Прости меня, Молли - Грэхем Линн. Страница 27

Слушая его довольное мурлыканье, Молли залилась краской. Теперь щеки и корсаж были одного цвета.

— Да ведь с таким платьем и белья человеческого не наденешь…

— И поэтому ты решилась на всю эту роскошь? Перестань, не отравляй мне удовольствие, первый раз ты намеренно сделала для меня что-то хорошее. — Вито стянул второй чулок, нежно провел рукой по бедру Молли. — Какая у тебя чудесная кожа…

— Правда? — Голос Молли сорвался, а вдохнуть и договорить ей не удалось. Стук сердца гремел в ее ушах, как барабанный бой, грудь часто вздымалась, воздуха не хватало.

— И такая чудесная фигурка, точь-в-точь песочные часы…

— Некоторые говорят, что мне стоит немного похудеть, — пробормотала Молли.

— Ни в крем случае! — убежденно произнес Вито, любовно поглаживая женственные округлости ее полновесных бедер, и Молли снова задрожала, словно лист на ветру.

— А может, надо бы сделать грудь поменьше… — еле слышно прошептала она.

— Кто мог предложить тебе такую чушь?! — прикрикнул Вито.

— Уже не помню, — беззвучно пошевелила губами Молли..

— У тебя изумительная грудь…

Но тут она совсем онемела и задохнулась, потому что длинные пальцы Вито добрались до ее трусиков и неторопливо потянули их вниз. В панике Молли сделала попытку прикрыться руками, но Вито приник губами к ее вздрагивающему животу, накрыл ее судорожно сведенные пальцы своими теплыми ладонями и замер так, чувствуя, как приступы нервной дрожи сотрясают все ее тело.

— А у тебя там, внутри, растет мой ребенок, — произнес он, смакуя каждое слово.

У Молли дрожали коленки; чтобы удержаться на ногах, ей пришлось вцепиться в густую шевелюру Вито. С грустной улыбкой он коснулся лбом трепещущего, напряженного живота Молли и вздохнул с легким сожалением:

— Пойдем спать, piccola mia.

Молниеносно поднявшись с колен, он подхватил Молли на руки, поцеловал долгим жадным поцелуем и бережно уложил на широченную кровать. Молли почувствовала, что за эти бесконечные несколько секунд душа ее переселилась в тело Вито. Ее зеленые глаза стали темнее, в них засветились любовь и нетерпение; Вито освобождался от одежды с присущей ему врожденной грацией. Молли ждала и думала: «Он мой, он больше мой, чем ее, потому что во мне его ребенок».

— Через три недели… — неторопливо заговорил Вито.

— Три недели? — удивленно переспросила она.

— Даже еще раньше ты будешь ходить по всему острову голая, как Ева, — без тени сомнения заявил он.

— И не мечтай, — возразила Молли. — Ну, может, в саронге или парео, — подумав, обавила она. Он запрокинул красивую голову и залился смехом, причем смеялись и его искрящиеся золотые глаза. Молли и не помнила, когда она еще видела его в таком чудесном, беззаботном веселье, и ей было хорошо от этого. Молли не отводила глаз от его непостижимо прекрасного, бронзово-загорелого тела. Она ощущала, как внутри у нее волнами разливается жар, она таяла, как нагретый воск.

Вито прилег позади нее, и Молли спиной ощутила тепло его волосатой груди.

— Бедняжка, сколько времени тебе пришлось промучиться в этой амуниции, — прошептал он, будто извиняясь — не всерьез, конечно.

Он расстегнул молнию на корсаже, обнажил полные груди Молли и начал гладить их жадными, требовательными ладонями. Молли вздрогнула и опустила глаза, наблюдая, как его смуглые пальцы нежно дотрагиваются до вдруг затвердевших сосков, играют с ними все смелее и настойчивее. Она бессильно уронила голову на плечо Вито, застонала от щемящего наслаждения, пронзившего ее с головы до пят, и бездумно отдалась нарастающему возбуждению.

Вито повернул ее лицом к себе — она обхватила его в безумном порыве, чтобы быть еще ближе, и целовала со всей оставшейся в ней силой. Ей казалось, что вся она — клубок трепещущих нервов, она хотела, жаждала, стремилась к Вито, как никогда прежде.

Он отстранился с удивленным смешком от ее неожиданного пыла. Затем медленно погрузил пальцы в ее волосы и заглянул в глаза.

