все это и вдыхала удивительную смесь запахов растений и моря, которыми дышала всю свою жизнь.

На закрытые веки упала какая-то тень. Она открыла глаза, зная заранее, кто это такой.

Он стоял, возвышаясь над ней. Ей следовало бы испугаться, но она думала лишь о том, как было бы чудесно, если бы он упал на нее, если бы поцеловал…

— Ты по-прежнему любишь утесы? — спросил он.

Солнце светило ему в глаза, мешая разглядеть выражение ее лица.

— Конечно.

Наверное, надо было подняться, может быть, даже сделать реверанс, но ей не хотелось испуганно вскакивать, словно она в чем-то провинилась.

Разумеется, как экономка, она была виновата. Эта мысль заставила ее улыбнуться.

Он вдруг уселся на землю, скрестив ноги, и она увидела его задумчивую физиономию.

— Гиффорд знает, что твой брат — Капитан Дрейк.

Она хотела было опровергнуть это, но ведь перед ней был Кон.

— Я знаю. Мне он тоже сказал. — Она села.

— Почему? — спросил он.

Она замерла, не зная, как ответить на его вопрос. Но здесь, не в доме, а на освещенном солнцем утесе, перед ней был тот, которому она могла рассказать все.

— Он хочет стать моим любовником.

— Что-о? — воскликнул он, и глаза его посветлели от злости.

— У него есть повод, — быстро сказала она, понимая, что говорит больше, чем хотела сказать.

— Ты его поощряла? — Хотя он не двинулся с места, ей показалось, что расстояние между ними увеличилось. А если рассказать ему все, то это, возможно, навсегда оттолкнет его от нее. Тем не менее она решила быть честной. Глядя в сторону, она начала рассказывать:

— Несколько лет назад я совершила ошибку с одним человеком. Я… Я думала, что хочу заняться с ним любовью. Но я ошиблась.

Силы небесные! Как люди умудряются говорить о таком?

Скажи просто и без затей.

Она посмотрела ему в глаза:

— Я сама позволила одному офицеру заняться со мной любовью. Нет, это не было любовью. Я его едва знала. Назови это как хочешь. Это была моя идея, хотя уговаривать его не пришлось.

— Ну, в этом я уверен, — сказал он, но по его тону трудно было судить, как он к этому относится.

— Насколько я понимаю, он рассказал об этом случае Гиффорду, умирая в лазарете, поэтому Гиффорд решил, что я этим занимаюсь постоянно. — Она пожала плечами. — И теперь он хочет, чтобы я это делала с ним. А он за это обещал смотреть сквозь пальцы на дела Капитана Дрейка и «Драконовой шайки».

Она боялась его реакции, но испытывала большое облегчение оттого, что лишила Гиффорда возможности шантажировать себя этой тайной. Ей также стало легче, когда она смогла наконец рассказать о том мучительном событии.

Но рассказать Кону?

Уж не спятила ли она, доверив столь опасную тайну этому новому Кону?

— Я сотру его в порошок, — с холодной решимостью заявил он.

— Не надо! — Она схватила его за руку.

Серебристо-серые драконовские глаза глянули на нее.

— Не надо? Понятно. Значит, ты не прочь?

— Нет, конечно, я не хочу! — Она все еще держала его за руку. Кажется, она впервые прикоснулась к нему. — Только не вызывай его на дуэль. Я не вынесу, если тебя ранят.

Он рассмеялся:

— Значит, ты не очень-то веришь в меня?

— На дуэли любой может быть убит! А я не хочу, чтобы убивали даже его. Я его презираю, но смерти он не заслуживает.

Он на мгновение закрыл глаза, потом взглянул на нее:

— Сьюзен, я граф. Мне не нужно вызывать Гиффорда на дуэль, чтобы посчитаться с ним. Если я захочу, чтобы его отправили в Корнуолл, я могу это сделать. Я могу отправить его в Индию, или на вест-индские рудники, или охранять Мэла Клиста на каторге. Если я пожелаю, чтобы его вышвырнули со службы, это я тоже могу устроить.

— Но это будет несправедливо.

— В мире нет справедливости. Так что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он и, мгновение помолчав, добавил: — Думаю, я мог бы даже попробовать сыграть роль святого Георгия.