— То, что случилось той ночью в доме Фредди, не было мимолетной встречей, — тихо сказал он, не отводя темно-золотых глаз от ее лица. — Это было волшебно, я потерял голову, и то, что потом я повел себя как подлец, не делает эту ночь менее значительной.

Молли кивнула, хотя у нее сжалось сердце: он хочет смягчить ей тяжкие воспоминания о той встрече с ним, потому что именно в ту ночь был зачат их ребенок. Она спрятала лицо на его гладком широком плече, вдыхая запах его разгоряченного тела так жадно, будто не могла без него жить.

Его рука двинулась вверх по нежной коже внутренней поверхности бедра Молли, потом безжалостно-нежные пальцы скользнули выше, в горячую влажность ее разбуженной плоти.

Вито накрыл ее своим телом, рыча от нетерпеливого, страстного желания, но вошел он в нее так медленно, что она едва не умерла в те несколько секунд, что показались долгими часами истомленному ожиданием телу.

— Что-то ты слишком быстро научилась выжимать из меня все соки, — с трудом выдохнул Вито после третьего раза; он свернулся вокруг Молли, как большой кот, который греется на солнышке и мурлычет от удовольствия. — Но зато теперь наш брак наконец полностью совершен, и ты вряд ли когда-нибудь поймаешь меня на посторонних развлечениях. На это меня уже не хватит. Молли отпрянула, словно от удара, и, не дослушав, с горечью произнесла:

— Но ведь тогда тебя на это хватило!

Вито с неожиданной грубостью оттолкнул ее и сел.

Молли крепко зажмурилась, проклиная свою несдержанность, свой глупый язык и предчувствуя крах брачной ночи, которая еще миг назад была так похожа на сбывшуюся мечту.

— Умеешь ты заговорить вовремя, — с холодным бешенством проскрежетал Вито, вскочив с постели.

В глазах у Молли защипало.

— Вито…

— Пандора той ночью наелась таблеток, — через силу выговорил Вито. — Она позвонила мне и сказала, что собирается это сделать, но я не поверил, решил, что она притворяется… А следовало бы поверить сразу. Я не мог кого-нибудь попросить приглядеть за ней, пришлось идти самому. Черт возьми, у меня не было выбора, и я не прошу у тебя прощения за ту ночь, потому что она погибла бы, если б я не пришел!

Лицо Молли залила мертвенная бледность. Она села в постели, глядя прямо перед собой расширенными от ужаса глазами, чувствуя лишь болезненный спазм под ложечкой. Она не смотрела на Вито, боясь, что не совладает со своим искаженным лицом.

— Через черный ход я вынес ее и отправил в частную клинику, где ей оказали необходимую помощь. Я пробыл там до тех пор, пока не стало ясно, что угроза для жизни миновала, а потом вернулся домой. В комнатах Пандоры все было вверх дном, пришлось прибрать там и написать от ее имени записку, что она на несколько дней уехала к друзьям. Я должен был все это успеть до прихода горничной.

— Боже мой… Почему же ты тогда не сказал мне? — потрясенно прошептала Молли.

— Ты, наверное, забыла, в каком состоянии ты сама была в ту ночь, а то не спрашивала бы… А у меня не было времени разбираться с тобой, надо было бежать к ней!

Молли проглотила слюну: ее замутило от огромного чувства собственной вины.

— Как же ей, наверное, было плохо, если она решилась на такое.

— Она была очень расстроена… по каким-то своим причинам. — В протяжном голосе Вито агрессивность сменилась натянутостью, словно он что-то скрывал.

Молли понимала, что больше он ей ничего не скажет. Но остальное она могла додумать сама, и теперь, когда она поняла, что произошло четыре года назад, ей показалось, что у нее заживо вырывают сердце из груди, и она сжалась от невыносимого стыда. Так вот какой груз нес на плечах Вито все эти годы… Он физически не мог быть одновременно в двух местах.

— Ты бы хоть объяснил мне, что она сказала тебе по телефону, — неуверенно пробормотала Молли, припоминая свои театральные истерики. — Нечестно было не сказать мне.

— Неужели? После того, как ты со всей отчетливостью заявила, что ненавидишь ее? — Вито устало пригладил растрепанные волосы и отошел к стенному шкафу. Достав оттуда джинсы, он продолжал: — Никогда не смогу понять, почему ты так вела себя в ту ночь. Я даже не мог воспринимать всерьез весь этот бред. Ты вдруг начала обвинять меня в шашнях с Пандорой, вопила, что я женюсь на тебе, только чтобы иметь от тебя детей… Откуда ты все это взяла, сколько ты копила это в себе?